В настоящее время, эта задача оказалась возложена на бормочущую девушку перед ним, одетую в ниспадающую до пола униформу горничной.

На следующий день после излечения Цуаре они всё обсудили и решили, что она будет выполнять работы по дому.

Хоть они и могли позволить себе оставить её в качестве гостьи, Цуаре была против. Она не желала, и так получив помощь, жить нахлебником. Пусть это было недостаточной благодарностью, она хотела работать.

Себас понимал, что ещё одним её мотивом было беспокойство.

Иными словами, она прекрасно понимала что те обстоятельства от которых её спасли рано или поздно принесут проблемы в этот дом. Она старалась как могла быть полезной, чтобы от неё не избавились.

Разумеется, Себас убеждал Цуаре что никогда не бросит её. Будь он способен выгнать того кому некуда было идти, он бы вообще не стал ей помогать. Однако, верным было и то, что его словам не хватало убедительности, чтобы залечить её душевные раны.

— Я вернулся, Цуаре. Произошло что нибудь время моего отсутствия?

Цуаре покачала головой.

В отличие от того когда они впервые встретились, белые кончики ее аккуратно подстриженных волос болтались.

— Там…нет…проблем.

— Я вижу, что ж это хорошо.

Окружавшие ее темные тучи еще не развеялись, а лицо не отражало эмоций.

Тем не менее, ее голос звучал постепенно все громче, как будто вещь, которая разъедала ее тело, становится все меньше и меньше мало помалу.

Тогда оставалась только единственная проблема…

Когда Себас пошел вперед, затем и Цуаре пошла рядом с ним.

Идти рядом с дворецким, Себасом — прямым начальником — неприемлемое поведение для горничной. Но Цуаре не знала этикета горничных, так как ее никогда не обучали этому. У Себаса так же не было никакого намерения учить ее такому образу жизни.

— Что в меню у нас сегодня?

— Да. Это…картошка…тушеная.

— Понятно. Ну что же, жду с нетерпением. Ведь готовка Цуаре просто бесподобна.

После слов сказанных с улыбкой на лице у Себаса, Цуаре покраснела и опустила лицо, в то же время сжимая свой фартук горничной обеими руками.

— Э-это…не…правда.

— Нет, нет, конечно, это правда. Мне очень повезло, так как я не умею готовить вообще. Но у вас есть все нужные ингредиенты? Пожалуйста, скажите мне, если вам чего то не хватает, и я обязательно это куплю.

— Да. Я проверю…в следующий…раз…и скажу вам.

Хотя Цуаре может работать как и обычно в доме и с Себасом, она по-прежнему проявляла отрицательные эмоции связанные с внешним миром. Она не могла справиться с любой задачей, где необходимо покинуть резиденцию и таким образом обязанность, как закупка ингредиентов легла на плечи Себаса.

В кулинарии Цуаре не было ничего выдающегося. Это были простые домашние блюда.

По этой причине, ей не нужны дорогие ингредиенты и их можно быстро найти. Себас также, смог узнать о многих различных ингредиентах и сумел получить информацию о продуктах этого мира. Он считал это убийством двух птиц одним камнем.

После всего сказанного, вдруг у Себаса появилась идея.

— …Может, тогда мы пойдем за покупками вместе?

На лице Цуаре появилось удивление. Затем оно выросло до страха, она покачала головой. Она побледнела и она начала сильно потеть.

— Нет, я…в поря…

Себас ожидал такой поворот и даже не повел бровью.

С тех пор как она начала работать, Цуаре никогда не пыталась сделать задачи, которые требовали ее выхода на улицу. Страх запер ее в стенах этой резиденции; тут она ощущала себя в замке, способном ее защитить. Другими словами, она в состоянии двигаться только после нанесения линии, отделяющей здесь и снаружи — миром, что может причинить ей боль.

Тем не менее, с такой скоростью исцеления душевных ран, Цуаре никогда не будет в состоянии ступить наружу. И они не могли скрывать ее всегда.

Учитывая психическое состояние Цуаре, Себас знал, что жестоко сказать ей выйти на улицу, только после нескольких дней. Безопасным вариантом было бы дать ей больше времени, чтобы она могла медленно адаптироваться.

Тем не менее, это позволило бы им сэкономить время.

Себас не имел намерения поселиться здесь и провести остаток своей жизни в столице. Он навсегда останется чужим для этой земли, на которой он пребывал лишь для сбора информации. Если его хозяин прикажет уйти, он уйдет…

В рамках подготовки к этому дню, он должен подтолкнуть ее перебороть страх.

Себас остановился и задержал взгляд на Цуаре. Она покраснела и попыталась опустить глаза, но он положил свою руку на ее щеку и поднял ее лицо.

— Цуаре, я в полной мере знаю, что вы напуганы. Но будьте уверены, что я, Себас, защищу вас. Я уничтожу любого, кто захочет нанести вам вред.

— Цуаре, шагните вперед. Если вы боитесь, то я не против, даже если вы закроете глаза.

Он схватил руку Цуаре в то время когда она все еще колебалась и сказал те слова, которые могли повлиять на нее.

— Вы мне не доверяете, Цуаре?

Затянувшийся занавесь молчания повис над коридором. Глаза Цуаре стали слегка влажными, когда она раздвинула розовые губы, обнажая жемчужные передние зубы.

— …Себас сама это нес…праведливо. Я не могу отказаться, если вы говорите это…так.

— Пожалуйста, это просто. Хотя я, возможно, не выгляжу так, но я довольно сильный. Есть только 41 Высшее Существо, кто сильнее, чем я.

— А…это…много?

Цуаре хихикнула неоднозначному числу, полагая, что это шутка, чтобы утешить ее. Себас просто усмехнулся и ничего не ответил.

Себас продолжил идти дальше. Хотя он знал, что Цуаре смотрела на его профиль, он никак не указал на это.

Он знал, что Цуаре имела ряд нежных чувств к нему, что нельзя назвать только лишь любовью.

Себас явно ощущал, что возникшая к нему симпатия проявлялась как эмоции к человеку, который вытащил ее из ада.

Себас также выглядел как старик, поэтому вполне возможно для Цуаре спутать семейную привязанность с любовью между мужчиной и женщиной.

И даже если Цуаре действительно любила Себаса, он не имел никакого намерения принимать ее чувства. Не тогда, когда он скрывал так много, не в тот момент, когда их обстоятельства столь различались.

— Тогда я найду вас после того как переговорю с дамой.

— Леди…Солю…

По лицу Цуаре пробежала тень. Себас уловил это, но ничего не сказал.

Солюшн не пыталась вступать в контакт с Цуаре и когда она это сделала, только окинула ее мимолетным взгляд, прежде чем удалиться без слов. Это следовало ожидать, но она игнорировалась до такой степени, что создавалось чувство и, в случае Цуаре, большой страх.

— Все в порядке. Дама всегда была такой, и относится так к каждому. Она не выделяет вас в частности…И я скажу это только здесь, но дама имеет довольно сложную личность.

Когда Себас стал чрезмерно разговорчивым, выражение, которое застыло на лице Цуаре, слегка смягчилось.

— Она становится угрюмой, если она видит милого ребенка.

— …Я…не…по сравнению…с ней.

Цуаре поспешно замахала обеими руками.

Хотя это правда, что Цуаре смотрелась довольно красивой, она не могла сравнится с красотой Солюшн. Тем не менее, что красиво, а что нет определяет каждый сам.

— Если бы я должен был выбирать по типу внешности, то Цуаре мне нравится больше, чем Миледи.

— Э-э-это…!

Когда он нежно посмотрел на ярко освещенное лицо Цуаре, она резко опустила взгляд на ноги, его брови от этих действий слегка сдвинулись.

— И…моё тело…осквернено…

Себас глубоко вздохнул, следя за всеми изменениями происходящими на лице Цуары. Затем он заговорил, смотря вперед.

— Таковы драгоценные камни. Лишь не поцарапанные и незапятнанные считаются красивыми и ценными.

Услышав его слова, выражение лица Цуаре потемнело в одно мгновение.

— Однако — люди не драгоценности.

Это выглядело так, как будто Цуаре немного подняла лицо.

— Похоже, что Цуаре продолжает говорить себе, что она грязная. Но в чем заключается человеческая красота? Для драгоценных камней, она может быть с точностью оценена. Но красота для людей, что же является стандартом? Что является средней красотой? Неужели общее мнение? Если да, то мнение меньшинства тогда, что же, считать бессмысленным?