Тот окинул взглядом ее соблазнительную фигуру.

— Иногда я сомневаюсь, смогу ли вытерпеть шесть месяцев, дожидаясь этих денег. Но если эти двое — полудохлая калека Майра и Эмили… — он сплюнул на потертый ковер, — не окочурятся, мне придется ждать полгода. Хотел бы я, чтобы им тоже проломили башку. Может быть, мне самому этим заняться?

— Пучи!

— По-твоему, я не прав? Старого Роберта прикончили, и теперь он не сможет перекрыть мне кредит, верно?

— Пучи, это не он…

— Как не он? — удивленно переспросил Персивал. — Ты это о чем?

— Это был не он. Мне сказал Ленни.

— Какой еще Ленни? Что он тебе сказал?

— Ленни Мочхаймер — управляющий в дешевом магазинчике, где ты покупаешь выпивку. Он сказал, что это была твоя сестра Эмили.

— Я знаю, что это сделала моя сес… кузина, черт побери! Будь Эмили моей сестрой, я вышиб бы ей мозги еще в колыбели! Но ее науськал Роберт.

— Ленни говорит, что, судя по ее словам, это была ее собственная идея.

— Очень может быть. Роберт мог бы что-нибудь предпринять только в ответ — первым он никогда не начинал. А вот у Эмили решительности побольше. Она всегда опасалась, что я попаду под суд, и на все имущество наложат арест. Конечно, это была Эмили, а не Роберт. Старуха совсем спятила! Да она просто не знает, как тратить деньги! Давай-ка проверим…

Персивал потянулся к телефону и набрал номер. Он по-прежнему лежал на кровати и выглядел весьма непривлекательно: красные глаза, узкие плечи, волосатая грудь с нижними ребрами, похожими на распростертые руки, прижимающие поднявшееся тесто. Однако когда Персивал говорил, его голос отличали совершенная дикция и чистое гарвардское произношение, какое можно услышать в комнате, уставленной полками с книгами в сафьяновых переплетах.

Наблюдавшая за ним блондинка хихикнула, прикрыв рот наманикюренной ручкой. Персивал Йорк подмигнул ей, не прерывая спектакля.

— Мистер Пирс? — заговорил он в трубку. — Это мистер Томлинсон из компании Суота, Томлинсона, Суэггара и Пича. Проверяя положение дел с состоянием Натаниэла Йорка-старшего, мы обнаружили запись, что мистер… э-э-э… Персивал Йорк прервал его кредитное соглашение с вами. Это в самом деле так?.. Он, разумеется, прислал к вам адвоката? Прошу прощения?.. А, посыльного?.. Нет? Ах да, конечно. Да-да-да… — В его голосе звучало благородное и сдержанное удовлетворение, заставившее блондинку закрыть широкий рот и беззвучно давиться от хохота. — Разумеется, мисс Эмили… Всего хорошего, сэр! Черт бы тебя побрал, ублюдок! — Швырнув трубку, взбешенный Персивал заорал блондинке: — Как тебе нравится эта вонючая старая сука?! Даже не знаю, что бы я с ней сделал! Резал бы ее по кусочкам, чтобы она видела, как истекает кровью! Погоди-ка…

Он снова взялся за телефон. На сей раз его голос звучал тихо и хрипло, словно доносясь из глубины горла, а впалый рот двигался только во время губных звуков.

— Это Фредди Мерк… Да, из Детройта. Послушай, Перси Йорк хотел сделать у меня ставки на второй и третий заезды в Гошене, на длинной дистанции. Почему он предпочитает длинную дистанцию — его дело, но я слыхал, что у него нельзя принимать ставки, так как Роберт Йорк подослал их кузину Эмили, и она вас здорово припугнула. Поэтому я его отправил ни с чем. Что ты об этом знаешь?

Хорошо слышимый в трубке голос напоминал тот, которым говорил сейчас Персивал, но у его обладателя была сигара во рту и чисто бруклинское произношение.

— Что значит — ты слыхал? Я позвонил тебе первому, когда эта крутая особа Эмили вломилась ко мне и выложила свои козыри. И откуда ты взял, что ее подослал Роберт Йорк? Никто эту бабу не подсылал, Мерк, она все затеяла сама… Что с тобой?.. Это ты, Мерк?.. Эй, кто это, черт возьми?

— Это, — ответил Персивал голосом, похожим на соборный колокол, — Господь Бог, который велит тебе исправиться.

Положив трубку, он снова обрушился на Эмили Йорк. Его брань смешивалась со смехом блондинки.

— Грязная, старая, двуличная сука!

— О, Пучи, не надо так говорить. Ты ведь никогда не обидишь и мухи.

— Это муха никогда не обидит меня! — огрызнулся Персивал.

Глава 14

СТРАТЕГИЯ

Эллери позвонил в дверь, подождал и позвонил снова. Когда он в третий раз поднес руку к кнопке, дверь открыла низенькая леди в безукоризненно белом фартуке и проговорила с немецким акцентом:

— Перестаньте! Вы сломаете звонок. — Ее голос отдавал ароматом мест, где едят лапшу, шницели и штрудели.

— Я хотел бы повидать мисс Майру Йорк, — сказал Эллери.

— Ее нет, — заявила маленькая леди и начала закрывать дверь, но Эллери ей помешал.

— Вы, должно быть, миссис Шривер.

— Да, это я.

— Мне нужно ее видеть по важному делу, — объяснил Эллери.

— Она никогда никого не принимает, а я не знаю вашего имени.

— Моя фамилия Квин.

— Неправда, — кратко заявила миссис Шривер.

Эллери часто приходилось скрывать свое имя, но крайне редко — доказывать его подлинность.

— Но это в самом деле так!

— Нет, — возразила экономка и надавила на дверь. Эллери придержал ее. — Не знаю, кто вы, но мистер Квин уже был здесь.

— Это был мой отец! — крикнул Эллери в сужающуюся щель. — Я Эллери Квин.

Она открыла дверь и окинула его изучающим взглядом.

— Очень может быть. Ваш отец такой приятный человек. Почему он назвал вас Эллери?

Эллери оставил вопрос без ответа.

— Миссис Шривер, с мисс Майрой все в порядке? Думаю, ей может грозить опасность.

И хотя волосы миссис Шривер были так туго стянуты сзади, что ее лоб поблескивал от напряжения, казалось, что они встали дыбом. Брови над ее голубыми глазами сердито сдвинулись.

— Опасность? От кого!

Эта женщина, подумал Эллери, всем телохранителям телохранитель. Во всяком случае, задает вопросы по существу дела.

— Не знаю, — честно ответил он, — но считаю, что нужно принять меры предосторожности.

Одобрительно кивнув, экономка открыла дверь.

— Входите.

Эллери вошел и сразу же почувствовал атмосферу «лавки древностей».

— Где она?

— В своей комнате… — Интонации голоса экономки, напоминающие пенсильванских голландцев, делали фразу неоконченной — остальные слова как будто были проглочены. — Вы хотите просто на нее посмотреть или повидаться с ней?

Эллери улыбнулся:

— Я должен убедиться, что с ней все в порядке. Конечно, я хотел бы повидаться с ней.

— Но с ней все в порядке. — Миссис Шривер все еще колебалась.

— Вы же знаете, что случилось с Робертом Йорком, миссис Шривер.

— Gott![16] — Она посмотрела наверх — очевидно, в сторону спальни Майры Йорк. — Я узнаю, можете ли вы подняться.

— Мисс Дру с ней?

— Нет, — отозвалась с лестницы миссис Шривер. — Мисс Дру вышла погулять с собакой. — И она стала быстро подниматься.

Усмехнувшись, Эллери огляделся вокруг. Увидев слева мраморную голову улыбающейся девушки, он вошел в гостиную и был искренне восхищен красотой скульптуры. Глядя на окружающее ее множество безвкусных безделушек, Эллери подумал, что должна существовать какая-то конвенция, требующая, чтобы художественные изделия были так же красивы, как эта голова. Внезапно он услышал наверху голоса: один — тихий, спокойно уговаривающий, а другой — дрожащий, взволнованный и, как ни странно, еще более тихий.

— Он не поднимется сюда, это я спущусь к нему! Но я больше не хочу его видеть! Я знала, что он придет, однако не желаю с ним говорить! Я… Отошлите его!

В ответ донесся успокаивающий голос экономки:

— Успокойтесь, Liebchen,[17] его уже нет. Он ушел. А кроме того, это вообще был не он.

Оба голоса постепенно стихли.

Эллери стоял в холле, стараясь не издавать ни звука, как будто боялся, что даже скрип половицы может вернуть к жизни истерический шепот хозяйки дома.

Наконец мисс Шривер спустилась вниз.

вернуться

16

Боже! (нем.)

вернуться

17

Милая (нем.).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: