Анхел Аранго, выступая на Коллоквиуме литературы, говорил о молодой кубинской фантастике, о ее новых талантливых авторах, о том, что это активно развивающийся жанр, которого очень ждут читатели. Он подробно остановился на творчестве Дайны Чавиано — совсем молодой писательницы (она только что окончила Гаванский университет), первый сборник фантастических рассказов которой был награжден премией Давида, а вторая, по его словам, не менее талантливая книга Д. Чавиано находится сейчас в печати. Дайна и некоторые ее товарищи — новая волна в кубинской фантастике.

У совсем юной, тоненькой, очаровательной Дайны большие планы. Она увлекается советской фантастикой и хотела бы знать о ней все или почти все. Дайну интересуют и новые советские книги, их авторы, и новые фантастические фильмы, и пьесы, и критические и литературоведческие статьи, посвященные фантастике. Ее первая книга — «Миры, которые люблю» — полна тревожных надежд, оптимизма, какого-то внутреннего света. Хорошая книга хорошего человека, уверенно вступающего на тропу творческого поиска.

В Гаване «стихийно» возникли и сейчас активно работают две литературные мастерские, объединяющие начинающих авторов-фантастов. Одна из них, носящая имя Оскара Уртадо, существует при районном Доме культуры. В ней около тридцати человек — молодые рабочие, инженеры, студенты, ученые, даже военные. Все они пробуют свои силы в области фантастики, некоторые уже опубликовали первые рассказы. Кроме того, они обсуждают новые книги, спорят по проблемам, находящимся на грани науки и мечты, устраивают встречи с учеными, писателями.

Такой «поворот» к фантастическому жанру и читателей и авторов — явление для Кубы новое и, по-видимому, отражает общую закономерность нынешней эпохи — эпохи НТР.

На Кубе — в этом первом социалистическом государстве западного полушария, стране многих уже осуществленных возможностей и больших перспектив, представитель которой уже побывал в космосе, — научная фантастика — литература крылатой мечты, зеркало тревог и надежд нынешних поколений.

Молодая кубинская фантастика ищет свои собственные пути, а возможностей для них немало… Они и в дальнейших перспективах социалистического строительства на прекрасном острове, и в загадочных легендах аборигенов Латинской Америки, и в сокровищнице африканского фольклора, органично вошедшего в национальную культуру кубинского народа.

В красочном спектакле фольклорного ансамбля Кубы африканская тематика была едва ли не самой главной. Большая часть первого отделения — полные экспрессии, необычайно яркие и динамичные пляски, представляющие собой заклинания вызванных из тропической пущи дьяволов. Подобные ритуальные пляски по сей день исполняются в селениях Нигерии и других государств Западной Африки, откуда триста лет назад испанцы вывозили рабов на кубинские плантации. Кубинские негры и мулаты, которые в XIX веке органично вошли в состав складывавшейся в освободительных войнах кубинской нации, принесли в сокровищницу кубинской культуры африканские ритмы и песни, орнаменты и пляски, музыкальные инструменты и традиции. У румбы и ча-ча-ча, подаренных Кубой миру, тоже африканские корни. А в традициях, костюмах, ритмах и волшебной красочности кубинского карнавала африканские истоки и мотивы видны и слышны на каждом шагу.

Все второе отделение фольклорного спектакля в Театре имени Мельи — это сцены знаменитого на весь мир кубинского карнавала. Поставлены они с таким зарядом искрящегося, беззаботного веселья, что вовлекают в свои ритмы и зрительный зал. Я просто позабыл, что нахожусь в театре… Вокруг блистал, бушевал, гремел самый настоящий кубинский карнавал, в незабываемую атмосферу которого я впервые окунулся летом 1972 года в Сантьяго-де-Куба. Тогда это были почти две недели красочных ночных шествий, плясок, песен, ритмов.

В те знойные дни лета сине-голубое небо и Карибское море приобретали медный оттенок, а город казался опустевшим. Зато с заходом солнца старинные узкие улочки и тесные площади заполнялись шумными, ликующими толпами. В сменяющихся ритмах, отбиваемых бесчисленными оркестрами, тамтамами, каблуками, текли вдоль улиц людские реки. Колеблющийся свет тысяч факелов, всплески музыки, немолкнущий рокот тамтамов, песни, пляски. Так каждую ночь до рассвета. И в этом не было однообразия, настолько красочны, изобретательны, ярки были костюмы и карнавальные экипажи — кароцы. Центральными фигурами многих сцен тоже были лесные дьяволы африканских легенд — взбалмошные, своенравные, хитрые, но готовые помочь простому человеку, особенно после умелого «заклятия».

Помню, что тогда в Сантьяго-де-Куба я вдруг поймал себя на мысли, что карнавальная ночь, расцвеченная факелами, напоенная дурманящим ароматом невидимых цветов, звучащая музыкой и песнями, вобравшая в себя ритмы и тяжелое дыхание многотысячного людского потока, при всей ее удивительности и фантастичности кажется мне странно знакомой…

Потом я догадался. Александр Грин! Это воплощенные в реальность страницы его повестей. Именно такими он описал карнавалы в придуманных, сказочных городах Зурбагане, Лиссе…

Секрет успеха фольклорного ансамбля, по-видимому, не только в мастерстве исполнителей и таланте режиссера, но и в великолепном знании и глубоком понимании всех особенностей национальных традиций, в умении перенести на сцену и в зал страницы реальной жизни сегодняшней и вчерашней Кубы.

«Звезда Кубы взойдет в XX веке», — сказал когда-то Хосе Марти. И эта звезда взошла. Она загорелась в горах Сьерра-Маэстры в суровые и героические годы третьей освободительной войны и революции. Она горела на штыках легендарных бородачей, которых ликующая Гавана встречала в январе 1959 года Ее отблеск — на новых заводах и плантациях, в новых школах, новых книгах молодых талантливых авторов.