— Интересно, кто это собрался? — спросила она, уперев руки в бока и прищуриваясь. — Лично я и не думала тебя кормить. Скажи спасибо вон им.

Яшкин хихикнул.

Хозяин, однако, в долгу не остался.

— Но, дорогая, — поднял он брови, — почему ты думаешь, что, говоря «мы собрались ужинать», я имел в виду именно такой вариант? Как раз наоборот — я сам намеревался сесть за ужин, предварительно изолировав тебя в ванной.

— Как это? — воинственно спросила хозяйка.

— Заперев на табуретку, — пояснил муж.

— Ха-ха! — сардонически воскликнула хозяйка. — Да я просто разбила бы табуретку о твою голову.

Надо отдать справедливость: пикировались они эффектно. Не так, как другие горе-остряки, которые мигают при этом окружающим, подталкивают их локтями и, как пишется в романах, прячут в бороды ухмылки. Эти работали на полном серьезе, почище иных конферансье. — Ну, как провели выходной день? — спросил нас хозяин.

— Да так, — ответил я. — На пляже повалялись, в кино сходили, туда-сюда…

— А мы, представьте, весь день просидели дома, — вздохнул он. — Правда, я выступал с предложением о прогулке, но не смог уговорить свою дражайшую половину. Она, видите ли, не любит дышать свежим воздухом.

— Только в твоем присутствии! — немедленно откликнулась из кухни жена, — Сколько раз повторять, что я стесняюсь выходить с тобой на улицу!

Муж хотел что-то ответить, но я нечаянно перебил его. Я уже давно с любопытством присматривался к ветвистым рогам какого-то животного, украшавшим стену, и тут вклинился с вопросом:

— Простите, чьи это рога?

— Моей жены!

— Моего мужа!

Видать, эта шутка у них была прямо-таки отполирована частым употреблением, потому что выпалили они ее синхронно.

Яшкин упал в диванные подушки — и плечи его заходили ходуном.

Хозяйка пригласила к столу. Она обнаружила себя отличной кулинаркой, а хозяин, кажется, не дурак был покушать, судя по тому, с какой плотоядностью он следил за действиями жены, накладывающей ему в тарелку какого-то хитроумного салата.

Но и тут не удержался: проглотил слюну и спросил с великолепно наигранной подозрительностью:

— Что так стараешься? Уж не подсыпала ли какой отравы?

Ложка с салатом повисла в воздухе…

— Я бы насыпала! — твердо сказала жена, — И будь уверен: рука не дрогнула бы… Но, к сожалению, ты не один за столом.

— М-да, — сказал хозяин, задумчиво поднимая глаза к потолку. — Значит, завтра у нас Тороковы, послезавтра — сами пойдем к Перетятькам, а там — вторник, среда, четверг, пятница — четыре кошмарных дня. Придется ужинать в ресторане. Терпеть не могу ресторанную пищу, да что делать. Единственное утешение — официанточка там одна давно проявляет ко мне благосклонность.

Тут хозяйка выдала просто уже класс: у нее исключительно натурально задрожали губы, а глаза, похоже, наполнились слезами.

— Что ж, — вымолвила она, делая вид, будто изо всех сил сдерживается. — Милуйся со своей официанткой. Но имей в виду, что я за эти четыре дня минимум четыре раза наставлю тебе рога!

Я решил, что теперь-то хозяину конец, что он положен на обе лопатки и прижат коленом. Но хозяин оказался достойным партнером. Он выронил вилку, очень правдоподобно побледнел и чуть ли не до крови прикусил губу.

Под Яшкиным вибрировал стул от беззвучного хохота. Вслух рассмеяться он не решался, чтобы не испортить этот блистательный поединок.

А хозяева наши были неистощимы. Целый вечер. Даже на лестнице, куда они вышли проводить нас, все не унимались.

Свет в подъезде не горел, и мы осторожно спускались вниз гуськом: хозяин, затем я, потом Яшкин и хозяйка.

Хозяйка, видимо, оступилась и громко ойкнула.

— Кажется, моя жена сломала ногу! — злорадно расхохотался хозяин. — Слава тебе, господи! — наконец-то!

— Я знаю, негодяй, — это твоя заветная мечта! — раздался сверху металлический голос. — Но она не сбудется. Скорее я дождусь, когда ты сломаешь шею.

Это было жутко и здорово, как в детективном фильме.

Когда мы почти скрылись за углом дома, знакомые Яшкина решили угостить нас последней шуткой.

Наверное, хозяин распахнул перед женой двери подъезда, потому что она вдруг сказала, талантливо имитируя настороженность:

— С чего бы такая галантность? Уж не собираешься ли ты пристукнуть меня сзади чем-нибудь тяжелым?

— Шагай, шагай, — пробормотал хозяин. — Я не захватил молоток. Да и свидетели еще близко.

Яшкин, наконец, дал себе волю. Он плюхнулся прямо на газон и минут пять хохотал, как сумасшедший.

— Ну, молотки! — повизгивал он между обессиленными всхлипами. — Во дают!..

— Слушай, и часто они… так? — спросил я.

— Да всегда, — сказал Яшкин, промокая беретом слезы. — Десять лет их знаю — и все время…

Как-то вечером возвращаюсь я домой. Ну, устал, конечно, после трудового дня — иду, опустив голову, по сторонам не гляжу. Вдруг останавливают меня двое: один рыжий, другой конопатый.

— Эй, мужик, — говорят, — дай закурить.

А у меня, как назло, ни одной сигаретки — все за день прикончил.

— С удовольствием бы, товарищи, — отвечаю, — но — увы!

А сам пока не ухожу: вдруг, думаю, еще о чем-нибудь спросят: сколько времени, например, или — как пройти до ближайшего кинотеатра?

И они тоже не уходят. Этот рыжий деловито оглядывает меня и говорит конопатому:

— Может, побьем его для профилактики?

Конопатый задумчиво так, даже меланхолично склонил голову набок, покачивается на носках — раздумывает.

Я тем более не ухожу. Неудобно все-таки: человек размышляет, вдруг скажет — «давай побьем», а я уж вон где — за полквартала.

Конопатый подумал и отвечает:

— Да ну его к свиньям.

И поворачивается, чтобы уйти. Рыжий поворачивается за ним. Но не без сожаления. Так ему, вижу, подраться охота — просто до зарезу.

— Минуточку, товарищ, — говорю я тогда. — Вот вы, извиняюсь, рыженький! Может, в таком случае, мы с вами его побьем? — и киваю на конопатого.

Рыжий удивляется:

— Ты что, стерва! Он же друг мой. Кореш.

— А это не имеет значения, — говорю я. — У нас каждый каждому — почти что родственник. Да вы не сомневайтесь: мы его хорошо побьем. Я некоторые приемы каратэ знаю — очень эффектно должно получиться.

Конопатый почему-то обижается:

— Ты! — говорит, — Дохляк! Чо привязался? Еще каратэ-хэтэтэ какие-то!..

— А вы разве не знаете?!. Тогда тем более интересно! Сейчас покажу. — Тут я ставлю портфель на поребрик и принимаю стойку:

— Ну! — говорю, — налетайте. Бейте хоть рукой, хоть ногой. Если нож есть — бейте ножом. Только всерьез бейте, не понарошке.

Они начинают пятиться. Я улыбаюсь:

— Да вы не бойтесь! Я вам до конца руки ломать не буду. Так, маленько.

Тогда они и вовсе побежали. Причем рыжий передом бежит, а конопатый, для чего-то, задом.

А я — бывает же такое! — нащупываю в кармане последнюю сигаретку.

— Эй! — кричу. — Погодите!

Тут конопатый падает, переворачивается и бежит дальше на четвереньках. Пока не скрывается из глаз…

Так мы ни с кем из них никого из нас и не побили. А жалко. Главное, такие хорошие ребята: один рыжий, другой конопатый.