Пытался ли Вяхирев спасти ЕЭСУ от разгрома, или же судьба попавшего в опалу партнера интересовала его в значительно меньшей степени, чем некий “новый газовый договор” России с Украиной? Например, реализация обсуждавшейся еще с Лазаренко схемы: украинская госсобственность в обмен на долги за газ? Сторонники Лазаренко радостно потирают руки, предсказывая, что отсутствие фигуры Павла Ивановича существенно затруднит “газовый диалог”. Так ли это — время покажет. Во всяком случае, “антилазаренковская” часть днепропетровцев (Кучма — Горбулин — Пустовойтенко) активно пытается найти в России свою, “не помеченную” влиятельным отставником опору, столь необходимую в предвыборной ситуации. В ходе сентябрьского визита Пустовойтенко в Москву обсуждалась совместная 10-летняя программа сотрудничества, которая способствовала бы подъему ракетно-космической, судостроительной и авиакосмической отраслей двух стран. Уже предприняты конкретные шаги: летом Национально-космическое агентство объявило о создании СП с Российским космическим агентством (РКА). Цель — модернизация МБР СС-18 для коммерческих запусков спутников. Другой крупный проект — совместное выведение на европейский рынок разработанного в Киеве нового транспортного самолета АН-70.

Не беда, что к участию в проекте совместного производства АН-70 приглашены Париж и Бонн, с которыми Москва только что заключила Тройственный союз — в пику американскому “дяде”, без коего, как выразился Б.Ельцин, в Европе вполне можно “серьезно объединиться и жить нормально”. Участие в российско-европейском проекте можно, “не отходя от кассы”, сбалансировать спешным проявлением антироссийскости. Например, прямо на Страсбургском саммите СЕ, где было заявлено о возникновении “тройки” (Россия, Германия, Франция), порассуждать в кулуарах с коллегами из Азербайджана, Молдовы и Грузии о транспортировке азербайджанской нефти через Грузию и Украину на Запад и о выработке “общей” антироссийской позиции накануне грядущей встречи лидеров СНГ.

Затем — опять-таки для “сверки позиций” и обсуждения “обходных маршрутов” транспортировки нефти, на сей раз западно-казахстанской, — съездить в Центральную Азию. А попутно раскритиковать все внутриэсэнговые союзы — и “двойку”, и “четверку”, и даже, не пощадив самолюбие принимающей стороны, Центрально-азиатский. Но при этом, дабы раздражение Москвы не оказалось запредельным, дать российским нефтяным кампаниям доступ к приватизации НПЗ “Лисичанскнефтеоргсинтез” (ЛИНОС), внести в закон о выборах поправку о необязательности знания украинского языка при выдвижении кандидатуры (пусть возликуют русскоязычные!), с почетом принимать во время учений “Си бриз-97” российского минобороны И.Сергеева, а потом расшаркиваться перед американским вице-адмиралом Ч.Эбботом, прибывшим в Ялту на борту штабного корабля 6-го флота ВМС США: мол, намеченные на конец октября совместные с Россией “миротворческие учения с элементами боя” не следует рассматривать ни как ответ на “Си бриз”, ни как шаг на пути к военно-политическому союзу с Москвой.

Украинский “ласковый теленок” пытается совместить несовместимое: одновременно сосать нескольких маток и грызть их за вымя. Но так не бывает. Для Украины вопрос лишь в том, какая из “маток” первой потеряет терпение и повернется к данному теленку рогами. Но для России, которой сегодня не слишком хватает и собственного “молока”, и собственной крови, длить соревнование с забугорными, куда более упитанными “матка- ми” в столь двусмысленном занятии не только издержечно, но и опасно. И имеет смысл в одном лишь случае: если “теленок” перестанет измерять свои симпатии сугубо меркантильными мерками и вспомнит о чем-то по-настоящему значимом. В любом другом случае единственным осмысленным типом поведения России в отношении зарвавшегося “теленка” может быть вполне законное между чужими: “товар за деньги”. Или “зуб за зуб”.

А. КУДИНОВА

Владимир Бондаренко

Борису Николаевичу Ельцину сегодня нелегко. И капусту квасить надо, и окна на зиму утеплять. А тут Дума спокойно жить не дает, лишает стабильности…

Я без шуток говорю. Ельцин уже не тот, что в 1991 и 1993 годах. На танк уже не полезет, да и танки в Москву запустить побоится.

Как король Лир, он ищет, кому из наследников какую часть наследства оставить. Как Иван Грозный, он не видит достойных наследников. Он сам ради стабильной власти давно предает и будет предавать своих соратников. Куда как верен был Коржаков, и не хотелось Борису Николаевичу его бросать, но пришлось. Власть диктует свои суровые законы, российская — еще более суровые. По этим законам Иван Грозный убивает своего сына, Петр Великий отправляет сына на казнь, а Сталин отказывается менять сына из плена на немецкого маршала. Так и Ельцин — предал Гайдара, предал Сосковца, сегодня готов предать Черномырдина. Предаст и Чубайса с Немцовым, но, с ужасом думает он, так же точно все предадут и его… Он пребывает в эти дни в тихой истерике. Он уже молится за убиенных в 1993 году, он уже — сам?! — протягивает в ужасе руку Думе в молении о спасении, а спасения нет. И доверия нет — ни ему, ни он сам никому не верит. Ну чем не царь Борис, у коего, к тому же, и “мальчики кровавые в глазах”…

Встает он хмурым осенним утром, отовсюду информация: ближние бояре плетут заговор, дальние — точат ножи. Думает Борис Николаевич: как бы нанести удар сразу по всем и остаться на вершине? Он совершенно искренне не хочет разгонять Думу, его устраивает спокойный и рассудительный Зюганов, он, на всякий случай, готов заменить уже премьера — то ли Росселем, то ли Титовым, то ли Тулеевым, лишь бы не было жаркой осени, лишь бы провести еще один референдум и спокойно жить до третьего срока.

Прямо почти как Сталин в трагические дни 1941 года, обратившийся к народу с необычными словами “Братья и сестры”, обращается Борис Ельцин в свои трагические дни, надеясь на понимание, персонально к каждому из 146 коммунистов, подписавших призыв к вотуму недоверия.

Он искренне хочет стабильности для себя. Он никак не может по-стариковски привыкнуть, что его решения, его бюджеты и налоговые кодексы могут кем-то отвергаться. Надо понять его.

По сути, он же советский человек, партийный чиновник большого ранга, не привыкший к демократии. От всех этих парламентских противостояний его сводит судорога.

Это для Европы вотум недоверия правительству — привычное дело. Наш обкомовский руководитель к этому не привык, но… пытается. В своем поведении именно Борис Ельцин демонстрирует качества совкового руководителя, а Геннадий Зюганов — навязывает ему европейские правила поведения! Как тут не затоскуешь о том времени, когда можно было на год вперед все предугадать, а осенью заняться, по привычке, уральской засолкой огурцов и капусты.

Это драма короля, которому мешают заниматься своей капустой.

Вечная драма: король и капуста.

Владимир БОНДАРЕНКО

Александр Бородай

За последние годы Россия уже привыкла к тому, что осень — пора полититческих кризисов и жарких баталий. В эту любимую Пушкиным пору российский истеблишмент, проснувшись от летней спячки, кипит от переизбытка энергии, так и лезет в драку. То исполнительная власть громит законодательную танками, как в 1993 году, то неведомые силы организуют колоссальную финансовую спекуляцию вроде “Черного вторника”. Осень — пора драматическая. Сгорают чьи-то репутации, рушатся карьеры, а новые триумфаторы поспешно занимают освободившиеся постаменты, забывая смыть с них старую запекшуюся кровь.

Нынешняя осень — это замерзающие в лишенных отопления и электричества городах и поселках работяги, перестрелки на чеченской границе, громкие заказные убийства и зловонные фонтаны компромата в Москве. Для кого-то эта осень — пора крупных акуционов, массированной игры на фондовом рынке. Этой осенью Дума попыталась перейти в контрнаступление на правительство, задавшись целью убрать ненавистных “молодых реформаторов”. Но как это сделать? Ведь наше правительство — не отлаженный механизм, не политическая машина западного образца, которую можно разбить и покорежить ударом законодательного молота. Наше правительство — это странное биосоциальное чудовище, изощренное творение лучшего генетика современности Ельцина. Здесь в нелепом симбиозе сплелись несовместимые обычно люди, финансовые группы и политические прослойки.