Бригадир-мутант беспомощно кивнул.

В купе Агата сразу же достала рулон самоклеющихся плакатов. На каждом из них с одной стороны было большое фото Игорька, а с другой — белое поле с чёрной надписью «Интерпол».

Заклеив плакатами все окна, Агата любовалась результатами своих трудов. Отовсюду на неё глядел сытый, только что отобедавший Игорёк. Эти снимки были сделаны в роковом кафе, если вы помните.

Снаружи послышался гул. Гул нарастал.

Агата осторожненько глянула в окно. На платформе было целое столпотворение. Пассажиры трясли билетами, пыталисьсь войти в вагон, но бригадир их удерживал. Он страшно нервничал и показывал рукой на окна.

В каждом окне была большая надпись: «Интерпол».

За большим столом в приёмной директора сидела грудастая секретарша. В минимуме одежд и с максимумом макияжа. Напротив неё в страдальческих позах корчились сотрудники «Шоколадницы».

Сотрудников было двое: худощавая женщина лет сорока пяти, одетая со вкусом, но недорого, и «тюфячок» тридцати лет, одетый, напротив, с претензией, но не очень опрятно. Они перешёптывались.

В приёмную тем временем заглянул незнакомый рыжий парень. Видать, из новеньких. Секретарша и на него ноль внимания. Она стала усердно рыться в столе. Потом переложила с места на место несколько папок. Затем поправила декольте. Затем причёску…

Всё это было совершенно лишним. На секретаршином столе и на ней самой давно был в полный порядок.

Сотрудники нарушили этот молчаливый беспредел.

— Простите, нас сегодня примут?

— Пётр Васильевич уже приехал или всё ещё в командировке? Секретарша, надменно глянув на спросивших, взяла трубку внутреннего телефона.

— Пётр Василич, вы у себя или всё ещё в командировке?

— Сколько их там?

— Трое!

— Многовато. Скажи, что у меня через десять минут совещание.

— Хорошо.

Секретарша, наконец-то, подарила посетителям улыбку. Торжествующую.

— Вас многовато. Приходите завтра.

— Неужели он так и сказал?!

— Подробная версия стоит дороже!

Сотрудники, включая и рыжего парня, дружно встали и вышли в коридор.

— Безобразие! Что она себе позволяет!

— Все они такие, эти секретарши!

— Одно утешение — их тут меняют каждый месяц!

— Да ну?!

«Тюфячок» важно глянул на часы с браслетом и календариком.

— Вот засекайте: сегодня — четырнадцатое. Зарплата у нас какого?

— Двадцатого!

Лица коллег засветились надеждой.

— Подходите сюда девятнадцатого. В цирк ходить не надо!..

Подоспело девятнадцатое. Секретарша, как обычно, сидела за столом и молча издевалась над сотрудниками.

Вошла красавица-незнакомка. Она обвела присутствующих взглядом и белоснежно улыбнулась. Кто-то из сотрудников шёпотом прокомментировал:

— Улыбается, стерва!

— Не далее, как завтра, рычать начнёт!

— Ага, и кидаться на всех, как мегера!

Секретарша этого не слышала, но лицом перекосилась. Её напугала красавица.

Красавица, меж тем, инициировала светскую беседу.

— Всем добрый день!

— В-вы по какому вопросу? Красавица улыбнулась ещё шире.

— Я, собственно. Она тянула паузу.

— Я, собственно, по поводу работы!

— Вакансий нет!!!

— Думаю, одна, всё-таки, найдётся! Вы позволите? Красавица пошла к двери, ведущей в кабинет директора. Секретарша вскочила, кинулась за ней.

— Куда без очереди?!

Красавица с непринуждённым вздохом отошла. Она достала телефон, набрала номер…

Прямо рядом, за стеной, в огромном кабинете, обстановка поражала шиком. В углу стоял большой промышленный холодильник, а у холодильника стоял директор, считая колбасу. Внезапно зазвонил его мобильник. Директор хлопнул дверцей холодильника.

— Алло! А, это ты, девочка моя! Скажи, чтоб немедленно пропустили. Пётр Васильевич направился к рабочему столу, где его ждал богатый натюрморт: колбаса, ветчина-нарезка, бутылка коньяка, лимоны.

Он легонько подправил картинку, убрал шкурки колбасы и огрызки яблок. Затем он пошёл к подоконнику, где победно стоял букет роз.

Поставив розы прямо в натюрморт, он вопросительно глянул на дверь. Дверь открываться не собиралась.

— Кр-р-ретинка! Бестолочь!!!

Он нажал на кнопку внутреннего телефона.

— Ира! Немедленно ко мне! Вбежала перепуганная секретарша.

— Вызывали?

— Она ещё и спрашивает! Ты почему не уважаешь посетителей? Они, по-твоему, не люди?! До каких пор?!!

Секретарша всё уже смекнула и решила драться на смерть.

— Что «до каких пор»?!

— До каких пор ты будешь над сотрудниками издеваться, а?! На тебя жалобы шлют пачками! Вот, полюбуйся! Чтоб я тебя больше не видел!!!

Он швырнул жалобами прямо в секретаршу. Та горестно попятилась.

— Ах, так?! Всё ясно!

Она открыла гардероб и вытащила пакет «Гуччи». Из него торчало дамское бельё.

Она швырнула пакет прямо в Петра Василича. Тот еле увернулся. Изловчившись, он, всё-таки, поймал пакет, однако, тут же притворился, что видит эти вещи впервые.

— На кой мне эти тряпки?!

— Пригодятся!

Секретарша гордо убежала.

Пётр Василич утрамбовал пакет, связал его и подбежал к окну. При этом он всё время поглядывал на дверь.

Рама с шумом распахнулась. Дорогой пакет улетел в пространство.

Во дворе-колодце, под окнами Петра Василича, непосредственно у мусорных бачков, колдовала пожилая нищенка. Разогнувшись, она глянула на «командирские» часы.

— Ничего не понимаю! Сегодня ж, вроде, девятнадцатое!

Тут на неё упал пакет «Гуччи». Наконец-то! Вытащив оттуда с десяток модных стрингов, нищенка связала их. Вышел канат из трусов. Достаточно прочный.

— Порядок! Как раз полтора метра не хватало!

Снова глянув на окно, она, вместо благодарности, крикнула:

— Хоть бы раз колбаски бросил, идиот! Ты там что, совсем ничего не жрёшь?!! Покинув двор, она обогнула здание и вышла к центральному входу. Оттуда прямо на неё вылетела секретарша. Пришлось срочно спрятать пакет за спину.

— Не отдам! Мне подарили! Всё по-честному!

Бросив на неё безумный взгляд, секретарша убежала прочь…

На рынке с мухами, что возле здания, судачили лоточницы. Завидев нищенку, они мозгами чуть не тронулись от ярости:

— Это ж надо так устроиться! Раз в месяц пакеты таскает: то от «Гуччи», то от «Версаче», то от «Валентино»!

— А с виду шмакодявка!

— Тьфу, плесень!

— «Не родись красивой»!..

На её счастье, нищенка их не слышала. Она пришла домой, отперла дверь своей нищей хрущёвки. В руке по-прежнему был пакет «Гуччи». Уберегла!

В прихожую заглянула кошка с котятами. Ей захотелось прыгнуть в пакет, но нищенка до этого не допустила.

— Погляди-ка на неё! Ты тут не одна!

В комнате на потолке вместо люстры болталась скромная лампочка. К ней был привязан длинный канат из дорогих супер-лифчиков. Свисал до самого пола. С канатом играли два шустрых котёнка.

Между стульями и между ножками убогого стола, были натянуты дамские пояса, ажурные колготки, чулки, трусы и снова лифчики.

Несколько котят устроились в двух чашечках лифчиков, как в гамаках. Один бюстгальтер такой внушительный, что в нём свободно помещались сразу восьмеро котят.

Кошки снова направились к пакету. Нищенка их снова приструнила.

— Кыш! Пошли вон! Брысь! Успеете ещё! Надо уметь делиться! Пускай сначала девочки возьмут!

Нищенка высыпала содержимое пакета на пол и тихонько свистнула. Появились две большие серые крысы.

Завидев их, кошки с котятами вмиг очутились на местах повыше. Многие сумели по канату докарабкаться почти до лампочки.

Крысы, меж тем, весьма деловито направились к куче по имени «Гуччи». Выбрав несколько ярких вещиц, они побежали обратно в нору.