Перемежая фразы короткими паузами, Константин Константинович говорил о том, что мера ответственности и мастерства командира любого ранга проверяется соотношением потерь личного состава и достигнутого оперативного результата.

- А вообще-то, - словно подводя итог своим размышлениям, произнес он, - мы должны быть готовы к тому, что битва предстоит тяжелая, кровопролитная, в полном смысле истребительная.

Необычно взволнованно прозвучали слова К. К. Рокоссовского. Много я думал потом о сказанном им в минуту дружеской доверительной откровенности, часто возвращался к этому разговору мыслями на протяжении всей войны.

* * *

...По возвращении в Заварыкино мы продолжили с С. Ф. Галаджевым прерванный разговор. Сергей Федорович принадлежал к числу людей, сочетавших в себе способность к непринужденному общению с остро развитым чувством партийной принципиальности. В его суждениях неизменно главенствовали ясность мысли, четкое представление о путях достижения поставленной цели, точный аналитический учет всех привходящих обстоятельств. Деловые, партийные и человеческие качества людей он оценивал с непогрешимой объективностью. Замечая в ком-то недостатки, чаще огорчался, чем негодовал, старался найти им разумное объяснение. И если определял, что этому человеку просто нужны помощь, добрый совет, - принимал в его судьбе самое сердечное участие.

Однако в случаях, когда служебные обстоятельства сталкивали его с проявлением недобросовестности при выполнении служебного или партийного долга, Сергей Федорович, не считаясь с рангом и былыми заслугами провинившегося, умел проявить строгость, взыскать полной мерой.

Естественно, что обо всем этом я не мог узнать в день знакомства, да еще и от самого собеседника, отличавшегося большой личной скромностью. Во многих замечательных качествах этого человека мне довелось убедиться лично в последующие месяцы и годы совместной с ним работы, услышать от его давних сослуживцев. Однако и в ходе нашей первой беседы я почувствовал, что имею дело с человеком незаурядным, кровно заинтересованным в успехе нашего общего дела.

Поначалу С. Ф. Галаджев попытался обрисовать состояние партийно-политической работы на фронте коротко, в общих чертах, но я попросил доложить все более обстоятельно, в подробностях, с выводами и оценками.

Удивительно привлекательной была сама манера общения Сергея Федоровича с окружающими. Говорил он, тихо, очень внятно, произносил слова, строил фразу с безукоризненной законченностью, и оттого все сказанное им обретало какую-то предельно доходчивую убедительность.

Надо сказать, что под влиянием всех разговоров о готовящемся ударе по окруженному врагу, под влиянием только что прошедшего, уже с моим участием, обсуждения детально разработанного плана у меня сложилось достаточно обоснованное мнение о всесторонней готовности войск фронта к развертыванию наступательных действий.

Первая беседа с Сергеем Федоровичем мне особенно запомнилась тем, что выводы, изложенные им, заставили посмотреть на уровень этой готовности под несколько иным углом зрения.

Ход неторопливых рассуждений С. Ф. Галаджева сводился вот к чему.

Как известно, войска Красной Армии на протяжении всех полутора лет войны вели бои преимущественно оборонительного характера. Наступательные действия в ходе разгрома немецко-фашистских войск под Москвой, кроме всего прочего явились для нас замечательной школой, что было доказано в ходе блестяще проведенной операции по окружению противника под Сталинградом.

Однако в успешных наступательных действиях из состава войск Донского фронта участвовала только 65-я армия. Что касается 24-й и 66-й армий, то они, хотя и принимали участие в осуществлении плана окружения противника, но ожидаемого успеха при этом не добились, что в определенной мере сказалось и на морально-политическом состоянии их личного состава. Что касается нового пополнения, та воины маршевых частей в наступательных боях участия не принимали, а многие вообще не имели боевого опыта.

Все эти обстоятельства и определяли теперь одно из главных направлений партийно-политической, воспитательной работы с личным составом. Требовалось укрепить веру в гарантированный успех готовящегося наступления, привить бойцам и командирам наступательный образ мышления, научить всех и каждого оправдавшим себя в недавнем прошлом тактическим приемам наступательных действий в бою.

Как выяснилось из дальнейшего разговора, политическое управление, политорганы, весь партийно-политический аппарат фронта осуществили в этом направлении целый согласованный комплекс практических мероприятий. Вместе со штабами были разработаны, а затем отпечатаны массовыми тиражами и широко распространены в частях и подразделениях всех родов войск учебные памятки, раскрывающие особенности поведения воина в наступлении. Рекомендованные в этих пособиях приемы и действия подкреплялись примерами героизма воинов в ходе недавно отгремевших боев по окружению противника. Особое внимание уделялось пропаганде тактики действий штурмовых групп, показавших высокую эффективность в боях на улицах Сталинграда.

Вводя меня в курс дел и забот политического управления, Сергей Федорович раскладывал на столе отпечатанные материалы, перечислял части и соединения, в которых политуправление и политорганы своевременно и наиболее успешно развернули работу по морально-политической подготовке войск к грядущим событиям.

Одним из главных направлений во всей работе партийно-политического аппарата фронта было воспитание у личного состава безграничной любви к Родине, готовности к ее защите от гитлеровских захватчиков. В этих целях широко и повсеместно использовался доклад Председателя Государственного Комитета Обороны на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями, посвященном празднованию 25-й годовщины Великого Октября, приказ Народного комиссара обороны от 7 ноября 1942 года No 345. Большую популярность приобрела фраза "Будет и на нашей улице праздник!", прозвучавшая в приказе.

Особое место в деятельности политорганов и всех партийных организаций соединений и частей фронта занимали вопросы пополнения партийных рядов. Именно сейчас, на пороге решающих событий, ежедневно сотни бойцов и командиров вступали в ряды ленинской партии, давали клятву на верность священному делу освобождения Родины от заклятого врага.

Одним из постоянных направлений деятельности политорганов, всего политического состава и партийных организаций, особенно в свете определившихся задач подготовки войск к активным наступательным действиям, была работа с бойцами нерусской национальности.

Дело в том, что в составе маршевых подразделений на фронт, в части и подразделения, готовившиеся к ликвидации окруженной группировки противника, прибывали бойцы, не владевшие или слабо владевшие русским языком. Предвидя это обстоятельство, Главное политическое управление РККА еще в мае 1942 года издало и довело до войск специальную директиву, в которой подробно излагались требования к политорганам в части работы с бойцами нерусской национальности, поскольку языковой барьер нередко препятствовал общению с ними политработников и командиров.

Следует отметить, что упомянутая директива, как показала проведенная в войсках фронта специальная проверка, выполнялась - все бойцы нерусской национальности были, по возможности, сведены в отдельные подразделения, их возглавили командиры, знавшие соответствующий язык. Но дело в значительной мере осложнялось отсутствием печатных изданий на национальных языках, что затрудняло популяризацию подвигов прославленных воинов, препятствовало полноценному обучению прибывшего пополнения. Мало было политработников, владевших языками народов СССР. Политуправление фронта поставило и решало задачу вместе с различными организациями, чтобы листовки, памятки, инструкции переводились на соответствующие языки, издавались многотысячными тиражами, доводились до каждого бойца нерусской национальности...