Они планировали все иначе, но после происшедшего Чезаре не сопротивлялся ее уходу.

Ему, без сомнения, предстояла бессонная ночь.

Хотя ему осталось некоторое сладкое утешение — слова Робин о том, что у нее был единственный любовник — ее бывший муж.

Это был сюрприз, очень приятный сюрприз. Ее несдерживаемая реакция на его ласки позволяла ему думать, что Робин примет его как мужа значительно скорее, чем она сама считает.

— Хорошо, Робин, я не возражаю.

— Вы не можете разрешать или запрещать мне, Чезаре, — сердито сказала Робин. — Боже, какой вы самонадеянный человек. Ухожу, потому что хочу. И не думайте, что можете управлять мной с помощью физических удовольствий. Нет, не можете, — с неприязнью добавила она.

А Чезаре и не собирался. Нет, ведь физическое наслаждение, которое им случилось познать, не должно становиться оружием влияния, это для удовольствия.

Неужели Робин не знает — то, что она испытала сегодня, случается довольно редко. Многие женщины ни разу не испытали настоящего оргазма в объятиях любовника.

Нет, Чезаре определенно не собирался отказываться от дара, коим, несомненно, являлась Робин.

— Встретимся завтра, конечно, с вашего согласия, хорошо?

— На этот раз в ресторане.

— В ресторане, — невесело улыбнулся Чезаре. — Только не думайте, что можете управлять мнойс помощью физических удовольствий, Робин.

Ее глаза расширились, она нахмурилась и вышла.

Чезаре слышал, как открылись и закрылись двери лифта.

Неважно.

Завтра будет ночь. И следующая ночь. И все остальные ночи до конца жизни…

— Так с кем ты вчера ужинала? — недоверчиво переспросил отец следующим утром, когда они завтракали.

— Ох, папа. Я же знаю — ты хорошо слышишь, и уверена, ты расслышал и в первый раз, — шутливо ответила Робин.

Хотя, если говорить точно, ужина не было, то есть они так и не поели. С внутренним смущеньем она вспоминала себя в объятьях Чезаре.

Ничего похожего она никогда не испытывала.

Физическая сторона ее брака с Джилом была вполне приятна, особенно вначале. Стало гораздо хуже, когда начались тесты, графики, измерения температуры, которые составляли часть их стараний произвести на свет ребенка, которого так ждал Джил. Ребенка, которого Робин тоже хотела…

А теперь у нее будет Марко, если их брак с Чезаре Гамбрелли состоится.

Теперь, когда она увидела Марко, она просто мечтала, чтобы он состоялся.

Утром она проснулась — слава богу, в своей постели, — ощутив радостное удовлетворение.

Робин понимала, причиной тому — акт любви с Чезаре.

И еще она понимала — когда она выйдет за Чезаре замуж, она станет его женой в полном смысле этого слова…

А главное, матерью Марко.

Как все изменилось за один вечер. Мысли о предстоящем замужестве, раньше приводившие ее в панику, теперь вызывали радость. Потому она и решила начать разговор с отцом о своих новых отношениях прямо за завтраком.

Чем скорее он узнает, тем раньше она сможет стать матерью этого прелестного ребенка.

Ее отец был ошеломлен новостью.

— Я… да… ты… но… Чезаре Гамбрелли? Я даже не знал, что вы знакомы, — удалось, наконец, выговорить ему.

— Ты сам знакомил нас на благотворительном обеде, помнишь? — мягко напомнила Робин.

— Да, но, — он потряс головой, — и когда же вы вновь встретились?

Робин слишком хорошо понимала — ее разговор с отцом должен быть очень деликатен, она должна подготовить встречу отца с Чезаре.

— Он зашел сюда пригласить меня поужинать с ним. Я согласилась.

— Он приходил сюда? — Чарлз побледнел.

— Разве нельзя? — стараясь держаться как ни в чем не бывало, спросила Робин.

— Наверное, я должен был поговорить с тобой об этом раньше. Мне в голову не приходило, что вы встретитесь послеблаготворительного обеда. Черт возьми, я надеялся, вы больше не встретитесь. Видишь ли, Робин, второй водитель в том несчастье с Симоном…

— Вторым водителем была Карла — младшая сестра Чезаре.

— Ты знаешь, — выдохнул отец.

— Мы с Чезаре говорили об этом.

— Вы говорили об этом? — повторил он.

— Пап, если ты будешь все за мной повторять, мы не продвинемся. Мы говорили с Чезаре о гибели Симона и Карлы, — вздохнула Робин. — Может, это и странно, но мы оба поверили, что нам суждено было встретиться…

Робин понимала — это беспардонная ложь, но она говорила так только ради того, чтобы убедить отца, что ее отношения с Чезаре — любовь, взаимное влечение, а не вендетта жестокого сицилийца.

Отец очень расстроился, узнав, что она встретилась с Чезаре Гамбрелли. Как же он себя почувствует, если узнает, что его любимую дочь принуждают выйти замуж?

И делает это именно Чезаре Гамбрелли…

Для Робин все изменилось после того, как она подержала на руках Марко, увидела его невинную детскую улыбку.

Признаться даже себе самой в том, что немаловажным фактором в изменении отношения к этому замужеству стало испытанное в объятьях Чезаре удовольствие, она отказывалась…

— Пап, разве плохо, если хоть что-то светлое станет следствием той трагедии, — умоляюще глядя на отца большими синими глазами, проговорила Робин.

Ей было стыдно пользоваться такими нечестными приемами — отец никогда не мог сопротивляться ее умоляющему взгляду.

Но все это во благо, чтобы не мучить его неприглядной, страшной правдой.

— Да, конечно, но… Но я послал тогда этому человеку письмо с соболезнованиями. Через неделю я получил от него конверт, внутри лежало мое письмо, разорванное на четыре части. Как будто нож в горло воткнул, — сморщился, как от боли, Чарлз.

Итак, Чезаре получил письмо ее отца и ответил. Его ответ можно истолковать как угрозу. Только так. Ничего удивительного, что отец просил ее держаться от Чезаре подальше.

Робин грустно улыбнулась:

— Может, Чезаре несколько… ммм… драматичен? Итальянец, горячая кровь… Но, уверяю тебя, его гнева больше нет.

— Ты в этом уверена?

— Абсолютно. Перестань хмуриться, пап, приготовься порадоваться за меня. Надеюсь на днях представить тебе Чезаре в качестве будущего зятя, — как можно веселее говорила Робин.

— Ты собираешься выйти за этого человека? — недоверчиво переспросил отец.

— Если он меня попросит, — кивнула Робин. — Я думаю, он попросит.

— Ты говорила, что больше не выйдешь замуж потому, что не можешь родить ребенка. Хотя я никогда не верил этому, — твердо сказал Чарлз.

— У Чезаре есть одно несомненное достоинство. У него уже есть наследник мужского пола. И ничего страшного, если я не смогу родить ему детей. Скрести за меня пальцы, па! — Лучше не уточнять, кто этот наследник, и сменить тему.

По виду Чарлза было ясно — он предпочел бы запереть ее дома, пока этот Чезаре Гамбрелли вообще не исчезнет из Лондона. Но…

— Будь осторожна, Робин. Я не уверен в чистоте его намерений, — угрюмо сказал он, погладив дочь по щеке.

— Ну конечно, пап, я буду осторожна. — Больно так обманывать любимого отца, но ей надо спасти «Ингрэм паблишинг» и скрыть от него цену, которую ей придется за это заплатить.

Робин не собиралась посвящать Чезаре в сложности объяснений с отцом, не собиралась она и упрощать и облегчать отношения с ним.

Они встретились в ресторане «Грегори», как и условились в коротком телефонном разговоре.

— Вы хорошо спали этой ночью? — спросил Чезаре, заказав шампанское и еду.

— Очень хорошо, спасибо, а вы?

Рискованный вопрос, подумал Чезаре. По темным кругам под глазами, по морщинам возле носа и губ любой бы заметил, что он не спал. Всю ночь. Ходил до утра по своему номеру, потом, когда открылся гимнастический зал, пошел туда, чтобы сбросить напряжение, возникшее от крушения сексуальных ожиданий.

Робин, напротив, выглядела свежей, отдохнувшей и оживленной. Сиреневое платье гармонировало с цветом ее глаз, волосы свободно лежали на плечах, слегка подкрашенные губы выглядели призывно.