– Я хотел бы послать вас вместе с ним, дорогая Элибер, вы ведь могли бы прикрыть его с тыла. Элибер фыркнула:

– Легче вступить в союз с милосским берсеркером, чем с вами, многоуважаемый министр!

Бровь Баластера насмешливо дернулась, а его липкие пальцы еще сильнее сжали её запястье.

– Не играйте со мной в игры, леди Элибер. Вы ведь знаете, что я не слишком-то высокого мнения о вашей персоне.

– А я – о вашей, – крикнула она и изо всех сил топнула каблучком о мраморные плиты пола.

– Итак, – Вандовера явно не задел за живое её ответ. – Мы прекрасно понимаем друг друга. Конечно, у каждого из нас в этой игре свои цели и свои мотивы, но я могу предложить вам следующее: у мадам Сэди хранится петля вашей памяти. По моим сведениям, во время пребывания на Битии вы потеряли многие из своих способностей. Если вы хотите каким-то образом помочь Джеку, вам надо их восстановить. Я помогу вам сделать это, причем – в очень короткое время. Лента с записью памяти будет готова буквально через несколько часов. Вы согласны?

У Элибер раскалывалась голова. Мысли скользили, путались, свивались в запутанные клубки – как нити разноцветной пряжи, с которыми решил поиграть котенок. А где она, та главная красная нить? Элибер не видела ее. Опять стать убийцей, опять позволить подвергнуть себя подсознательному программированию? Да она ведь совсем недавно прошла через все эти муки ада, так зачем же добровольно соглашаться на то же самое во второй раз? Как зачем? Для того, чтобы помочь Джеку...

А потом... Вряд ли Баластер и сам знает достаточно хорошо все то, что предлагает ей сейчас. Он может реконструировать приемы какого-нибудь уличного хулигана, но с ней... нет, у министра не было возможности узнать все её секреты. А потом... вполне возможно, что на этот раз ей удастся проконтролировать свой инстинкт убийцы. Рольф был мертв, и ни одно существо в мире не могло запустить в ход ту мину, которая когда-то была заложена на уровне её подсознания.

Элибер неуверенно улыбнулась и качнула головой:

– Хорошо. Думаю, что мы договорились. Темные глаза Баластера сверкнули какой-то адской радостью.

– Хорошо. Хо-ро-шо, – медленно сказал он и отпустил её запястье.

Джек посмотрел вслед молодой женщине. После её ухода в воздухе остался след дорогих духов и какой-то смертельной, незаслуженной обиды. Она будила в нем воспоминания, но все же – оставалась для него загадкой. Тайной за семью печатями. Джек повернулся к компьютеру и вынул из него только что прослушанный диск.

И его тело, и его мысли после пробуждения оказались совершенно чужими. Он вспомнил свою юность, но забыл все последние годы. Он стал старше, но как? На его теле были шрамы, но откуда они взялись? Кажется, когда-то он любил эту женщину, но она была ему совершенно незнакома. Конечно, пока он не был стариком. Его физический возраст тянул где-то на двадцать пять – тридцать лет, хотя реальный возраст его жизни уже приближался к пятидесяти. Джек поправлялся быстро, хотя кожа, испещренная рубцами, в нескольких местах сильно болела. Ах, эта кожа! С некоторых пор он напоминал себе странное существо, завладевшее другим телом и живущее в нем. А тот, который раньше называл себя Джеком Штормом, ушел в небытие. Каким он был? За что сражался и что любил? Все это оставалось полной загадкой.

Нынешний Джек Шторм мысленно извинялся перед другим, убитым им Джеком, кажется, он на самом деле воспользовался его жизнью, но сделать с этим он уже ничего не мог. Тот, убитый Джек не мог поделиться с ним воспоминаниями. Только какие-то смутные предостережения то и дело вспыхивали в мыслях. Итак, он опять был человеком, живущим половиной своей жизни, только теперь он помнил се начало и не помнил конца.

– Командир Шторм! – в операционную заглянул главный врач госпиталя. – Мы закончили все процедуры. Кстати, сейчас вас хотел бы видеть император Пепис.

Для того, чтобы хоть как-то ввести его в курс событий, ему только что дали пленку, содержащую конспективный обзор недавних лет его жизни. Теперь он имел кое-какие представления о том, кто был его другом, а кто – врагом, и мог поговорить с императором.

Элибер непроизвольно поежилась. её очень пугал холодный сон. Правда, она совершенно не собиралась показывать этого Вандоверу Баластеру. Она опустила веки и плотно сжала губы – пусть не дрожат! – а потом как можно плотнее закуталась в теплую пушистую шаль.

Такси резко затормозило. Вандовер открыл дверь и положил в её ладонь маленькую кассету. Она даже не взглянула на нее.

– Надеюсь, что здесь нет никаких сюрпризов? – резко спросила Элибер.

– Ну что вы! – Баластер затряс головой. – Посмотрите внимательно – на кассете печать мадам Сэди.

Элибер бросила кассету в карман юбки. Сэди, Сэди... Когда-то Сэди была её лучшей подругой, а теперь вот в который раз предает ее. Вся эта ситуация была насквозь пронизана ложью.

– Может быть, вы хотите, чтобы я сопровождал вас? – услужливо спросил министр.

– Нет.

Баластер не удивился этому ответу.

– Очень хорошо. В таком случае, я вернусь за вами завтра.

Ну да, конечно, он просто предупреждал её о том, что без него она не имела права покидать помещения. Наверное, отсюда надо было бежать. Но у нее не было выбора.

Император Пепис ожидал Шторма в зале для аудиенций. Зал был пуст, только расшитые золотом военные знамена торжественно свисали со стен да легкий ветерок шелестел цветами, обвивающими свод мраморного полукруглого купола. На огромном старинном троне император Триадского Тропа выглядел очень маленьким и очень несчастным. Джек ни за что не узнал бы его, если бы ему заранее не показали фотографию этого человека. И все-таки он прекрасно понимал, что знал императора и раньше.

Он подошел к Пепису и отдал салют. В правой части грудной клетки, на месте свежего рубца, резко отозвалась боль.

– Ты не слишком-то позаботился о моем теле, старик, – подумал он, взглянув на императора. Пепис приветственно помахал ему рукой:

– Чувствуйте себя как дома, командир!

Командир? Ах, да... наверное, за те годы, о которых он сейчас не помнил ничего, лейтенант Шторм получил повышение по службе! Он расслабился и попробовал пару раз глубоко вздохнуть. Боль исчезла. Ему рассказали, что совсем недавно он голыми руками справился с рыцарем в полном боевом вооружении. “Есть старые солдаты и есть храбрые солдаты, но не бывает одновременно и старых, и храбрых солдат”, – почему-то подумал Шторм, увидев, что император Пепис встал с трона и прошел в небольшую, примыкающую к залу для аудиенций комнатку, явно приглашая Джека последовать за ним.

Личный кабинет императора был совсем маленьким. Два кресла, обитых драгоценным алым бархатом, небольшой журнальный столик между ними и письменный стол явно старинной работы прямо у окна. В общем-то, очень скромно для императора.

Пепис улыбнулся и предложил Джеку присесть.

– Трудно избавиться от старых привычек!

– Привычек? – переспросил Шторм. Император кивнул и обвел взглядом комнату:

– Да. Здесь нет ни охраны, ни записывающих устройств. Только экраны, мешающие подслушивать, да наша склонная ошибаться память.

Джек почувствовал себя очень неуютно. А ведь, действительно, подсознательно только минуту назад он пытался обнаружить какое-то скрытое оборудование. Кажется, это было безусловным рефлексом, таким же, как дыхание. Интересно, а кто научил его этим вещам?

– Мне сказали, что в процессе операции вы потеряли память о событиях последних семи-восьми лет, – нетерпеливо стукнул пальцами по столу император.

– Мне сказали то же самое, – неопределенно ответил Джек.

– Это плохо. – Пепис сокрушенно покачал головой. – В прошлом вы работали и на меня и... ну, не станем говорить, что против меня, а сформулируем это более

обтекаемо – на себя самого. Наверное, что-то вас привлекало в этом, если уж вы позволяли себе идти на подобный риск. И тем не менее, я хочу поздравить вас с обретением утраченной когда-то памяти о вашей молодости. Сейчас вы очень много знаете о тех временах, в которые рыцари действительно процветали.