— Ничего подобного я не говорила. Я только сказала, что он подбирается ко мне.

— Одно и то же.

— Я-то думала, что ты человек разумный, — простонала Трейси. — Вовсе это не одно и то же. Ты здесь для того, чтобы заставить меня забыть о нем.

Чарльз хохотнул, видя ее отчаяние.

— Трейси, если бы я хоть на секунду представил себе, что могу добиться этого, уж я бы расстарался, но мы с тобой ведь знаем, что это невозможно.

Она вздохнула.

— Так ты, противный изменщик, хочешь сыграть роль свахи?

— Не совсем. Дело серьезнее, чем ты думаешь.

— Что такое? Чарльз заколебался.

— Ну, мы были заняты обсуждением…

— Бейсбола, — с отвращением дополнила Трейси.

— Точно. — К нему возвращалась восторженность. — Мне хотелось бы закончить его. Дуг действительно разбирается в бейсболе. На работе парни говорят только о футболе. — Он умоляюще посмотрел на нее. — Ведь ты же не против?

— До октября хватит времени, чтобы выяснить невероятные знания Дуга о бейсболе. Так почему ты решил посвятить этому сегодняшний вечер?

Вернувшийся Дуг услышал ее вопрос.

— Что-нибудь не так? Трейси покачала головой.

— Что-нибудь не так? — скептически повторила она. — Не считаешь ли ты немного странным, что явившийся на свидание со мной мужчина приглашает моего бывшего мужа присоединиться к нашей вылазке в город? — Она свирепо посмотрела на нею. — И что последний принимает его приглашение?

— Эй! — Дуг был сама невинность. — Если у вас двоих особые планы на ночь, я не буду навязываться. Я отзвоню миссис Дэннер.

Она прекрасно знала, что у них с Чарльзом не было никаких особых планов, во всяком случае таких, на которые он намекал. Чарльз не оставил в этом никаких сомнений, пригласив Дуга.

— А, прекрати! — отрезала она. — Если это не заботит вас двоих, чего мне-то волноваться? По крайней мере, типам в «Морти» будет о чем поговорить на следующей неделе.

Судя по изумлению миссис Дэннер при виде поджидающей ее троицы, охламонам в «Морти» действительно будет чем насладиться от души, в унынии подумала Трейси.

Они выбрали машину Чарльза, и прежде чем Трейси сообразила, что к чему, Дуг бесцеремонно затолкал ее на заднее сиденье. Сам он сел впереди, чтобы иметь возможность продолжить их разговор с Чарльзом, пока она страдала сзади от ощущения свой полной заброшенности. Это привело ее в бешенство.

— Самая нелепая, диковинная и смехотворная ситуация, в которой я когда-либо оказывалась, — пробормотала она. — Лучше бы я осталась дома с Дональдом.

— Чего-чего? — поинтересовался Дуг.

— Ничего. — Она отвернулась к боковому окошку и вдруг сообразила, что они вовсе не направлялись к новому мексиканскому ресторанчику, в который ее пригласил Чарльз.

— Чарльз!

Он задержался с ответом Дугу и посмотрел на нее в зеркальце заднего вида:

— Да?

— Ресторан «Пене» совсем в другой стороне. Она заметила виноватое выражение его глаз перед тем, как он перевел взгляд снова на дорогу.

— Я знаю.

— Мы решили пойти на бейсбольный матч, — радостно сообщил Дуг. — Я сказал Чарльзу, что ты не будешь возражать. Ты любила ходить туда со мной.

— Но я умираю с голода! — запротестовала Трейси.

— Там продают «горячие собаки», — напомнил Чарльз. — Нет ничего вкуснее «горячей собаки» на стадионе.

— Разве что салат из агвиаты со сметаной, — с ностальгическим сожалением проговорила Трейси. — И кактусовая брага.

— Я куплю тебе пива, — пообещал Дуг.

— Это не одно и то же, — обиженно заметила Трейси, когда они уже въезжали на стоянку за трибунами.

В одном Дуг прав. Здесь было что вспомнить. Она проводила множество весенних и летних ночей на этих скамейках, потягивая пиво, болтая с другими женами и вопя до опупения.

Сидя между Дугом и Чарльзом с пивом в руке и «горячей собакой» на колене, она оказалась во власти горько-сладких воспоминаний, переходящих в танталовы муки. Сейчас Дуг сидел рядом с ней, а не носился по полю в форме «Диких котов». Его твердое бедро прижималось к ней, напоминая о том, чем они занимались после игры, о том, в каком приподнятом настроении он пребывал, о том, как обнимал и любил ее, пока они оба, обессиленные, но удовлетворенные, не проваливались в сон. Ее рука задрожала так сильно, что пиво залило джинсы Дуга. Она едва сдержала желание смахнуть капли и одновременно почувствовать жар его плоти сквозь грубую ткань.

— Извини, — пробормотала она, взглянув на него и уловив выражение его глаз — обжигающее, как полуночная ласка. От этого взгляда у нее перехватило дыхание, как если бы его пальцы, дразня и лаская, поглаживали ее кожу. Уголки его губ приподнялись в намеке на улыбку, и она поняла, что его обуревали те же воспоминания, что и ее.

— Пойду возьму еще пива, — сказал Чарльз. — Вам принести чего-нибудь?

Они оба покачали головами, не желая нарушать очарование, уносившее их в прошлое. Ее кисть сжали пальцы Дуга, такие мужские, нежные и более желанные, чем теплое солнце после весеннего ливня. Его большой палец потер внутреннюю сторону ее ладони, воспламенив все ее естество. Она почувствовала, как ее тело напрягается от вожделения.

Внезапно все вокруг них завопили и вскочили на ноги, приветствуя спортсменов, подбегавших уже к «дому». Хоть и неохотно, Дуг оторвал от нее свой взгляд, уронил ее руку и присоединился ко всеобщему ликованию. Как же, «Дикие коты» повели 3:1!

Трейси осталась сидеть с бешено бившимся пульсом, с сердцем, стучавшим так громко, что, казалось ей, оно заглушало рев толпы. Как можно было позволить, чтобы такое очарование покинуло их? Как могли они утратить все то, что связывало их? Возможно ли после сказанного Дугом прошлой ночью вернуть все это? Как ей убедить его, что она ведь заботилась о нем, когда умолчала о рождении сына? У нее же и в мыслях не было наказывать его.

Или было?

Пока она размышляла над этим вопросом, вернулся Чарльз и потребовал, чтобы ему подробно рассказали о том, что произошло на поле. Они с Дугом переговаривались над ее головой, словно она была досадной помехой, с которой им приходилось мириться. В конце концов она в ярости поднялась и села с другой стороны от Чарльза. Мужчины так увлеклись происходящим на поле, что даже не заметили, как она пересела.