Доктор ушла, а я обнюхала свою одежду. В тихой комнате с нежной музыкой полагалось чувствовать себя после процедуры расслабленной. Но я, наоборот, была наэлектризованной. У меня гудело всё тело. Хотя к приступу это не имело никакого отношения. После него я чувствовала себя немного спутано и дезориентировано.

Сейчас, казалось, мне сдавило грудь. Предчувствие, а не настоящий страх. Это не больно. Боли, к счастью, вообще никогда не было.

При выходе из комнаты меня снова настиг запах апельсинов. Я вцепилась в дверной косяк и стиснула зубы… но потом увидела тележку уборщицы, и открытую бутылку чистящего средства с запахом цитруса, которая стояла на ещё влажном и блестящем, свежевымытом полу. Уборщица увидела мой взгляд и извиняюще улыбнулась.

– Я разлила почти полную бутылку, – пояснила она, показывая на щётку. – Сейчас уже всё в порядке, и вы можете спокойно идти.

Она, не подозревая, чем вызван мой смех, просто рассмеялась в ответ. Проходя мимо уборщицы, мне хотелось заткнуть ей рот, но я сдержалась. Мне не удалось подавить ухмылку даже тогда, когда я оплачивала приём и согласовывала следующую процедуру.

– Я так люблю свою работу, – сказала Пэта, сотрудница регистратуры.

– Брать деньги?

– Нет, – она покачала головой. – Видеть, как люди приходят сюда, страдая от боли, а выходят наполненные внутренним спокойствием.

Я на мгновение замерла с чековой книжкой в руках.

– Это очень красивое высказывание.

Пэта просияла.

– Может, его напечатать на плакате в приёмной?

– Возможно. Но… так ли это? – я почувствовала себя окончательно успокоившейся, когда узнала, что запах не являлся предвестником нового приступа.

– Да. Действительно. Берегите себя, Эмма. Увидимся в следующем месяце.

Я помахала ей на выходе. Пружинистой походкой, с лёгким сердцем направилась к машине. Усевшись на водительское место, я по привычке сделала несколько глубоких вдохов, чтобы сконцентрироваться. Возможность водить самой ценится только тогда, когда знаешь, что у тебя могут отобрать водительские права из-за боязни властей, что приступ за рулём может послужить причиной аварии. Когда я выехала с парковки на улицу, чувство давления в груди не исчезло, а просто немного утихло.

Наверное, маисовые лепешки, которые я съела вчера за ужином, не пошли мне впрок. Или я выпила слишком много кофе на пустой желудок. Крепче вцепившись в руль, я глянула в зеркало заднего вида. Глаза чуть шире, чем обычно, но зрачки нормального размера. Зрение не размыто. В салоне витал аромат лишь моих собственных духов, который исходил от шарфа.

Однако же я ехала медленно, не рисковала на перекрёстках на жёлтом свете светофора. Когда я, наконец-то, добралась до своей улицы, кисти рук свело от боли, так крепко я вцепилась в руль, а спина ныла от напряжения.

– Вот, дерьмо, – вырвалось у меня. Кто-то опять занял моё место. Наверное, придётся купить парочку садовых стульев и оставлять их на парковке, как делали мои соседи.

Я поехала вниз по улице и нашла свободное место. Обычно там стоял синий джип. В последний раз, когда проезжал снегоочиститель, он набросал на этом месте высокий сугроб. Джип уже не помещался. Я видела, что его ставили дальше по улице, и, ни минуты не сомневаясь, впихнула свой маленький автомобильчик в образовавшуюся дырку. Она казалось мне подарком судьбы.

А факт, что я опять запарковалась напротив дома Джонни, являлся небольшим, но приятным бонусом, от которого сильнее, чем раньше, зудело моё тело. Я выбралась из машины и замерла на мгновение, чтобы оглядеть дом. Когда-нибудь раньше у меня были подобные чувства?

Ответ: никогда.

Естественно, я влюблялась, а порой и часто. В седьмом классе я даже думала, что умру, если старшеклассник по имени Стив Хаусман не ответит на мою любовь. Но, однако же, я не умерла. Даже тогда, когда я по ночам мечтала о звездопаде, а он смотрел на меня, как на нормальную девчонку, а не «ботаника» из младших классов, я не чувствовала себя, как сейчас.

Тротуар перед домом Джонни был расчищен и посыпан солью. К сожалению, его соседи ничего подобного не сделали. Я старалась, по возможности незаметно, бросить взгляд в его окно, и не заметила, куда поставила ноги. На голом льду я поскользнулась, замахала руками, как сумасшедшая, и попыталась удержать равновесие. Гимнастика никогда не входила в число моих способностей, но шпагат на тротуаре получился классическим. К счастью, я надела сегодня юбку и порвала только колготки.

Пытаясь подняться, я не заметила мужчину, который пересёк улицу, и встал в полный рост передо мной. Мой взгляд зацепился за чёрное пальто и шарф в полоску. Мне хватило времени лишь на то, чтобы подумать какого чёрта, потом я сделала ещё один шаг и снова поскользнулась.

Мы налетели друг на друга с такой силой, что раздалось клацанье зубов. Я прикусила язык и почувствовала вкус крови. На меня смотрело лицо Джонни. Его карие, с зеленоватым отливом, глаза оказались так близко, что можно было пересчитать ресницы. Родимое пятно в уголке глаза я раньше не замечала. Джонни подхватил меня под локоть.

Я вдыхала аромат апельсинов.

Я чувствовала его. Всё сильнее и сильнее.