Глава 2

– Что ты хочешь посмотреть сначала? Что тебя интересует? – Джен открыла дверцу шкафа, в котором размещалась её обширная DVD-коллекция. Она водила кончиком пальца по пластиковым футлярам, задержалась на одном и глянула на меня через плечо. – Ты хочешь чего-нибудь поспокойнее или сразу очертя голову в авантюру?

Книгу «Художественное кино Америки» я взяла с собой, чтобы ей продемонстрировать, и теперь она лежала, открытая на странице с фотографией красавчика Джонни.

– Из какого фильма это фото?

Джен глянула.

– «Поезд проклятых».

Я повнимательнее рассмотрела фотографию.

– Это картинка из фильма ужасов?

– Да. Но не из моих любимых. Не очень страшный, хотя, – добавила подруга, – Делласандро играет там голым.

Я вопросительно подняла брови.

– Правда?

– Да. К великому сожалению, он появляется там не с самого начала, – Джен усмехнулась и наклонилась, чтобы вытащить с полки диск с фильмом. – Но, честно говоря, эти зарубежные фильмы семидесятых годов порой очень жестокие. Много крови и внутренностей, ты как?

Я провела много времени в больницах в отделении неотложной помощи, поэтому меня уже ничего не смущало.

– Нормально.

– Тогда смотрим «Поезд проклятых», – Джен вынула диск из коробки, вставила в DVD-плейер, установила телевизор на нужный канал и, прежде чем упасть рядом со мной на диван, взяла пульт дистанционного управления. – Качество не слишком хорошее, ты уж извини. Я ухватила диск на распродаже за один доллар.

– Ты большой поклонник Делласандро, да? – я уселась поудобнее, чтобы не уронить тарелку с попкорном, и ещё раз глянула на фотографию.

Я не рассказала Джен, что стукнула Джонни по голове дверью, а через час увидела его фотографию и запечатлела в памяти каждую линию и изгиб, каждую ямочку и чёрточку. Тогда его волосы были значительно длиннее, чем сегодня, он собирал их на затылке в тяжёлый конский хвост. И он гораздо моложе, что неудивительно, ведь снимок почти тридцатилетней давности. Но, с другой стороны, он и сейчас не выглядел слишком старым.

– Он хорошо сохранился, – когда из колонок раздались первые громкие звуки музыки, Джен глянула на меня через плечо. – Совсем немного сдал, и появились морщины вокруг глаз. Но в остальном выглядит хорошо. Тебе бы посмотреть на него летом, когда он не кутается в своё длинное пальто.

Я откинулась назад и подобрала колени.

– Ты когда-нибудь с ним разговаривала?

– О, нет, дорогая! Мне очень страшно.

Я засмеялась.

– Чего именно?

Джен отключила пультом звук. До сих пор на экране красовалась надпись, написанная каплями крови, а так же поезд, который катился по рельсам между скалистых гор.

– Я бы тут же лишилась дара речи.

– Ну, ты даёшь!

Девушка рассмеялась и отложила пульт в сторону, чтобы взять горсть попкорна.

– Если честно, я встречалась с Шейном Истоном. Знаешь, певец из группы «Lipstick Guerrillas»?

– Вряд ли.

– В этом году они давали концерт в Херши в «IndiePalooza», и мой друг раздобыл пригласительный билет. Выступали десять или пятнадцать групп. Было жарко, как в аду. Мы пили пиво, потому что оно стоило полтора доллара за кружку, а вода – четыре доллара бутылка. Попросту говоря, я была немного пьяна.

– И? Что ты ему сказала?

– Кажется, я ему сказала, что хочу поскакать на нём, как на племенном жеребце. Или что-то в этом роде.

– О, Боже!

– Да, я знаю, – она драматически вздохнула и открыла банку Колы-лайт. – Не самый яркий момент в моей жизни.

– Я уверена, могло быть ещё хуже.

– Да, и я знаю, как. Дело вот в чём, я думала, что мы потом никогда не увидимся, но вместо этого постоянно сталкивались нос к носу то в кофейне, то в супермаркете, – пояснила Джен, прибавляя звук телевизора. – Поэтому я и остерегаюсь в присутствии Джонни Делласандро открывать рот.

Поезд, предположительно, тот самый с обречёнными, издал пронзительный гудок. В следующем кадре в салоне поезда появилась группа людей, одетых по моде семидесятых. Женщина в бежевом комбинезоне, волосы уложены в причёску, солнечные очки в половину лица. Она слегка помахала рукой с кучей колец на пальцах. По её просьбе подошёл официант и протянул бокал вина. Поезд покачивался, он пролил вино. Официанта играл Джонни.

– Смотри, что ты наделал, идиот! – женщина говорила с сильным акцентом. Возможно, итальянским, но я не уверена. – Ты испачкал мою любимую блузку.

– Мне очень жаль, мэм, – его голос глубокий и сильный… но нью-йоркский акцент казался в этом фильме совершенно неуместным.

Я засмеялась. Джен бросила на меня злой взгляд.

– Будет лучше, если он отведёт её в спальный вагон и трахнет как следует.

Теперь мы хихикали обе, хрустели попкорном, пили колу и насмехались над фильмом. Как я поняла, поезд прокляли, когда он въехал в туннель, который оказался входом в ад. Пояснений, почему это произошло, не последовало, по крайней мере, мне. По непонятным причинам, разговор в фильме время от времени перескакивал на итальянский. Перевод был отвратительным. Впрочем, Джонни, как ни странно, имел хорошего синхрониста.

Вероятно, я проворонила решающий момент.

Но не важно. Фильм оказался занятным, с лужами крови и внутренностями, как Джен и обещала. И с большим количеством непристойных сцен. По конец фильма Джонни избавился от своего наряда официанта, чтобы сразиться с демонами, затянутыми в латекс. Без рубашки, вымазанный кровью, волосы одним движением убраны со лба – он выглядел потрясающе.

– Вот чёрт! – произнесла я.

Классический поворот сюжета – Джонни говорил со своим сильным акцентом, сопровождая его выстрелами из винтовки, от которых демоны разлетались на кусочки. Затем под аккомпанемент вычурной порно-музыки последовала детальная постельная сцена между ним и женщиной в комбинезоне. В конце фильма женщина оказалась беременна дьяволом, который разорвал её внутренности и попробовал напасть на своего отца.

– Итак… Джонни был… дьяволом?

Джен рассмеялась и покарябала ногтями по дну пустой миски с попкорном.

– Думаю, да. Или сын дьявола.

Пробежали финальные титры. Я допила свою колу.

– Вау. Это было нечто.

– Да, уж. На редкость, дрянной фильмец. Но постельная сцена горячая.

Это точно. Несмотря на порно-музыку, дурацкие спецэффекты и искусно размещенную подушку, которая закрывала половые органы Джонни, небритый лобок женщины продемонстрировали во всей красе. Он целовал его, как нечто восхитительное.

– Хорошо сыграно, – заметила я.

Джен фыркнула и поднялась, чтобы вытащить диск из DVD-плейера.

– Не думаю, что это игра. Я считаю, что как художник, он намного лучше, чем актёр. И, как он целует… и почти в каждом фильме кого-то трахает. Не думаю, что он притворялся. Это на сто процентов Джонни.

– Как он вообще сумел снять такой фильм? – я тоже встала и потянулась. Фильм длился не слишком долго, где-то около часа, но казался значительно длиннее.

– Не знаю, – Джен пожала плечами. – В семидесятых он снял целый ряд фильмов, а потом прекратил. Как сквозь землю провалился. Позднее он вернулся в качестве художника, с тех пор принимал участие всего в паре фильмов, насколько мне известно. Небольшие роли в сериалах и так далее. Наталкивает на определённые выводы. Можешь себе представить?

– Он кого-то домогался?

– Естественно, – Джен рассмеялась. – Поэтому, они его член и не показали. Если хочешь увидеть, ты должна… посмотреть здесь.

Она вытащила диск в незамысловатой чёрно-красной обложке, на которой стояло лишь одно слово. «Мусор». Продолжая болтать, Джен запихнула диск в плейер.

– Ладно, не буду тебе заранее рассказывать об этом фильме. Хочу, чтобы ты убедилась на своём опыте.

– Звучит ещё гаже, чем «Поезд проклятых».

Подруга покачала головой.

– Нет. Просто смотри. Увидишь.

Мы включили второй фильм.

Сюжет «Мусора» оказался ещё более непритязательным, чем в первом фильме. Попросту говоря, речь шла об обособленной группе, которая жила в доме гостиничного типа, похожим на Мелроуз Плейс. Типичный комплекс зданий, знакомый по многим фильмам, снятым в Калифорнии – парочка голубоватых или зеленоватых зданий, в центре – бассейн. Здесь же данное сооружение носило название «Коув». Администрация наняла привратницу. Я уверена, её играл толстяк в женском платье, вес которого зашкаливал за триста фунтов. Остальные жильцы: сидевшая на героине Шейла, душевнобольной коллекционер фарфоровых кукол Генри, незамужняя матушка Бекки и парочка безымянных второстепенных персонажей, которые постоянно приходили и уходили.

И, конечно же, Джонни.

Он играл… самого себя. Проститутку в мужском обличье. На руке кривая и косая, будто самодельная, татуировка «Джонни».

– Мне вот интересно, его в каждом фильме зовут Джонни? – рассуждала я вслух, но в ответ добилась от Джен лишь неопределенного фырканья.

Сценарий и актёры явно не из большого кино. Даже не знаю, существовал ли вообще сценарий. Одна сплошная импровизация, практически никакой актёрской игры. Они скорее походили на группу друзей, которые прекрасным субботним вечером уселись с видеокамерой и пакетом травки, чтобы снять фильм.

– Думаю, это ближе к истине, – произнесла Джен, когда я озвучила свою теорию. – О, Господи, глянь-ка на эту божественную задницу!

В большинстве кадров Джонни снимался голышом. Со сделкой пошло что-то не так, передозировка, выкидыш. В бассейне плавал труп, потом его засунули в мусор с бытовыми отходами, от него и название фильма. Даже при всём своём желании я не могла сказать, о чём этот фильм.

Единственное, что я видела, это Джонни Делласандро. Его задницу. Пресс. Грудные мышцы. Божественны соски. Он был сложен, как Адонис, мускулистый и стройный… с золотисто-коричневым загаром. Вау! Голый и загорелый, достаточно волосатый, чтобы выглядеть мужчиной, но половым гигантом он не казался.

В этом же фильме он, действительно, переспал со всеми.