Завершив эту часть работы, Уолдо забрался в пещеру, где провел целую неделю, выходя лишь за едой и водой.

За это время он оправился от потрясения, раны его почти зажили, он больше не хромал и мог теперь всецело заняться своим прекрасным трофеем.

Он уже видел себя в этой шкуре, обмотанной вокруг бедер, но не собственными глазами, а глазами других, вернее, другой, и этой другой была Надара.

В течение многих дней Уолдо скоблил и отбивал шкуру, он научился этому у пещерных людей, когда стоя вместе с Надарой на краю леса недалеко от деревни, где жил Флятфут, они наблюдали за дикарями. В конце концов Уолдо был вознагражден, шкура стала достаточно мягкой и в нее можно было облачиться.

Уолдо отрезал от шкуры полоску шириной в дюйм, послужившую ремнем. Им он подпоясал черную шкуру, предварительно сделав в ней отверстие у верхнего края, чтобы можно было просунуть руку, с груди у него свисали передние лапы, он завязал их узлом — так одеяние не соскользнет с него.

Уолдо очень гордился своим новым прекрасным облачением, но гораздо больше он гордился своей доблестью, которая помогла ему добыть его — это была примитивная, грубая, физическая доблесть — качество, к которому еще полгода тому назад он относился с высокомерным презрением.

Затем Уолдо решил заняться изготовлением меча, нового копья и щита. Сделать меч и копье оказалось сравнительно легко, на это ушло всего лишь полдня, из полоски шкуры шириной в два дюйма он смастерил также ремень для меча. Перекинутый через правое плечо, он поддерживал меч с левой стороны; что же касается щита, тут Уолдо чуть было не отказался от своей затеи — его с трудом приобретенных навыков было явно недостаточно.

Все же он набрал маленьких веточек и стеблей травы и, спустя неделю, потратив неимоверные усилия, сплел из них незамысловатый овальный шит — три фута в длину и два в ширину — затем натянул на него шкурки мелких животных, а к внутренней стороне щита приделал полоску кожи, чтобы можно было держать его в левой руке.

Теперь Уолдо чувствовал себя более защищенным, если вдруг ему доведется встретить на своем пути дикарей и те станут швырять в него камнями.

Наконец наступило утро, когда он решил отправиться в дорогу. Поднявшись вместе с солнцем, Уолдо совершил свое ежедневное омовение в холодном источнике, в нескольких ярдах от пещеры, затем взял бритву, подаренную ему одним из моряков, сбрил свою редкую светлую бороду, а потому подстриг соломенные волосы — теперь они уже не падали ему на плечи и на глаза.

Собрав оружие, он завалил вход пещеры камнями и, повернувшись к ней спиной, зашагал вдоль ручья по направлению к долине, а после через лес и по скалам до того самого места, где жили Флятфут и Корт.

Когда Уолдо легким шагом шел по опасной тропе, прыгая с уступа на уступ, с которых, вздымая брызги, падала вода, он был подлинным воплощением первобытного охотника. Высокий, мускулистый, загорелый, с ясными глазами и высоко поднятой головой, со щитом, мечом и копьем Уолдо совсем не походил на то слабое никчемное существо, лежащее ничком на песчаном берегу и вскрикивающее от страха, каким был шесть месяцев тому назад. И тем не менее это был один и тот же человек.

К полудню третьего дня Уолдо вошел в лес, напротив которого возвышались скалы, где находился дом Надары. Осторожно переходя от дерева к дереву, а сам оставаясь при этом незамеченным, он наконец увидел испещренную словно сотами поверхность высоких скал.

Все там казалось безжизненным и заброшенным. Отверстия пещер печально и одиноко глядели на долину. Насколько мог заметить Уолдо, нигде не было никаких признаков жизни.

Выйдя из леса, он пересек поляну и приблизился к скалам. Его глаза, ставшие теперь зоркими, различили, что некогда проторенные тропы поросли молодой травой. Этого было достаточно, чтобы убедиться — в пещерах уже долгое время никто не жил.

Уолдо заглянул в несколько жилищ и исследовал их. Все они служили молчаливым подтверждением того, что уже и так было очевидно — обитатели покинули деревню, однако без спешки, организованно. Здесь не осталось ничего, что представляло бы какую-то ценность, лишь остатки разбитой утвари свидетельствовали о том, что когда-то здесь было человеческое жилье.

Уолдо находился в замешательстве. Он не имел ни малейшего представления, в каком направлении продолжать поиски. Весь остаток дня он бродил по уступам, заглядывая то в одну пещеру, то в другую.

Ему хотелось знать, в какой из них жила Надара. Он старался представить себе ее жизнь в этой грубой примитивной среде, в окружении похожих на зверей мужчин и женщин, которые были ее народом. И никак не мог. Он был убежден, что она была тут более неуместна, чем Флятфут, появись он в гостиной Бэк Бея.

Чем дольше Уолдо думал о Надаре, тем печальнее становился. Он старался убедить себя, что просто-напросто разочарован, не имея возможности поблагодарить ее за доброту к нему и показать, что она не ошиблась, веря в его мужество, однако в глубине души чувствовал, что вовсе не из-за этого предпринял свое путешествие, а из-за Надары и постоянных мыслей о ней.

Другими словами, он начал понимать, правда, пока еще смутно, что пришел сюда потому, что захотел вновь увидеть девушку, но почему он хотел ее видеть, он не знал.

Этой ночью он спал в одной из заброшенных пещер и на следующее утро отправился на поиски Надары. В течение трех дней он обследовал небольшую долину, но безуспешно. Там не было никаких признаков какого либо поселения.

Затем Уолдо отправился к северу, в другую долину. Несколько недель он бродил по ней, не -встретив ни одного живого существа.

Как-то утром, взбираясь на кручу в поисках новых долин, он внезапно столкнулся с огромным волосатым человеком. Оба остановились, дикарь уставился на Уолдо маленькими отвратительными глазками,

— Я убью тебя, — хрипло произнес дикарь;

Уолдо не хотелось вступать с ним в поединок, ему хотелось получить лишь хоть какие-то сведения. В ответ на такое приветствие Уолдо улыбнулся. Точно такими же словами Сэг-Убийца встретил его в тот день, когда Уолдо в последний раз отправился к океану.

В устах этих примитивных людей слова «я убью тебя» звучали так же просто и легко, как «доброе утро», произнесенное цивилизованными людьми.

— Я не ищу с тобой ссоры, — ответил Уолдо. — Будем друзьями.

— Ты боишься меня, — с презрением произнес дикарь.

Уолдо указал на свое черное облачение.

— Спроси Наголу, — сказал он.

Человек взглянул на трофей Уолдо. Это было неоспоримым доказательством человеческой доблести. Дикарь подошел поближе, чтобы лучше разглядеть шкуру.

— Да, эта пантера была очень большой и сильной, — пробормотал он про себя. — Да, это не облезлая шкура, которую ты содрал с дохлой больной кошки.

— А как ты убил Наголу? — внезапно спросил дикарь.

Уолдо кивнул на свое копье, затем распахнул одеяние — его тело покрывали свежие, едва успевшие зарубцеваться шрамы.

— Мы повстречались в сумерках на вершине скалы. Она была наверху, я внизу. Когда мы скатились на дно ущелья, Нагола была уже мертва. Но Тандар остался в живых. Я Тандар.

Уолдо правильно рассчитал, что некая бравада произведет на первобытного человека впечатление, и не ошибся.

— Что ты делаешь в моей стране? — поинтересовался человек, и на этот раз тон его был менее агрессивным.

— Я ищу Флятфута, Корта и Надару, — ответил Уолдо.

Глаза дикаря сузились.

— Что тебе надо от них? — спросил он.

— Надара заботилась обо мне и я хочу отплатить ей за добро.

— А что тебе надо от Флятфута и Корта? — настаивал человек.

— У меня к ним дело. Когда я их увижу, я это дело улажу, — парировал Уолдо, подметив хитрый взгляд дикаря, который ему не понравился. — Ты можешь отвести меня к, ним?

— Я могу сказать тебе, где они, но я туда не пойду, -ответил человек. — Три дня пути в сторону заходящего солнца приведут тебя в деревню Флятфута. Там ты найдешь также Корта и Надару, — и не вступая в дальнейшие разговоры, дикарь повернулся и побежал по направлению к востоку.