Уолдо смотрел, как человек удаляется, и уже собирался последовать за ним, поскольку понимал, что тот был с ним не совсем откровенен. Правда, Уолдо не мог себе представить, зачем надо было что-то скрывать, и тем не менее, в поведении дикаря он заметил какую-то двойственность и это его озадачило.

И все же Уолдо направился в сторону запада, спустившись с холмов в глубокую долину, дно которой поросло густой тропической растительностью.

Почти полмили он продирался сквозь эти заросли, а затем неожиданно вышел к берегу широкой медленно текущей реки. Вода была мутной, а не прозрачной и искрящейся, как в небольших горных ручьях на холмах и в долинах южной стороны острова.

Уолдо направился по берегу реки на северо-запад в поисках брода. На крутых глинистых берегах он не увидел ни одной тропы и решил не рисковать переходить реку До тех пор, пока не будет уверен, что сможет, не подвергаясь риску, оказаться на противоположном берегу.

Ярдах в двухстах от того места, где он оказался, Уолдо в конце концов обнаружил широкий след, ведущий к воде, а на противоположной стороне другой такой же след.

По всей вероятности это и был тот брод, который он искал, однако, подойдя поближе, Уолдо заметил, что тут были следы как диких зверей, так и человека.

Уолдо наклонился и стал изучать их. Вот следы, оставленные широкими лапами Наголы, а вот — многочисленными грызунами, и среди них старые и свежие следы, проложенные человеком: плоские отпечатки большой мужской ступни, и отпечатки поменьше, тоже плоские, принадлежащие женщинам и детям, один из которых сразу же привлек внимание Уолдо. Это был след тонкой, изящной, прекрасно очерченной ступни. Он был свежий и вел вниз, к реке, а затем обратно, словно кто-то спускался за водой и возвращался назад. Уолдо заметил, что следы, которые шли от реки были более свежими и отчетливыми, чем те, что вели вниз, к броду.

По всем этим признакам нетрудно было догадаться, что здесь побывала целая община и что люди находились где-то поблизости.

Недолго думая, Уолдо принял решение — отправиться по следу, ведущему от реки к джунглям и оттуда к подножью холма, а затем подняться по холму к его вершине.

Уолдо обнаружил, что тропа, ведущая на холм, находилась всего в нескольких ярдах от того места, где он совсем недавно повстречал пещерного человека. Очевидно дикарь возвращался с реки, когда натолкнулся на Уолдо.

Уолдо заметил, что следы дикаря вели на восток, но внезапно обрывались и поворачивали на север, сливаясь с тропой.

Понимая, что отойдя на безопасное расстояние и скрывшись из виду, дикарь побежал — к тому же с тех пор прошло, вероятно, часа два — Уолдо решил поторопиться, дикаря надо было догнать.

Юноша не стал ломать себе голову, почему он решил поступить так, очевидно он интуитивно чувствовал, что пещерный житель сказал ему далеко не все, что знал. И к тому же Уолдо не давал покоя след, оставленный изящной женской ногой.

Конечно, он отдавал себе отчет в том, что нельзя быть полностью уверенным, что этот след принадлежит Надаре.

В течение двух часов он упорно шел по следу, и хотя кое-где этот след терялся, Уолдо каждый раз удавалось найти его.

Он спустился с холмов и вошел в лес — следы здесь исчезли в густом мху — и тут внезапно услышал крик — женский крик, а затем гортанные злобные возгласы двух мужчин.

Уолдо поспешил на этот крик и очутился на небольшой поляне, скрытой от глаз кустарником.

Он увидел троих людей — косматого дикаря, который тащил упирающуюся девушку за длинные черные волосы и старика, тщетно пытавшегося спасти девушку.

Никто из них не заметил Уолдо, пока он не приблизился, и когда дикарь, тащивший девушку, поднял голову, Уолдо узнал его, это был тот самый человек, который сказал, чтобы он шел на запад.

В этот же самый момент Уолдо увидел, что эта девушка — Надара.

За этот короткий миг из души, сердца и ума Уолдо Эмерсон Смит-Джонса исчезли последние признаки цивилизации, культуры и образования, которые накапливались веками, он превратился в первобытного дикаря.

Красная пелена застлала ему глаза, и он кинулся на чудовище, державшее своими грубыми руками Надару.

Зловещая усмешка искривила губы Уолдо, он позабыл про меч, щит и копье.

Это был уже не человек, а страшный зверь, и волосатый дикарь, увидев это перевоплощение, побледнел и отпрянул в страхе.

Однако ему не удалось убежать от разъяренного Уолдо, порывавшегося схватить его за горло.

Какое-то время они боролись, сцепившись в мертвой хватке, а затем рухнули на землю и Уолдо подмял под себя дикаря.

Они катались по земле и зубы некогда утонченного бостонца впивались то в грудь, то в плечо противника и какой-то первобытный инстинкт подсказывал Уолдо — перегрызи дикарю горло. Девушка и старик отбежали на безопасное расстояние и следили за поединком. Надара смотрела на Уолдо с восхищением, широко открытыми глазами.

Она прижимала тонкую смуглую руку к бешено колотящемуся сердцу и, наклонившись вперед, упивалась этим зрелищем.

Неужели этот светловолосый гигант сражался за обладание ею или он просто защищал ее, поскольку она женщина?

Зная его, она могла подумать, что он делает это из какого-то присущего ему чувства долга, хотя и не понимала этого.

Вероятно, так оно и есть, и одолев противника, он скроется как несколько месяцев тому назад. При этой мысли лицо Надары вспыхнуло от горького чувства обиды.

Вспомнив о том унижении, которое она испытала, когда Уолдо сбежал от нее на пороге ее дома, Надара вновь почувствовала, как в ней поднимается ненависть, которая не покидала ее все эти долгие месяцы. А ведь это чувство почти исчезло в тот момент, когда он выскочил из зарослей, чтобы вырвать ее из лап страшного мучителя.

Уолдо и его враг все еще боролись, пытаясь нанести друг другу увечья или убить. Мощные мускулы пещерного человека не давали ему особого преимущества перед проворным, хотя и менее сильным противником.

Дикарю не раз удавалось вонзить зубы в тело Уолдо и его раны сильно кровоточили.

Теперь оба быстро слабели, и девушке казалось, что Уолдо первым не выдержит этого чудовищного напряжения всех сил. Надара сделала шаг вперед, нагнулась и подобрала с земли камень.

Ее слабых сил хватит на то, чтобы перевесила угодная ей чаша весов, — если она нанесет резкий удар по голове одного из них, это даст другому преимущество и принесет смерть тому, кого она ударила.

Оба, мужчины вскочили и продолжали сражаться стоя, когда Надара приблизилась к ним с камнем наготове.

В тот момент, когда она швырнула камень, противники развернулись таким образом, что Уолдо оказался к Надаре лицом, и за секунду до того, как камень угодил ему в лоб, Уолдо увидел на лице Надары выражение ненависти и презрения.

Затем он потерял сознание и упал, увлекая за собой пещерного человека, и успев изо всех сил сжать пальцами его горло.

Когда старик увидел, что произошло, он подбежал к Надаре и схватил ее за руку.

— Быстрее! — закричал он, — быстрее, дочка! Ты убила того, кто хотел спасти тебя, и теперь только бегство помешает Корту завладеть тобой.

Девушка, словно она находилась в трансе, повернулась и последовала за стариком.

Едва они скрылись в зарослях кустарника, как Уолдо пришел в себя, удар оказался не очень сильным.

К своему удивлению Уолдо обнаружил, что пещерный человек лежит без движения, но в следующий момент понял, что, падая, дикарь ударился головой 6 камень и потерял сознание.

В ту же минуту человек открыл глаза, но не успел он очнуться, как сильные пальцы сомкнулись у него на горле, и он погрузился в забытье, от которого не было пробуждения.

Уолдо, шатаясь, поднялся и увидел, что девушка исчезла.

Ему казалось невероятным, что она отнеслась к нему как к врагу в тот момент, когда он рисковал жизнью, чтобы спасти ее, однако никаких сомнений не оставалось — он собственными глазами видел, как Надара запустила в него камнем, видел ненависть и презрение на ее лице. Но он не видел того ужаса в ее глазах, когда она поняла, что камень попал не в Корта, а в него, Уолдо, и он рухнул на землю.