Он бежал вприпрыжку, почти касаясь коленями плеч, вытянув вперед левую руку и хватаясь ею за воздух, словно стремясь с его помощью сделать рывок вперед, а в правой все еще сжимал дубинку и вращал ею, могло показаться, что это крыло обезумевшей ветряной мельницы.

У подножья скалы Уолдо на какой-то миг остановился и поспешно огляделся в поисках укрытия, однако враги уже окружали его справа и слева, и для спасения ему не оставалось ничего иного, как начать карабкаться по отвесному склону скалы. Узкая тропа круто поднималась от уступа к уступу.

Кое-где некое подобие лестницы вело от одних пещер к другим, но взобраться по ним казалось Уолдо совершенно нереальным, однако, обернувшись назад и увидев быстро приближающихся преследователей, Уолдо устремился к этому, казалось бы непреодолимому препятствию, отчаянно цепляясь руками и ногами за малейший выступ.

Его продвижению мешала дубинка, которую он все еще держал в руке, однако он не бросил ее, хотя и непонятно, почему, разве лишь потому, что теперь все его действия были механическими и он ни о чем, кроме страха, думать не мог.

Первый из пещерных жителей едва было не настиг Уолдо, но несмотря на свое обезьянье проворство, приобретенное путем повседневной практики, видимо был обескуражен неимоверной скоростью с какой Уолдо, не переставая вопить, карабкался наверх.

Однако на середине подъема большая волосатая рука чуть было не схватила Уолдо за лодыжку.

Это произошло, когда Уолдо взбирался по одной из опасных покачивающихся лестниц — тонких стволов деревьев, еле удерживавшихся на отвесной скалистой поверхности; но тут вмешался случай и спас Уолдо, по крайней мере на какое-то время. Он в отчаянии ухватился за крошечный выступ, убрав ногу со скользкого шаткого ствола.

Таким образом он непроизвольно сделал то, что сознательно сделал бы любой находчивый человек, уцепившись за выступ, Уолдо оттолкнул от себя лестницу, какое-то время она болталась в воздухе, а затем под тяжестью тела преследователя сильно ударилась о поверхность скалы и упала, увлекая за собой остальных преследователей.

Откуда-то снизу послышались разъяренные вопли, но Уолдо даже не повернул головы, чтобы удостовериться в своей временной победе. Он поднимался все выше и выше, пока не очутился у последнего уступа и не увидел нависшую над ним голую стену, уходящую ввысь футов на двадцать пять. В безумном стремлении подняться еще выше, Уолдо тщетно цеплялся ногтями за гладкую поверхность скалы.

Справа от него находилось узкое отверстие в темную пещеру, но он не заметил его — в его мозгу сверлила лишь одна мысль: спастись от тех страшных существ, которые преследовали его. Однако постепенно до его больного сознания дошло, что это конец — бежать некуда, через какое-то мгновение смерть настигнет его.

Он повернулся, чтобы встретить ее и увидел внизу нескольких пещерных жителей, которые ставили новую лестницу взамен упавшей.

Через минуту они уже карабкались наверх, чтобы схватить его.

Молодой человек стоял на узком уступе над ними и что-то бормотал как безумный. Его жалобные стоны перемежались теперь с глухим кашлем,. вызванным отчаянными усилиями.

По перепачканному лицу катились слезы, оставляя неровные грязные бороздки. Его колени с такой силой стучали друг об друга, что он с трудом удерживался на ногах, и когда первый из пещерных жителей шагнул на уступ, на котором стоял Уолдо, и Уолдо взглянул на него, то увидел в глазах дикаря ужас,

И тут внезапно в душе Уолдо Эмерсон Смит-Джонса вспыхнуло нечто такое, что веками истреблялось утонченной и изнеженной культурой целых поколений, а именно — инстинкт самосохранения с применением силы. До этого этот инстинкт проявлялся лишь в стремлении спастись бегством.

В безумном страхе смерти он поднял дубинку высоко над головой и изо всех сил опустил ее на незащищенный череп своего врага.

Место упавшего занял другой, но и он упал вниз с раскроенной головой. Теперь Уолдо сражался как загнанная в угол крыса, при этом он что-то нечленораздельно выкрикивал, но уже не плакал.

Вначале он был потрясен кровавой расправой, которую учинил. Все его естество восставало при виде крови и когда он увидел ее вместе со слипшимися прядями волос на своей дубинке и понял, что это человеческие волосы и человеческая кровь и что он Уолдо Эмерсон Смит-Джонс наносил удары, от которых дубинка покрылась густым отвратительным слоем крови, на него напал такой приступ тошноты, что он чуть было не потерял равновесие и не упал.

На какое-то время в боевых действиях наступило затишье, пещерные люди сгрудились внизу, потрясая кулаками и выкрикивая угрозы. Молодой человек стоял на уступе и глядел на них, с трудом отдавая себе отчет, что он в одиночку одолел дикарей.

Он был потрясен и напуган, но, как ни странно, не тем, что он совершил, а скорее ощущением внезапной, не поддающейся объяснению гордости от своего превосходства над дикарями. Что бы подумала мать, увидев сейчас своего дорогого мальчика?

Неожиданно Уолдо почувствовал, будто кто-то крадется к нему из темноты пещеры, перед которой он дрался. В тот же момент он поднял дубинку, чтобы нанести удар новому врагу.

Существо отпрянуло назад, и удар, который размозжил бы ему голову, просвистел на волосок от его лица.

Уолдо не нанес второго удара, его лоб покрылся испариной, когда он понял, что едва не убил молодую девушку. Теперь она стояла съежившись у входа в пещеру и со страхом взирала на Уолдо. Он приподнял свою продранную кепку и отвесил низкий поклон.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я и не предполагал, что увижу здесь леди. Я рад, что не причинил вам вреда.

В его тоне и поведении было вероятно что-то, что успокоило девушку, потому что она улыбнулась, подошла и встала рядом с ним.

Краска залила лицо и шею Уолдо — он почувствовал, как они горят. Нервно кашлянув, он отвернулся и стал пристально изучать расстилающийся перед ним ландшафт.

Затем украдкой взглянул через плечо. Удивительно! Девушка все еще была тут. И он снова нервно кашлянул.

— Прошу прощения, — сказал он. — Но вы… я оказался здесь случайно, послушайте, не лучше ли вам вернуться в пещеру… и одеться.

Она не ответила и он снова заставил себя повернуться к ней лицом. Девушка улыбалась ему.

Уолдо еще ни разу в жизни не находился в таком замешательстве, его поразило, что девушка вовсе не казалась смущенной.

Он снова обратился к ней, на этот раз она ответила, но на языке, который был ему непонятен. Этот язык не походил ни на какой другой, ни на современный, ни на мертвый, хотя Уолдо владел многими из них, в особенности мертвыми.

Он старался больше не смотреть на нее, поскольку понимал, как должно быть глупо он выглядит.

Теперь его внимание было занято более существенным делом, поскольку пещерные люди готовились к новому штурму. Теперь они собирали камни и в то время, как одни швыряли их в Уолдо, другие пытались подобраться к нему поближе. Увидев это, девушка нырнула в пещеру, но через мгновение вернулась, держа в руке какую-то каменную утварь.

Это оказалась большая ступка, а в ней пестик и небольшие камни. Девушка протянула их Уолдо.

Поначалу он не понял, что она от него хочет, тогда девушка сделала вид, будто подбирает с земли камни и швыряет их вниз в дикарей, а потом показала пальцем на те предметы, которые принесла и на Уолдо.

Все ясно. Девушка была на его стороне. Он не понял, почему, но обрадовался этому. Следуя ее указаниям, Уолдо взял несколько небольших камней и с силой швырнул их вниз.

Однако дикари продолжали наступать — Уолдо был не очень метким стрелком. Теперь девушка принялась подбирать камни, заброшенные на уступ пещерными людьми, и складывать их в кучу подле Уолдо.

Время от времени Уолдо удавалось попасть в цель и тогда девушка вскрикивала от удовольствия, хлопала в ладоши и подпрыгивала.

С удивлением осознав, что эти проявления сочувствия доставляют ему радость, Уолдо стал чаще попадать в цель.

Неожиданно он представил себе свою преданную мать и избранный круг интеллектуальных молодых людей, которыми она всегда окружала сына, и его снова охватил ужас при мысли, какими глазами они глядели бы сейчас на него, стоящего на уступе уходящей в высь скалы рядом с полуобнаженной девушкой и швыряющего камни на головы косматых людей, которые скакали внизу, вопя от ярости.