— Видать, наш общий экс-любовник Филя штампует женские лики и каждую бабу изображает столь привлекательно, что ее сердце тут же тает, ироничным тоном прокомментировала Алла.

— Это произошло и со мной, — грустно призналась Лара.

— Со мной тоже, — расщедрилась на ответное признание верная боевая подруга, не любительница лирических излияний. — Увидев свой портрет, я расчувствовалась аж до соплей. Отъявленные циники всегда очень сентиментальны, — порадовала она собеседницу свежепридуманным афоризмом.

— Филипп сказал, что зарабатывает этим, и попросил меня познакомить с дамами, способными хорошо заплатить.

— А он специализируется только на женских портретах?

— Скорее — на богатых женщинах.

— Видимо, у него узкая специализация — предпочитает бизнесвумен, скривилась Алла и обогатила интеллект подруги еще одним афоризмом:

— В богатых женщинах ему больше всего нравятся их деньги. Кстати, я тоже подцепила его на светском рауте.

— Когда мы расстались, я несколько раз видела его на тусовках, но он, завидев меня издали, спешил скрыться.

— Видно, угрызения совести замучили, — съехидничала Алла и снова блеснула интеллектом:

— Совесть тревожит, лишь когда человеку плохо, и спокойно спит, когда ему хорошо.

— Вряд ли Филипп способен переживать из-за своих поступков…

— И сколько ты ему отстегнула?

— Картину он мне подарил.

— Для затравки, — съязвила верная боевая подруга. — И ты заглотила крючок.

— Заглотила, — покаянно вздохнула Лариса. — Влюбилась так, что голову потеряла.

— О, как он красив, проклятый, — процитировала Алла всеми любимую поэтессу.

— Красив… К тому же изображал такие чувства… Ты же знаешь, какая я падкая на красивые слова.

— Как я понимаю, его ухаживания дорого тебе обошлись — и в прямом, и в переносном смысле.

— Да, — грустно кивнула Лариса. — Три недели у нас был бурный роман, а потом Филипп упомянул, что мечтает сделать собственную выставку…

— Но у него, бедненького, нет на это денег, — ехидным тоном продолжила верная боевая подруга. — И ты выложила кругленькую сумму на организацию мнимой выставки. А он взял денежки и смылся.

— Нет, он не скрывался, потом мы еще несколько раз встречались. Филипп сказал, что ему нужны заказчицы, и я познакомила его с Олей Дубровиной. Он поддерживал близкие отношения с нами обеими, но ни я, ни она об этом не подозревали. Ей Филипп говорил, что со мной у него чисто деловые отношения, а мне — что ему всего лишь нужно заработать.

— Ага, а Ольга познакомила его еще с кем-то и так далее. В итоге круг ублажаемых Филей богатых дамочек ширился и множился.

— Скорее всего, так. Как-то раз я случайно встретила его в ресторане с дамой за сорок. По их поведению сразу чувствовалось, что они любовники. Меня это не сильно задело — наши отношения шли на спад, Филипп стал неискренним, все время отговаривался занятостью, да и я поостыла. Увидев его с этой женщиной, я испытала облегчение — не придется объясняться. Он потом звонил, пытался оправдываться, но я не стала его слушать. Фил попросил сохранить наш роман в тайне — тогда я не задумалась, почему, и согласилась. Мне и в голову не пришло, что он предпочитает состоятельных дам.

— Н-да… — Верная боевая подруга помолчала, по привычке почесывая нос, а потом пояснила причину своей задумчивости:

— Надо же — даже я попалась на его удочку… Не могу сыскать своему разнузданному поведению иного объяснения, кроме алкогольного опьянения.

Ее привычная дурашливость немного успокоила Ларису. Раз уж перед чарами Филиппа не устояла Алка, большой знаток мужского пола, что уж говорить о ней… Верная боевая подруга всегда пеняла ей за излишнюю доверчивость, наивность и чувствительность, да и их общий психиатр Лидия Петровна Карелина не раз повторяла: «Лариса, пора бы и повзрослеть, нельзя культивировать собственный инфантилизм». Лишь Казанова просил: «Оставайся самой собой, малышка, я тебя такой люблю». Но три года назад Игоря в ее жизни еще не было…

— Ларка, а ведь я вас с Филей познакомила год назад на презентации в «Орниксе», и вы оба держались как ни в чем не бывало, — напомнила Алла.

— Я его не сразу узнала. За эти годы Фил очень изменился. Раньше имел богемный вид, а на той тусовке выглядел солидным мэном. У меня мелькнула мысль, что он из деловых, но в тот момент мне было не до него. Честно говоря, почти не смотрела на твоего спутника.

— Немудрено. Ты была вся в любви, и никого вокруг не замечала, кроме своего Казановы.

— Лишь несколько месяцев спустя что-то всплыло в памяти, и я поняла, что в «Орниксе» с тобой был Фил. Примчалась к тебе, а ты сказала, что вы давно расстались, и я решила промолчать. Стыдно было… — Лара опустила голову и тяжело вздохнула. — Боялась, ты на меня напустишься… Я и в самом деле вела себя как идиотка…

— Да ладно, мать, не кручинься по ерунде. — Верная боевая подруга не видела поводов для печали, ведь все грехи в прошлом. — Ну дали мы с тобой маху, то бишь художнику по имени Филипп, да и хрен с ним — и в буквальном, и в переносном смысле! От нас не убыло, правда, у него слегка прибыло: на сумму, на которую он тебя облегчил. Но ты у нас дамочка небедная, а хорошая наука дорогого стоит.

— Я потом долго не могла прийти в себя, терзалась и плакала. Не из-за того, что Филипп променял меня на другую, вернее, на многих женщин, а из-за подоплеки его интереса. Неужели я сама по себе ничего не стою?

— Стоишь, стоишь, — заверила исповедница. И тут же сменила тон на дурашливый:

— Ровно столько, сколько на твоем банковском счете.

Лариса и не подумала обижаться на ее ерничанье — уж такова Алка.

— Когда мужчина красиво ухаживает, признается в любви, а потом вдруг остывает, брошенной женщине тоже больно, но, по крайней мере, это не так унизительно, — грустно продолжала она. — Но если единственная цель мужчины — что-то от тебя получить…

Но верная боевая подруга не позволила ей драматизировать прошлое:

— Мать, кончай открывать велосипед и впадать в меланхолию на основе собственных наивных выводов! Чрезмерное самолюбие свойственно тем, кто себя не любит, — поделилась она житейской мудростью, которой обогатилась в беседах со своим психиатром. — И нечего рефлексировать на пустом месте, со скорбным видом изрекая банальности. Печалишься и жалишься, как малолетка, которая отправилась поглядеть на звезды, а ее трахнули в кустах. Но недоумие пацанки еще более-менее простительно, — может быть, мама ее не предупредила, что нельзя шляться с плохими дядями где попало, — а в твоем возрасте — непозволительно. Судя по тому, что ты уклонилась от ответа на вопрос, сколько отвалила альфонсу Фильке, сумма немалая. В моем понимании, мужик, который просит бабки у женщины, — полное дерьмо, чем бы он ни мотивировал свою просьбу. Гусары у дам денег не берут! — напомнила Алла фразу из известного анекдота. — Именно об этом ты должна была задуматься в первую очередь. Сама позволила вытирать об себя ноги, — ведь, по сути, заплатила за Филькины секс-услуги и красивые слова, — а теперь вся исстрадалась. Так не надо было позволять! С чего это ты вдруг стала меценатствовать, а, Савва Морозова доморощенная! Ты хоть другие картины Фила видела? Тянет он на персональную выставку? — По понурому виду подруги она и так все поняла. — Ясен перец, и на выставку малец тебя не пригласил… — И опять ей стало все понятно по выражению лица Ларисы. — Ты догадывалась, что Филя не собирался организовывать выставку, а просто выцыганил у тебя денежек, но тем не менее продолжала с ним встречаться. На помойке, что ль, себя нашла, старуха? С какой стати ты стала платить любовнику? Неужели до тебя не доперло, что он ведет себя как типичный жиголо?

— Филипп не похож на альфонса, — прошептала Лариса.

— Слушай, мать, завязывай с мелодрамой, — одернула ее верная боевая подруга. Видя, что Лара вот-вот расплачется от ее гневных речей, Алла решила немного снизить накал беседы и сменила тон на иронический:

— Надо признать, Филя играет свою роль весьма правдоподобно — любая купилась бы на его сладкие речи. Споет дифирамбы так, что трудно не поверить, ведь очень хочется этому верить. И ведь умен, подлец! Не шаблонно обольщает, заезженных штампов не практикует, у него свой, оригинальный способ. Вначале, эксплуатируя божий дар, делает классный комплимент на холсте, и у бабы от счастья в зобу дыхание спирает, а потом проникновенно смотрит ей в глаза и с придыханием, очень убедительно произносит положенные фразы. «Я тебя такой вижу», — передразнила она художника. — И малюет всех баб одинаково, и говорит одни и те же слова, зная, что все это в совокупности растопит женское сердце. И ведь прав, стервец! — рассмеялась неунывающая Алла. — Честно признаюсь — эта фраза меня подкупила. Я и так высокого мнения о собственной персоне, и это мнение заслуженно, поделилась она с подругой еще одним свежесочиненным ироничным афоризмом и на ходу придумала еще парочку: