— Мы тебе верим, — рассмеялся Виталий.

— Еще один штрих к тому, что созданный в средствах массовой информации образ не соответствует действительности, а следовательно, нельзя принимать на веру и все остальное, — престарелая потаскуха, на которой пробы негде ставить, именует себя вечной девственницей! Она что — с головой не дружит?! Благодаря достижениям отечественной гинекологии и шлюха имеет возможность восстановить девственную плеву, но от этого невинной девочкой не станет. Третий штрих к ее лживому портрету: писательница якобы затворница, однако интервью дает весьма охотно. Что же это за «неземное» существо, которое не брезгует мирской славой? Ведь интервью насильно не возьмешь, на это нужно согласие самой знаменитости. А Астралова сотни раз общалась с журналистами, ее недаром называют самой интервьюируемой писательницей. То есть создали ей определенный имидж и постарались донести его до широких читательских масс, а на самом деле мадам — та еще штучка.

— Да, пожалуй, все в ней искусственно, — признал ее правоту напарник.

— Если бы она и в самом деле предпочитала уединение, послала бы всех журналистов подальше и творила свои опусы в тиши кабинета. Ведь на то, чтобы пообщаться с акулами пера, нужно немало сил и времени, а это отрывает писателя от творческого процесса. Однако Астралова отнюдь не чуралась журналистской братии. Как раз наоборот — активно сотрудничала.

Есть авторы, которые терпеть не могут журналистов и гонят их взашей мол, мои книги говорят сами за себя.

— Это вряд ли, — усомнился Леонид. — По-моему, сейчас каждый здравомыслящий человек, в том числе и писатель, понимает, что без рекламы не выплыть.

— Не правда твоя. Ленчик, — покачала головой Алла. — Ты имеешь в виду конъюнктурщиков, считающих свои книги товаром и заинтересованных в том, чтобы его покупали. Я неплохо знаю творческую и издательскую кухню, потому что до занятий бизнесом многие годы крутилась в творческой среде, и у меня куча знакомых и среди писателей, и среди издателей. Сейчас жажда обогащения превалирует над духовными ценностями, но, уверяю вас, не все стали прагматиками и циниками, а уж творческие люди и подавно. Уважающий себя писатель не очень-то напирает на саморекламу, полагая, что его книги не нуждаются в столь дешевых приемах, как навязывание читателям. Вспомните агрессивно-императивную телерекламу: в телезрителя упирается перст, как на знаменитом плакате «Ты записался добровольцем?», но с иной текстовкой: «Покупайте книги такого-то автора!» Порядочный писатель, не конъюнктурщик, от такого тупизма сгорит со стыда, а телезрители сразу вспомнят рекламу совковых времен: «Летайте самолетами „Аэрофлота“» и «Храните деньги в сберегательной кассе» — и не станут покупать эти книги из духа противоречия, все же это не средство для критических дней, чтобы было сухо и комфортно. Немало среди современных авторов людей нравственных, а потому малоизвестных, — не желают они поступаться принципами ради того, чтобы их произведения выходили огромными тиражами. Книги издаются, люди их читают, и творец доволен. Современная проза, в том числе и высокохудожественная, выходит тиражом всего в три — пять тысяч экземпляров, а многие из писателей — лауреаты очень престижных литературных премий. В моем кабинете целый стеллаж отличных книг, я их очень люблю. Однако этих авторов никто не раскручивает, потому что серьезная литература не каждому по зубам. То, что книги писателя хорошо продаются, не показатель его таланта. Астралова, на мой взгляд, типичная конъюнктурщица, взлетевшая на гребень славы лишь благодаря умелой раскрутке. А любая реклама, как минимум, сильное преувеличение, а иногда и наглое вранье. Рекламщики зубной пасты уверенно обещают, что пользователи в скором времени смогут крошить своими зубами металл и забудут, что такое кабинет дантиста, однако поглядите, сколько развелось стоматологических клиник! На вкус дорогие пасты и в самом деле приятнее «Поморина», однако они почему-то укрепляют лишь яйца, но не зубы. Еще один пример: до сир пор не пойму, чем одни женские прокладки отличаются от других, кроме цены, уж пардон за столь интимные подробности, хотя многие обещают избавить слабый пол от ежемесячных проблем. Теперь из присущего мне патриотизма, назло проклятым империалистам я покупаю отечественные, никем не рекламируемые, и мне вполне комфортно.

Оба сыщика рассмеялись ее браваде, но все же признали правоту верной боевой подруги — реклама и в самом деле сильно преувеличивает достоинства товара.

— На мой взгляд, рекламировать книги — безнравственно, — продолжала она, — все же это не женские прокладки, не средство от перхоти и не зубная паста, а интеллектуальный продукт. Точнее, должен быть таковым. В современном же чтиве, издаваемом гигантскими тиражами, порой нет и крупицы интеллекта. Про талант и не говорю. Без раскрутки эти «творения» не продашь. И что самое характерное — писатель активно участвует в оболванивании читательских масс, и это уже само по себе позволяет усомниться в его высокой нравственности. Крутая рекламная акция — это по своей сути спектакль, и если автор в нем участвует, то он актер, а актерство — это лицедейство. Отсюда вывод: писатель согласен дурить своих читателей, и это не внушает мне уважения.

— Да я вообще не верю тому, что пишут о знаменитостях, — продолжил ее мысль напарник.

— Правильно делаешь. Популярность всегда идет рука об руку с мифотворчеством. Ни одна известная личность не скажет о себе: «Я как человек — полное говно», — как раз наоборот, весь негатив тщательно прячется, придумываются несуществующие достоинства и факты биографии, чтобы привлечь внимание и завоевать симпатии поклонников, ведь если бы почитатели узнали, какова звезда на самом деле, то сразу бы разочаровались. В общем, вранье сплошь и рядом, и чем звезднее автор, тем больше о нем мифотворчества. К примеру, одного писателя некоторое время изображали загадочной личностью и не показывали широкой публике, но при этом активно раскручивали: прикупят десяток журналистов из приличных изданий, те тиснут восхваляющие статейки, а потом цитаты из оплаченных панегириков публикуют на обложке книги — мол, вон как высоко оценивают критики произведения данного писателя! А будь он человеком нравственным и самокритичным, сказал бы издателям: «Ребята, вы явно перегнули палку, мои романы отнюдь не высокая литература, а все тот же ширпотреб». Уже сам по себе факт, что цитаты-комплименты опубликованы на обложке каждой книги, а потому приелись, как осточертевшая реклама, говорит о том, что читателям настойчиво внедряют в сознание позитивное мнение об этом писателе как о живом классике, сотворившем шедевры. Публика заинтригована — почему он предпочитает держаться в тени? Видать, скромен, хоть и велик. И вот когда режиссер этого спектакля решил, что интерес публики в достаточной мере подогрет, сидевший несколько лет в подполье автор вдруг выныривает на свет божий, да не где-нибудь, а в рейтинговой телепередаче, и публика в легком шоке — вот это и есть тот самый гигант мысли, которого все превозносят?! Поглядела я на него — типичный истерик, как говорит мой любимый психиатр, самонадеянный, весьма высокого мнения о собственной персоне, считает себя непререкаемым авторитетом и с умным видом разглагольствует на любую тему.

— Я понял, о ком ты говоришь, — вмешался Леонид. — Наташа как-то купила несколько его книг, а потом увидела автора в этом ток-шоу и сразу разочаровалась — он даже вести себя не умеет. Его самоуверенность произвела на нее отталкивающее впечатление. Все же то, что человек написал несколько книг, не означает, что он пророк в своем отечестве.

— Может быть, потому его и не показывали публике, как и Астралову, изобразив загадочной личностью. Все женщины представляли этого писателя молодым красавцем и были готовы заочно в него влюбиться. А оказалось, что он по-мужски непривлекательный, немолодой, толстый, маленького роста, с типичным комплексом Наполеона, тяжелее авторучки за свою жизнь ничего не поднимал, зато его герой высокий, стройный и красивый, владеет восточными единоборствами и классно машет ногами, — видимо, создатель воплотил в нем свои инфантильные юношеские мечты и тем самым лечит собственные комплексы. Мы как-то раз беседовали о нем с психиатром, Лидия Петровна говорила: «Если главный, а тем более сквозной герой писателя внешне кардинально отличается от создателя персонажа, то это свидетельство так называемой дисморфофобии, что означает — человеку категорически не нравится его внешность, и он видит в ней изъяны». По ее мнению, этот ныне популярный писатель — типичная истерическая личность, потому и участвовал в спектакле по раскрутке собственной персоны. Истерики очень любят лицедействовать, а по сути — все в них фальшиво. На мой взгляд, примерно такое же лицедейство было и в случае Астраловой. Наврали про нее с три короба, реклама свое дело сделала, а дальше все катится по инерции. И писательница, и издатели, и пиарщики из одной песочницы. Все они ставили во главу угла презренный металл, а не высокую литературу и весьма умело дурили нашего брата. — Страстный обвинительный монолог немного утомил Аллу, и, уже немного поостыв, она сбавила тон и заключила ироничной перефразировкой: