– Даже очень.

– Я позвоню ему и скажу об этом, но, знаете, вчера он был немного недоволен вами.

– Он сказал, почему?

– Сказал, что вы суете нос, куда не следует. Но не уточнил.

– Я действительно всюду сую свой нос, по крайней мере в данное время. Например, можете вы мне сказать кое-что, прежде чем позвоните ему?

– Смотря что.

– Существует ли в отеле проблема наркотиков?

– Проблема наркотиков?

– Ну, замешан ли отель в той или иной степени в продаже или доставке наркотиков… героина?

– Конечно, нет!

– Хорошо, не отель. Но не происходит ли это здесь без ведома отеля? Вот что я имею в виду.

Она задумчиво смотрела на меня:

– Почему вы спрашиваете?

– Я же сказал, что всюду сую свой нос.

– Поистине. Вы не имеете права задавать такие вопросы, а я – отвечать на них. Если вам надо об этом знать, следует спрашивать у Марсольяни, но не думаю, чтобы он вам ответил.

– Вы ему позвоните?

Она позвонила и вкрадчивым голосом сказала:

– Он хочет зайти к вам на минутку.

Это она придумала сама, я такого не говорил.

Марсольяни – его кабинет тоже на шестом этаже – заставил меня долго ждать. Он не спеша перебирал бумаги и всем своим видом показывал, что не спешит. Я сидел, стараясь не проявлять признаков нетерпения. Наконец в 20 минут десятого, когда ему надоело играть в ничегонеделание под моим пристальным взглядом, он спросил:

– Чем могу быть полезен?

– Можете вы узнать, показало ли вскрытие, что мистер Дивор употреблял наркотики?

– Нет. Позвоните в полицию или узнайте у его жены. Еще что?

– Полиция мне не скажет, и с моей стороны было бы непристойно беспокоить его жену подобным вопросом. Почему вы не можете мне сказать?

– Мне полиция тоже не говорит. Это не мое дело.

– Так ли? В номере отеля находился героин.

– Я его не видел.

– Он был там. Кто-то его смахнул.

Он слегка покраснел:

– Этот «кто-то» – я?

– Я никого не обвиняю, но он был там, а потом исчез. Мне представляется важным знать, связано ли это с Дивором. Если он не был наркоманом, героин мог остаться от того, кто до него жил в номере.

– Даже если так, что дальше?

– Тогда что это – изолированный случай или в отеле существует проблема наркотиков?

– Не знаю, о какой проблеме наркотиков вы говорите.

– Я тоже не знаю. Нечто такое, из-за чего было бы нежелательно, чтобы в номере обнаружили героин.

– Это было бы нежелательно в любое время и по любой причине.

– Если бы вы обнаружили героин, вы бы сообщили полиции?

– Конечно.

– Или же пытались бы втихую заняться этим сами, чтобы не пришлось обращаться в полицию?

Марсольяни долго смотрел на меня и потом сказал:

– В наши дни проблема наркотиков существует повсюду. Немыслимо, чтобы обошлось без инцидентов в любом отеле. Что касается конкретной проблемы, это совсем другой вопрос. Если бы она возникла, я несомненно сообщил бы полиции и, уж конечно, не сообщил бы вам.

– Вы, например, не ссыпали бы героин в конверт и не унесли?

– Нет, я бы этого не сделал бы, и вам повезло, что вы такая пигалица, иначе за такие слова я бы вас поднял, сломал пополам и выбросил бы обе половинки из кабинета.

– Тогда мне повезло, что я такой маленький, – вежливо заметил я и встал.

– Минуту, – сказал он, – напомните мне ваше имя.

– Дэрайес Джаст.

– Мистер Джаст, я думаю, что все эти разговоры вызваны тем, что вы по-прежнему считаете, что тот мужчина из номера 1511 был убит. Вы сказали полиции о своей версии?

– Нет, после вашей реакции на мои слова я решил, что лучше найти более веские доказательства.

– Понятно, тогда, мистер Джаст, позвольте мне сказать вам следующее: если человек из номера 1511 был убит, ваши несанкционированные и неуклюжие расследования могут побудить убийцу сделать то же самое с вами, чтобы избавиться от вас. Подумайте над этим.

– В любом случае мне, видно, недолго осталось жить.

– Подумайте об этом, но по ту сторону двери, – он достал сигару и засунул ее в рот.

Ненавижу сигарный дым. Я встал и покинул кабинет, ничего не выяснив. Статус-кво.

Что делать? Я шел по шестому этажу к лифтам. Справа виднелась стеклянная дверь комнаты 622, но у меня не было предлога войти. Вопрос решился сам собой. Сара выглянула из двери и, когда я подошел, спросила:

– Марсольяни только что звонил мне. Он сказал, что не хочет больше вас видеть ни по какому поводу. Поэтому я предположила, что вы сейчас пройдете по коридору, и хотелось верить, что вы целы и невредимы. Судя по его голосу, он разъярен.

– Он был разъярен и не прибил меня только потому, что я такой маленький.

– Как видите, иногда это преимущество… Я хочу поговорить с вами. Если вы располагаете временем.

Я посмотрел на часы:

– Пока я свободен.

– У нас есть служебная комната, которой я иногда пользуюсь. Там нас не будут прерывать. Не пройдете ли вы со мной?

– С удовольствием.

Мы поднялись на десятый этаж. Сара быстро открыла дверь в одну из комнат, и я быстро вошел за ней. Она вывесила табличку "Не беспокоить" и заперла дверь.

– Теперь скажите мне… Вы спрашивали меня о проблеме наркотиков. Вы и Марсольяни об этом спрашивали?

– Вы сами мне посоветовали.

– Я сказала, что по такому вопросу следует обращаться к нему. Я не думала, что вы это сделаете.

– Но я сделал.

– Почему? Почему вы спрашиваете о наркотиках?

– А почему вы хотите об этом знать, Сара?

– Потому что в обмен я могу предоставить вам информацию.

– Это плата, а не причина. Почему вы хотите об этом знать?

– Потому что, боюсь, вы считаете, что Дивора убили.

– Да, я уверен, что он был убит.

– О, господи! – воскликнула она, но у нее был более обеспокоенный вид, чем это могло выразить столь невинное восклицание.

– Я знаю, это очень повредило бы отелю.

– Да, могло бы повредить. Я думаю о докторе Азимове и его книге об убийстве в Эй-Би-Эй.

Я совершенно забыл об этом.

– Вы сказали ему? – спросила она.

– Нет, но если это убийство, об этом станет известно, и тогда Азимов сможет использовать это происшествие, если захочет. Но не беспокойтесь, к тому времени, когда он все разукрасит и переиначит по-своему, изменив всех действующих лиц сообразно своему псевдоромантическому стилю, никто не сможет догадаться, что послужило источником. Я лично гарантирую вам, что он не назовет отеля. А что вы хотели мне сказать?

– Что все может оказаться более сложным, чем вы думаете. Мне не слишком хочется об этом говорить. – она понизила голос и явно нервничала. – Позорное дело и мне об этом не положено знать.

– Да?

– Здесь существует проблема наркотиков. Я слышала разговоры об этом.

– Вы догадываетесь или это точная информация?

– Не то, чтобы абсолютно точная, но надежная.

– О'кей. В чем же проблема?

– Возможно, что отель используется как своего рода "расчетная палата" в афере с распространением наркотиков.

– Отель?

– Почему бы и нет? Тысячи людей приезжают и уезжают. Здесь можно тайком провернуть все что угодно. Если мистер Дивор был убит, кто может найти убийцу в такой толпе? Как можно установить, кто входил в его комнату? Кто мог это видеть? Кого это интересует? Нет места более безликого и ненадежного, чем большой отель.

– Значит, его могли использовать как "расчетную палату"? Кто-то достает наркотики, и кто-то другой распространяет их отсюда?

– Я об этом знаю очень мало.

– Почему же тогда отель не сообщает об этом полиции? Или уже сообщил?

– Не думаю. Возможно, что улики неубедительны, и Марсольяни…

– …хочет спасти репутацию отеля.

Сара покачала головой:

– Не совсем так. Если он сможет собрать больше улик и передать их полиции, то ее вмешательство не только будет менее длительным, но и действия отеля могут похвалить.