Хмурый Кэл улыбнулся.

— Он всегда был таким напыщенным? — спросил он Алиизсу, указывая на дроу.

Алиизса искренне засмеялась. Фарону, как заметил Кэл, был далеко не так весело.

— На самом деле, да, — сказала она. — Был. Да. Но не стоит ополчаться на него, Кэл. Если бы ты когда-нибудь увидел Мензоберранзан или встретился с Матроной-Матерью, ты бы понял.

Фарон обернулся к Алиизсе, делая вид, что надулся.

— И чему только ты учила нашего сына? — спросил он. — Очевидно, не очень-то важным вещам, это уж точно. И, пожалуйста, объясните мне, почему он посвятил свою жизнь любви к такому чванливому, самодовольному хаму, как Торм?

Возмущенный Кэл шагнул к дроу, сжимая меч.

Фарон, удивленно вскинув брови, отступил на шаг, а его рука скользнула внутрь туники.

— Перестаньте, вы, оба! — Алиизса встала между ними, оттолкнув их друг от друга.

Ярость, вызванная оскорблением, все еще жгла Кэла, но он неохотно расслабился, и, когда второй сделал то же самое, Алиизса вздохнула и опустила руки.

— Ох уж эти мужчины, — ворчала она, возвращаясь к скамейке. — Ну лучше посидели бы со мной, вы оба. Я не знаю, сколько времени у нас есть, и не хочу тратить его, наблюдая, как вы цапаетесь.

Кэл скривился, но сел рядом с матерью. Фарон уселся с другой стороны. Все трое молчали, всматриваясь в воду.

Наконец Алиизса снова заговорила.

— Я собираюсь рассказать вам одну историю. Вы уже слышали об этом раньше. Но ни один из вас не знает всего. Когда я закончу, может быть, вы будете хоть немного лучше понимать друг друга.

Она сделала паузу, глубоко вздохнула и начала.

Алю рассказывала о времени, проведенном в глубоких пещерах под поверхностью Фаэруна, когда она и Вок были вместе. Она поведала историю о том, как познакомилась с Фароном и как следовала за ним чуть ли не через все Подземье.

— Зачем? — в какой-то момент спросил Кэл. Он не мог никак понять, почему алю так сильно беспокоилась о дроу. «Что она нашла в нем?» — думал он.

Алиизса пожала плечами.

— Фарон заставлял меня смеяться, — сказала она, словно услышав его мысли. — Он был остроумным, и, даже зная, что, когда мы вместе, я пытаюсь выудить у него сведения, он не злился. — Алю вздохнула. — Я думаю, мне нравилось, что он поступал со мной так… честно. Я никогда не чувствовала, что…

В ее голосе не звучало и намека на печаль.

— Возможно, еще и оттого, что я просто неотразим? — вставил Фарон. — Кажется, поэтому ты и бегала за мной.

Алиизса хихикнула — по мнению Кэла, как легкомысленная девушка. Он поежился.

«Я не хочу ничего об этом знать», — понял он.

Алю продолжала, рассказывая все, вплоть до того как они попали в ловушку в темных закоулках пещер, что некогда были частью Кровавого Ущелья. Ее голос охрип, едва она заговорила об обмане Вока и его последнем предательстве.

Когда она закончила, все трое долго сидели неподвижно.

— До чего в жизни все странно, — прошептала алю. — Как же все так… запуталось?..

— Жизнь постоянно преподносит нам сюрпризы, Алиизса, — ответил Фарон. — Будь то капризы богов или чьи-то амбиции, вы часто оказываетесь в хитро сплетенной паутине — и задаетесь вопросом, как же вам удалось туда попасть. Посмотри на меня. Я думал, мне суждено руководить Магиком, но вместо этого сижу тут, в воображаемом волшебном саду, в заключении у слуг Тира, и то лишь потому, что ты решила сберечь мой палец.

Я говорю об этом, — сменил он тему, — просто потому, что размышляю, что ждет нас впереди. Хотя тут намного лучше, чем в тюрьме, где я находился в качестве гостя Паучьей Королевы… но не думаю, что они намерены оставить нас здесь. Один из наших похитителей упомянул о суде, так ведь?

— Да, — ответила Алиизса. — Мы предстанем перед Высшим Советом, сборищем ангелов, прихвостней Тира, чтобы отвечать за свои преступления.

— Ну что ж, мне суд не сильно повредит, — заявил Фарон. — Я почти не имею к этому отношения.

Дроу встал и посмотрел на Кэла.

— Я общался в Мензоберранзане с тем, кого можно было назвать другом — если бы дроу были склонны обсуждать такие вещи. Мастер клинка, воин-одиночка со своим оружием. Ты мне немного напоминаешь Рилда. Он раз или два спасал мне жизнь… и боюсь, что я не делал все возможное, чтобы отплатить ему. — Фарон пожал плечами. — Уж таков путь моего народа. Но, видя, как ты на него похож, я сделаю нечто необычное в память о нем. Я дам тебе несколько советов, которые, вероятно, следовало бы дать ему.

Кэлу захотелось рассмеяться. Советы от отца, которого он не знал? Должен ли он благодарить за них?

Однако в глубине души он хотел понять своего отца лучше. Кэл хотел увидеть, как много от дроу скрывается в нем самом.

— Никогда не попадай в сильную зависимость от долга, чести и желания пожертвовать собой, — сказал Фарон. — Не потому, что все это ничего не стоит или потому, что перестанет тебя волновать, когда ты будешь полностью опустошен и состаришься. — Он глубоко вздохнул. — Дело в том, что эти вещи неизбежно связаны с чужими интересами, мой дорогой мальчик. А когда обнаружишь, что твои и чужие интересы больше не совместимы, окажется слишком поздно.

Кэл обдумывал слова дроу.

— Это следует из твоего опыта? — спросил он.

Фарон усмехнулся.

— Талантливый парень у нас с тобой, Алиизса. Весь в отца. — Он повернулся к Кэлу. — Ты так подумал, исходя из моего печального рассказа, да? Но нет, мои беды произошли исключительно из-за моих собственных эгоистических интересов. Я пожадничал. По моему почтенному мнению, куда как более достойно получить больше шансов, чтобы связаться с такими неприятными вещами, как долг, честь и тому подобное.

Кэл заулыбался.

— Послушай, мой мальчик, — сказал дроу, отвлекая Кэла от его мыслей. — Я вижу, ты сидишь здесь, пытаясь определить, сколько из того, что скрыто в глубине твоей души, ты получил от меня, сколько от своей матери, и сколько от этого ангела, Торана, который воспитал и действительно сформировал тебя. Основываясь на всем услышанном сегодня, думаю, ты не знаешь, что почувствуешь, узнав ответ.

Кэл спокойно посмотрел на дроу.

— Очень проницательно, — сказал он, мастерски скрывая охватившую его бурю чувств.

«Так кто же я? — задумался он. — Какие частицы моей души действительно принадлежат мне?»

— По правде говоря, ответ не имеет значения, — улыбнулся Фарон. — Когда все уже сказано, расплата не за горами, а твой выбор сделан. В конце концов, есть лишь одна и только одна личность, что ответит на твой вопрос. Ты сам. — Тон отца стал немного задумчивым. — Я понял, что такое трудности, оказавшись в Бездне во время нашествия пауков. — Он моргнул и посмотрел на Кэла. — Тебе не ответит никто. Ни я, ни она, — он указал на Алиизсу, — и не вырастивший тебя ангел. И даже не твой бог. Пока ты не удовлетворен своим выбором или своими поступками, ты не ответишь на свои вопросы.

Кэл глубоко погрузился в размышления о том, что ему сказали отец и мать, и рассвет уже заалел, когда он почувствовал, что отдаляется от иллюзорного места и возвращается обратно в свое тело.

Торан открыл глаза. Он был дома. Или, по крайней мере, в месте, которое очень напоминало дом. Он лежал в кровати. Комнату со стенами белого мрамора заливал теплый солнечный свет и аромат свежих цветов — дэв увидел несколько подвесных корзин, наполненных травами и цветами. Откуда-то доносился щебет птиц и шелест листвы под легким ветерком.

«Я жив, — подумал он. — Я не заслуживаю этого, но я жив». А ведь ему больше не хотелось жить.

Торан глубоко вздохнул. Несмотря на усталость, было хорошо. Он больше не чувствовал всепроникающего зла. От испытаний в мрачных, наполненных злом пещерах, казалось, не осталось и следа.

«Шрамов на теле уже нет, — думал он. — Если бы можно было так же легко исцелить израненную душу».

Он вспомнил о Кэле и Алиизсе. Живы ли они?

«Должно быть, живы. Они были там, со мной, в холоде. И… другие».