Он спокойно прошел через всю запретную зону, переполненную солдатами, милицией и товарищами в штатском со специфическим выражением лица, так и оставаясь невидимым для всех. И только когда на пути Яна встало сверхплотное внешнее оцепление, он выхватил из кармана свою медаль, хлопнул по плечу ближайшего омоновца и, ткнув медаль ему под нос, произнес самым суровым тоном:

– Секретная служба его величества.

Омоновец растерялся так, что уронил щит и попытался отдать честь обеими руками сразу. А когда он опомнился, Ян уже давно перелез через ограждение и растворился в толпе зевак, которая к вечеру разрослась до угрожающих размеров.

Разгонять ее не решались, поскольку явных беспорядков пока не было, зато телекамер – сколько угодно. Но водометные машины и слезоточивый газ держали наготове. Мало ли что.

Нарваться в этой толпе на знакомого было равносильно выигрышу в лотерею – но Ян все-таки нарвался. Прямо под боком у компании уфологов, развернувших перед оцеплением наскоро написанные фломастерами бумажные плакаты, он столкнулся лицом к лицу с Наташей Сероглазовой.

– Ой! – сказала Наташка. – Привет! Ты что тут делаешь? Тебя везде ищут.

– Я знаю, – ответил Ян. – Даст Бог, не найдут. А ты чего такая? Плакала что ли?

– Ага. Сережку в карантин забрали.

– В какой карантин?

– Не знаю. Куда-то в госпиталь, в изолятор. Он будто бы мог какую-то заразу оттуда принести.

Говоря «оттуда», Наташа махнула рукой в сторону медузы.

– А Пашку? – спросил Ян.

– Что – Пашку?

– Его тоже забрали?

– Не знаю. Наверное, и тебя тоже для этого ищут.

Ян поправил очки и серьезно сказал, оглянувшись на медузу и бойцов из оцепления:

– Ага. Вон их сколько, и все меня ловят. Только ничего у них не получится.

– Почему? – удивилась Наташка.

– Потому что я заколдованный.

– Да ну тебя! Я серьезно говорю.

– Я тоже серьезно. Сейчас в магазин схожу, продуктами запасусь – и обратно в Зазеркалье.

– В какое Зазеркалье?! Ты с ума сошел, да?

– А Серега разве не рассказывал, что там, по другую сторону медузы?

– Да мы с ним и поговорить не успели толком. А что там?

– Да так… Это видеть надо. Хочешь, тебя проведу?

– Куда?

– К медузе, куда же еще.

– Как это?

– Элементарно, Ватсон.

Тут уфологи взревели: «Пустите нас к инопланетянам!!!» – да так яростно, что Ян с Наташей вздрогнули.

– Нет там никаких инопланетян! – рявкнул на них Ян и потащил Наташку в сторону метро.

Наташа оказалась для него подарком небес, потому что у нее с собой были деньги и телефонная карточка.

Отчиму Ян сказал по телефону всего несколько слов:

– Со мной все в порядке. Ночевать не приду. Есть причины, но вы за меня не беспокойтесь.

И повесил трубку, не дав отчиму произнести хоть слово в ответ.

И незамедлительно попросил у Наташи денег в долг, пообещав взамен показать ей нечто такое, чего она никогда не видела и без его помощи никогда не увидит.

Глядя, как Ян делает покупки, Наташа окончательно уверилась, что у него поехала крыша. Ведь ни один человек в здравом уме не станет покупать три виноградины, три клубничины и пять ягод черешни. А еще яблоко, грушу, апельсин, мандарин, лимон и помидор.

Но с другой стороны, Наташу эти действия заинтриговали, и она с интересом ждала продолжения.

На обратном пути девушка заметила, что сквозь толпу они проходят как-то удивительно легко – словно все люди как по мановению руки расступаются перед ними.

У железных барьеров Ян просто не стал останавливаться.

– Дорогу гвардии кардинала! – воскликнул он и протолкнул Наташу вперед.

Ян почему-то был заранее уверен, что это у него получится, и Наташу не остановят.

И получилось. Не остановили.

– Дорогу мушкетерам короля! – выкрикивал Ян, рассчитывая не столько внести смятение в ряды доблестных воинов, сколько произвести впечатление на Наталью.

Наташа покорно следовала за ним с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. В медузу она вошла на грани шока и на выходе долго беззвучно шевелила губами, не в силах произнести ни слова.

– Вот это и есть Зазеркалье, – объявил Ян с такой гордостью, словно вся эта земля принадлежала ему лично.

– Как ты это делаешь?

Наташа трижды пыталась начать эту фразу, но не могла справиться со словом «как». И только с четвертой попытки, заикаясь, довела предложение до конца.

– Понятия не имею, – ответил Ян. – Само собой получается.

– Так не бывает.

– Еще как бывает. Наверное, это медуза. Она расчищает мне дорогу.

– Почему именно тебе?

– Потому что я самый умный и красивый.

Наташа восхищенно осматривала с холма потрясающую панораму белой пустыни, освещенной мистическим светом медузы и двух лун.

– Какая красота! – выдохнула она, когда глаза устали всматриваться вдаль.

Ян как бы невзначай взял ее за руку, и они стали спускаться с холма к озеру. Ян хотел посмотреть, как поживает его картошка, а по пути рассказывал про здешние странности.

– И что теперь будет? – спросила Наташа. – Меня тоже отправят в карантин?

– Не будешь болтать про свои приключения – никуда тебя не отправят. Серега сразу выложил все ментам – теперь расхлебывает. А я наврал аж самому министру внутренних дел и смылся из дому. И, как видишь, до сих пор на свободе.

– А если они сюда за тобой придут?

– Они медузы боятся, как черт ладана. А меня она защитит. Вообще-то я думаю, она защищает всех, кто побывал в Зазеркалье. Мы ведь все трое утром ушли отсюда без помех.

– А почему тогда Сережку забрали?

– Бог его знает. Может, потому что он слишком далеко ушел от медузы.

– А у меня ее из окон видно… – сообщила Наташа. – Значит, она и меня защитит?

– Все может быть.

Снежок набился Наташе в босоножки. Он не таял, как снег, и не причинял беспокойства, как песок, но Наташа все равно сняла босоножки и пошла дальше босиком. Для Яна, который ходил в кроссовках, этой проблемы не существовало.

В пятидесяти метрах от озера Наташа наткнулась на высокий куст с перистыми листьями.

– Мутирует, – сказал Ян, наклонившись, чтобы рассмотреть детали при слабом свете луны.

– Что? – не поняла Наташа.

– Картошка мутирует.

– Какая картошка?

– Вот эта, – Ян потрогал пальцами верхушку куста, который доставал ему почти до пояса.

– Какая же это картошка? – удивилась Наташа. – Картошка такая большая не бывает.

– В том-то и дело.

Этот куст был самый большой. Другие на той же нитке имели разную величину, но это, может быть, потому, что они росли с разной скоростью. Однако еще четыре отличались аномально высоким ростом, и Ян решил, что это закономерность. Главное направление мутаций на этой нитке – гигантизм. А на других нитях, наверное, что-нибудь другое.

Наташа плохо помнила школьный курс биологии, и мутации в ее представлении были связаны с чем-то ужасным – вроде Чернобыля, проникающей радиации и двухголовых кур. Поэтому она спросила:

– А это не опасно?

Но спросила очень спокойно, без панической нотки в голосе.

– Не думаю, – ответил Ян. – Мне здесь нравится. Я никогда не чувствовал себя так хорошо.

– Странно. Я тоже. Здесь такой чистый воздух. Дышать приятно.

– Вода тут тоже чистая, – добавил Ян. – Искупнемся?

Температура воздуха в этот час в Зазеркалье была градусов двадцать. Значительно прохладнее, чем в раскаленном Питере, где к вечеру становилось совершенно нечем дышать. Наташа мечтала искупаться весь день, но времени на это так и не нашлось. А озеро манило неподвижной зеркальной гладью воды, в которой отражались звезды.

– Я без купальника, – сказала Наташа огорченно.

– Ну и что? Я тоже без купальника, – сообщил Ян и заставил Наташу улыбнуться.

Сняв футболку он небрежно бросил ее на снежок и, подпрыгивая на одной ноге, стянул джинсы, оставшись в черных домашних трусах.