– А что будешь делать ты?

Гидеон рассмеялся, белые зубы сверкнули на смуглом мужественном лице.

– Я делаю то, что мне нравится. Пит. Я инженер, получил там работу. Поехали со мной.

– Я не могу. Это не для меня. У меня другая жизнь.

– Решение окончательное?

– Да.

– Тогда чего ты хочешь? Чем я могу тебе помочь?

Пит рассмеялся.

– Ничем.

Но перед тем, как уйти, Гидеон написал письмо, позвонил по телефону и отправил Пита в Филадельфию на встречу с Хэнком Джорданом. Казалось, Гидеон знал всех. У него были связи в совершенно неожиданных местах. Пит взял письмо, поехал в Филадельфию в агентство Джордана и получил там место. Оставив студию в Нью-Йорке, он окунулся в напряженную работу.

Свое дело он знал, и успех не заставил себя ждать. Он удостоился приглашения на обед в Честнат-Хилл и был представлен Элис Джордан. Все было чудесно. История будто сошедшая со страниц модного журнала. Вскоре стало ясно, что он любит Элис, и она любит его. Со дня на день они должны были пожениться. О Гидеоне он ничего не слышал уже два года.

Он говорил себе, что правильно поступил, отказавшись от помощи брата и не отправившись с ним в Центральную Америку. Там ему пришлось бы жить на зарплату Гидеона. Войной он был сыт по горло и жаждал мира, тишины и благополучия, чтобы он мог работать без надрыва и волнений. Для волнений вполне хватало Элис...

На станции было пусто. Ни единой машины не видно и на Джерментаун-авеню. Окошко кассира оказалось закрытым. Он поднялся на платформу, повернулся спиной к ледяному ветру и стал изучать расписание. Предстояло ждать не меньше получаса. Дрожа от холода, он представил Гидеона в тропиках, и снова удивился, что вдруг так часто думает о Гидеоне. Что-то случилось, или должно было случиться. Прошлой ночью...

Его внимание привлекла какая-то тень в дальнем конце пустой платформы. Зеленые огни светофора дрожали на застывших стальных рельсах. Ветер поднял брошенную кем-то газету и прилепил ее к закрытой двери. Зал ожидания был заперт, света в нем не было. Тень в конце платформы превратилась в идущего навстречу человека в тяжелом пальто с меховым воротником и в широкополой шляпе. Кул не видел его лица, но ощутил внезапную вспышку необъяснимого страха.

Что за чепуха?

Никаких причин для страха не было. Он мог постоять за себя. В колледже он побеждал на чемпионатах по борьбе. Но в приближавшемся человеке, поступью напоминавшем готовую к прыжку пантеру, что-то вызывало ужас.

Питер шагнул назад, к лестнице на улицу. Человек остановился.

Газета на двери хлопала на ветру. Огни светофора сменили цвет с зеленого на желтый, окрасив снежные сугробы и ледяные заструги золотом. Воздух ожил от далекой вибрации, которую он ощущал подошвами.

Кул сделал еще шаг к полутемной лестнице на улицу. Поезд был еще далеко, и он не мог сказать, идет ли он в сторону центра. Это не имело значения. Внезапно он решил не садиться в поезд, если человек на платформе тоже решит ехать. Он повернулся и зашагал по лестнице.

И тут же на платформе раздался топот.

На лестничной площадке Кул оттолкнулся от перил и прибавил ходу. От чего он бежит, он не знал. За последние сутки что-то случилось, заставляя его видеть то, чего в действительности не существовало. Но теперь уж точно что-то было.

Он обернулся и посмотрел вверх. Широкоплечий неуклюжий мужчина в пальто с меховым воротником тоже остановился. У него было широкое смуглое лицо с крутыми скулами и тонкими черными усиками. Встретившись с Кулом взглядом, мужчина улыбнулся.

– Минуточку, сеньор.

Голос его гулким эхом раскатился по бетонному пролету. Этого человека Кул никогда прежде не видел.

– В чем дело?

– Я хотел бы с вами поговорить, сэр.

– О чем?

– Вы ведь Питер Кул? Верно?

– Кто вы? И что вам нужно?

– У нас есть о чем поговорить, – мужчина чуть помедлил и стал спускаться. Загромыхал подходящий поезд. Ступеньки лестницы дрожали. Голос мужчины, казалось, повис в ледяном воздухе, эхом отразился от бетонных стен и лестничных пролетов, и ужас вновь охватил Кула.

В руке мужчины блеснул нож. Он появился так молниеносно, что Кул не уловил момент, когда мужчина его выхватил. Он видел улыбку под тонкими усиками, массивные плечи, легкую походку. Прочитал то, что было написано в глазах мужчины, поспешно развернулся и мигом одолел последних несколько ступенек к улице. Топот, раздавшийся за ним, утонул в грохоте прибывшего поезда. Тот разорвал мрак зимней ночи, на миг наполнил ее своим грохотом и быстро унесся на север.

Через пустую автостоянку Кул выскочил на мощеную кирпичом улицу. Ему казалось, что он слышит крик мужчины, но все заглушал грохот уходившего поезда. Он продолжал бежать, вспомнив о доме Джордана на холме. Улица была длинной, пустынной, предательски открытой. Он пересек мостовую, споткнувшись о трамвайный рельс. По-прежнему никого видно не было. В домах вокруг – ни огонька.

Небольшой сквер отделял дома от улицы. Через перекресток к нему медленно приближалась машина. Свет фар выхватил из темноты бежавшую фигуру Кула, он обернулся и замахал рукой. Шагов преследователя больше слышно не было. Оглянувшись назад, он его не увидел. Питер замедлил шаг. Машина подъехала и остановилась рядом.

За рулем сидела женщина. Она потянулась через сиденье, чтобы открыть ему дверцу, и, обходя новый седан, Кул обратил внимание на номер – нью-йоркский. Из темноты за его спиной опять послышался топот. Он оглянулся. Мужчина догонял.

Кул угодил в ловушку между преследователем и женщиной в машине. И выбрал женщину. Вскочив в машину, он, задыхаясь, бросил:

– Поезжайте, пожалуйста. И побыстрее. Это...

– Я знаю.

Когда девушка нажала на газ, его вдавило в сиденье. Преследователь что-то громко и сердито прокричал.

– Все будет в порядке, мистер Кул, – сказала девушка.

Он удивился и попытался ее разглядеть.

– Вы знаете, кто я?

– Я отвезу вас домой. Фэйрмаунт, верно?

Рулила она плохо и явно не привыкла к гололеду. Машину несколько раз заносило. Кул обернулся в сторону станции, там никого не было – мужчина с ножом исчез.

Он вновь взглянул на девушку и мрачно буркнул:

– Похоже, вы все обо мне знаете...

Она кивнула.

Машину она вела очень плохо. Когда они проезжали сквер на Шайлкилл, пошел снег с дождем, и ее неуверенность стала бросаться в глаза. Ледяная крупа скрежетала по крыше машины, припудренные свежим снегом деревья разрывали мрак ночи. Переехав мост, девушка вдруг приняла к бордюру и затормозила.

– Я не привыкла ездить по льду. Может, проще вам сесть за руль?

Теперь он видел, что девушка совсем молодая, у нее были каштановые волосы и карие глаза, и в глазах этих светился страх при каждом взгляде на него. Он сомневался, что лед – единственное, что ее пугало. Обходя машину, чтобы занять место водителя, Кул чувствовал, что становится самим собой, и теперь ужас, охвативший его на станции, казался просто смешным. Он повеселел и сам себе удивлялся.

Девушка уступила ему место за рулем со вздохом облегчения.

– Боюсь, я неважный водитель. И к тому же плохо знаю город.

– Кто вы?

– Мое имя вам ничего не скажет.

– Ну, это мне виднее. Не каждый день за мной гоняются с ножом, не каждый день сутки подряд следят хорошенькие девушки. Ведь вы следили за мной, верно?

По е губам скользнула легкая улыбка.

– Некоторое время. Потом еще Рамон.

– Рамон? Тот, что с ножом?

– Вот именно.

– Теперь вы объясните, почему? – спросил Кул.

Она нервно всматриваясь в дорогу через парк.

– Пожалуйста, потом, когда приедем. Не нравится мне этот снег.

– Это иней.

– А в чем разница?

– Вы никогда не видели снег?

– Только не вблизи.

У нее был латинский акцент, и он теперь знал, что она не американка. Не был американцем и мужчина на станции. Кул заметил, что она дрожит – ее наряд совсем не соответствует превратностям филадельфийской зимы. Он нащупал кнопку отопителя.