Я до сих пор помню увиденное, но все же разрываюсь от желания поверить его словам. Может быть, я просто лгу самой себе, но серьезный взгляд Ребела приказывает мне слушать и слышать его правду. И я подчиняюсь. Слыша все громко и отчетливо. Сказанное полностью противоречит моим воспоминаниям, но вместо того чтобы прислушаться к доводам рассудка, я начинаю разрываться. Теперь остается решить, довериться самой себе или поверить ему… снова. Ребел стискивает зубы, пока наблюдает за борьбой мыслей на моем лице. С низким разочарованным рыком он клянется:

— Не знаю, что ты там видела той ночью, но это вовсе не то, чем кажется. Во мне достаточно честности, чтобы не поступать таким образом ни с тобой, ни с кем-либо еще.

— Признаюсь, раньше мы с Флоренс встречались, — продолжает он, — но тогда я был очень молод и наивен. Я не виделся с ней уже несколько месяцев. В этой истории есть нечто большее, чем ты мне рассказала, и я обещаю, что докопаюсь до сути. Но, — Он сжимает мой подбородок большим и указательным пальцами, поворачивая лицом к себе, — не сегодня. Сегодня вечером ты будешь принадлежать мне.

Прижавшись к моим губам, Ребел силой врывается языком мне в рот. Он в своем репертуаре и действует нетерпеливо. Мужчина не собирается быть со мной нежным. Ребел овладевает моим ртом точно так же, как и телом — жестко, быстро и основательно.

— Никогда больше не смей уходить от меня, — рычит он между поцелуями.

Ребел захватывает мой рот, его язык скользит внутрь и наружу, облизывая и дразня меня, а зубы покусывают нижнюю губу. Я не сразу осознаю, что мы пятимся назад, пока спиной не врезаюсь в стену. Зажатая между ней и неумолимым, безжалостным натиском Ребела, у меня нет другого выбора, кроме как сдаться. Нагнувшись, Ребел хватает меня сзади за бедра и приподнимает вверх. Я непроизвольно обвиваю ногами его талию, обхватывая руками за плечи.

Твердая плоть Ребела прижимается к моему возбужденному естеству, посылая волны жара по всему телу. Я стону ему в рот и плотнее вжимаюсь в мужское тело, пытаясь впитать в себя как можно больше его тепла. Меня охватывает неизбежная потребность находиться ближе, ощущать его обнаженную кожу напротив своей.

Ребел срывает с меня одежду, его ищущие руки ныряют под тонкую ночную рубашку и скользят вверх по грудной клетке, помогая стянуть ткань через голову. Низкое рычание вырывается из его груди, когда он обхватывает своими жадными ладонями мою обнаженную грудь. Его глаза пылают голодом. Я откидываю голову назад и выдыхаю его имя, когда мужчина втягивает сосок в рот.

Запускаю пальцы в его волосы и прижимаю к себе теснее, пока его язык обводит каждую тугую вершинку по очереди. Он нежно покусывает кожу, посылая стрелы удовольствия прямо в мой центр. Я чувствую, как нарастает возбуждение. Голова начинает кружиться, а каждое нервное окончание воспламеняется. Именно в тот момент, когда я почти достигаю кульминации, а мышцы нетерпеливо сжимаются, готовясь к освобождению, Ребел отпускает меня.

— Нет, не останавливайся, — всхлипываю я, хватая его за плечи и пытаясь притянуть обратно.

Полные губы Ребела приобрели глубокий розовый оттенок и приподнялись в насмешливой улыбке.

— Ты плохая хозяйка, котенок. Даже не предложила гостю полномасштабную экскурсию.

Мои глаза удивленно расширяются.

— Ты хочешь экскурсию? Сейчас?

— А как иначе мне изучить все поверхности на которых планирую тебя трахнуть?

Ох. Во мне снова вспыхивает возбуждение. Взяв за руку, тащу мужчину через всю квартиру, устраивая ему самую быструю экскурсию на свете.

— Ты уже видел гостиную. Кухня вон там, — указываю я, когда мы проходим мимо по короткому коридору. — Слева от тебя ванная, справа — комната для гостей, а вот эта моя комната, — С этими словами распахиваю последнюю дверь в конце коридора.

Повернувшись на пятках, я хватаю Ребела за пояс и притягиваю к своей обнаженной груди. Эта проклятая ухмылка снова расплывается на его лице, и мой живот сжимается от волнения. Всякий раз, когда Ребел смотрит на меня подобным образом, я чувствую себя такой незащищенной, но вместе с тем крайне взбудораженной. Обладание его безраздельным вниманием само по себе является афродизиаком.

— На тебе слишком много одежды, — замечаю я, расстегивая пряжку его ремня. Вытащив полоску кожи, складываю ее пополам. Держась за оба конца, я скручиваю материал, создавая промежуток между двумя половинами, а затем быстрым движением вытаскиваю оба конца. Кожа громко трещит, я улыбаюсь и отступаю к кровати. — Сегодня я особенно непослушная, мистер Скотт.

Ребел следует за мной, по пути снимая через голову свитер. Мой взгляд падает на его грудь, и я облизываю губы при виде этой прекрасной бронзовой кожи. Я немного нервничаю. Мы делали подобное и раньше, но тогда все было иначе и цель была иной. Однако теперь это все, что я могу ему дать, лишь так я выкажу свои истинные чувства. Это будет моим способом извиниться, а также попыткой заполнить ту пустоту, что образовалась в моей груди с той ночи, когда увидела их вместе. Мне нужна подобная глубокая связь с ним прямо сейчас, нечто достаточно грубое и сильное, чтобы стереть ту ночь из моей памяти. Ребел прекрасно понимает мои намерения, читая меня словно открытую книгу.

— Ты плохо себя вела, котенок.

Закусив губу, я смотрю на него из-под полуопущенных ресниц и застенчиво киваю.

— Да, господин.

Ребел стоит передо мной с голым торсом. Он забирает ремень из моих рук и делает шаг назад. В его темных глазах появляется жестокая искорка, когда он произносит:

— Ты же знаешь, что бывает с непослушными девчонками. Снимай свое нижнее белье.

Я подчиняюсь, предвкушение трепещет в моем животе, словно сотни порхающих бабочек. Скользнув пальцами под резинку трусиков, я скатываю их вниз по ногам и до лодыжек, а затем переступаю через ткань.

— А теперь положи руки на матрас, наклонись и раздвинь ноги.

Следуя его инструкциям, я опираюсь руками о кровать, крепко сжимая пальцами одеяло, когда расставляю ноги на ширину плеч. Мое сердце бешено колотится в ожидании, пока он приступит.

— Поскольку ты решила пойти против моей воли и позволила другому мужчине дотронуться до своей киски, я справедливо рассудил, что десять ударов будет более чем достаточно.

Так много. Я задерживаю дыхание и наклоняю голову вниз, готовясь принять наказание. Даже если будет немного больно, я хочу этого. Это не оскорбление, а способ сблизиться. Ведь ни один из нас не умеет хорошо говорить. Это мой способ позволить нам обоим избавиться от разочарования и обиды. Хотел он того или нет, но Ребел причинил мне боль, и, хотя он никогда не признается в этом вслух, я также сильно огорчила его. Я не успеваю вдохнуть, когда кожа начинает хлестать мою попку.

— Раз, — считает Ребел, его голос нежнее шелка.

Он бьет недостаточно сильно, чтобы повредить кожу, но мне все равно больно. Плечи напрягаются, и я делаю судорожный вдох.

— Два.

Я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, пока считаю вместе с ним.

— Три. Четыре. Пять.

К тому времени, как Ребел достигает десяти, я чуть не сдаюсь. Моя задница горит словно в аду, а в какой-то момент я наверняка начала задерживать дыхание, поскольку теперь моя голова буквально раскалывается и я едва не теряю сознание. Положив руку на плечо, Ребел притягивает меня к своей груди и поворачивает таким образом, чтобы удобно подхватить на руки. Мужчина опускает меня на кровать и на мгновение отходит подальше. Этого достаточно, чтобы я смогла взять себя в руки.

Я тут же обхватываю руками подушку и зарываюсь в нее лицом. Даже несмотря на то, что все происходит по обоюдному согласию, это все равно изматывает меня эмоционально, и я подозреваю, что это верно для нас обоих. Обычно порка — это просто забава, инструмент для усиления нашего взаимного возбуждения. Но на этот раз ее цель была намного важнее, и это заставило меня почувствовать себя полностью голой, беззащитной. У меня голова идет кругом от того, насколько сильно произошедшее на меня повлияло. Я никогда не ожидала подобной реакции.

Ребел возвращается с маслом алоэ, которое я держу на стойке в ванной. Он размазывает его по моим пылающим ягодицам, унимая неприятные ощущения. Но меня даже не волнует боль, которая в лучшем случае незначительна и вероятно пройдет к утру. Я хочу лишь забраться в объятия Ребела, чтобы он согревал меня своим телом.

Я поворачиваю голову и тоскливо смотрю на него. Взглянув на меня сверху вниз, Ребел хмуро поджимает губы. Намазав мою кожу еще одним слоем алоэ, он ставит масло на прикроватную тумбочку рядом с полупустой двухлитровой бутылкой и ложится на кровать лицом ко мне. Его обеспокоенные темные глаза встречаются с моими.

— Я сделал тебе больно?

Я покачала головой.

— Ты злишься на меня.

— Нет.

— Тогда в чем дело? — спрашивает он едва слышным голосом.

Нужные слова вертятся на кончике языка, угрожая вырваться наружу. Но я отчаянно сдерживаю себя, потому что догадываюсь, насколько глупо это может прозвучать. Мы с Ребелом знакомы не так давно, слишком многое еще предстоит выяснить, слишком многое еще надо решить. Я прикусываю язык, практически давясь собственными словами.

А затем рассказываю ему о том, к чему пришла неделю назад, сразу после секса с его братом и прямо перед тем, как выскользнула из его постели под покровом ночи.

— Я выбираю тебя.