И он поднес пистолет ко рту…»

Напряжение достигло высшей точки.

И тут хорошо знающим роман неожиданно приходит в голову, что Дюма предвосхитил динамику будущего, тогда еще неизвестного искусства кино.

Дюма подготовил великие монтажные открытия Гриффита и Эйзенштейна. Помните «Броненосец «Потемкин», — как нестерпимо тянутся мгновения, когда бунтующих матросов вызывают на верхнюю палубу, накрывают брезентом, против них выстраивают караул с наведенными ружьями, командир уже отдал команду «Залп!»…

И так же, как в прославленном фильме возглас Вакулинчука: «Товарищи!» — поворачивает течение событий и приносит спасение, так и в романе, перед самым выстрелом раздается громкий крик Жюли, и пистолет выпадает из рук Морреля.

«— Отец! — закричала она, едва дыша от усталости и счастья. — Вы спасены! Спасены!

И она бросилась в его объятья, подымая в руке красный шелковый кошелек».

Не правда ли, на экране кошелек должен быть показан крупным планом?

Это было бы великолепной концовкой блистательно выстроенного эпизода.

Эффект кошелька не только в том, что в него вложен алмаз «величиной с орех», с надписью: «Приданое Жюли», и вексель Морреля (конечно, погашенный) на 287 500 франков. Читатель уже знает из рассказа Кадрусса «аббату Бузони», что именно этот кошелек Моррель оставил больному отцу Дантеса с порядочной суммой денег.

Отметим еще, что, чем ближе к «финишу», тем куски действия становятся у Дюма все короче и короче. К концу это уже только движение руки, которая берет пистолет, взводит курок, подносит оружие ко рту. Щелкание затвора, инстинктивно вздрогнувшее тело, отворившаяся дверь, движение секундной стрелки часов — краткие, отрывистые «крупные планы», хорошо знакомые нам по многим фильмам.

Из главы «Алмаз отмщения» в книге Пеше Дюма ничего не мог почерпнуть для сюжета благодеяний, не много было там и для сюжета мщения. Месть Монте-Кристо не имела ничего общего с тем способом мщения, который избрал Франсуа Пико. Сюжетное воображение Дюма, его мысль шли совсем в другом направлении.

Пико убивает сам. Воскресший Дантес не опускается до этого: он не кровожаден.

Последний удар враг должен нанести себе сам.

Орудием мести — в этом оригинальность замысла Дюма — являются злодеяния, которые совершили его враги. Преступления оборачиваются против самих преступников. Роль Дантеса состоит в том, чтобы эти преступления, иногда давние, раскрыть и найти неопровержимые доказательства.

Месть свершается не во тьме, не тайком, не наедине с преступником, а в торжественной публичной обстановке, в присутствии парижского «высшего света», в котором вращаются и граф Вильфор, и пэр Франции де Морсер, бывший солдат Фернан, и богатый банкир Данглар, когда-то бухгалтер «Фараона». Все они годами появлялись в высшем свете в ореоле знатности, почета, богатства, власти. Теперь жестокие удары обрушиваются по всем их низменным страстям: по честолюбию, властолюбию, сребролюбию.

Действие ведется с величайшим искусством. Драматические перипетии блистательно эффективны.

Во тьме прошлого Монте-Кристо прослеживает линию восхождения Фернана, донесшего на Дантеса. Он поднимался по ступеням предательства.

Во время «ста дней» Фернан служит ординарцем у французского генерала, вступившего в изменнические сношения с неприятелем (Испанией). Оба перебегают на сторону испанцев. Останься Наполеон на троне, Фернан был бы предан военному суду. Но Людовик XVIII обласкал изменника-генерала, и под его покровительством солдат-сообщник становится офицером.

Посланный с тайной миссией в Испанию, он снюхивается с роялистами. С их помощью французами взят Трокадеро. И вот Фернан награжден орденом Почетного легиона, возведен в полковники и награжден графским титулом.

Затем ом занимает пост генерал-инструктора при Али-Тебелине. Это янинский паша, один из вождей восстания греков против свирепого турецкого ига. Али-паша гибнет. А граф де Морсер возвращается во Францию богатым: за верную службу Али-паша перед смертью его щедро вознаградил. Морсер поднимается еще на ступень выше, становится генерал-лейтенантом и пэром Франции.

Какова была «верная служба» де Морсера, читатель романа узнает из рассказа проданной в невольницы дочери Али-паши, Гайде, выкупленной впоследствии графом Монте-Кристо. Узнает во всех кровавых и ужасающих подробностях.

По установившимся правилам повествования рассказ об одном и том же событии не должен повторяться дважды: при повторении впечатление неизбежно ослабляется.

Дюма нарушил этот канон. И в повторении рассказ не только не побледнел, но необычайно много выиграл.

Первый рассказ Гайде слушают Монте-Кристо и его гость, сын графа де Морсера Альбер, не подозревающий о злодеяниях отца (Гайде не называет имени человека, предавшего ее отца). Второй рассказ перенесен в совсем иную, накаленную обстановку всеобщего ожидания и напряжения.

Происходит заседание высшего государственного органа Франции — палаты пэров. Депутаты взволнованы сообщением влиятельной газеты, что французский офицер, по имени Фернан, пользовавшийся полным доверием Али, янинского паши, предал его туркам. Самое эффектное в сообщении — заключительная фраза: «В настоящее время он носит имя графа де Морсер и заседает в Палате пэров».

Ничего не зная о газетной сенсации, Морсер появляется в палате пэров, надменный, как всегда. На трибуну поднимается один из почтенных членов верхней палаты и читает вслух нашумевшую заметку.

«…Граф де Морсер так страшно побледнел, что трепет пробежал по рядам, и все присутствующие впились глазами в графа».

Морсер так подавлен и потрясен этим безмерным и неожиданным бедствием, что едва мог пробормотать несколько слов.

Но может быть, смущение графа имеет своим источником не стыд виновного, а изумление невинного? Так думают некоторые. Палата выделяет двенадцать человек в комиссию для расследования.

Разразился первый удар. Но не последний.

Наступает день и час, когда палата пэров должна решить, соответствует ли истине тяжкое обвинение против одного из ее членов.

Морсер представляет документы, из которых явствует, что Али-паша относился к нему с безграничным доверием. Именно ему, Морсеру, поручено было вести с султаном переговоры, от которых зависела жизнь или смерть янинского паши. В доказательство Морсер показывает перстень, врученный ему Али-пашой, дававший право входа во дворец в любое время дня и ночи. К несчастью, заканчивает граф, переговоры не увенчались успехом, и когда он, Морсер, вернулся, чтобы защитить Али-Тебелина, тот был уже мертв. Перед смертью Али-паша — так велико было его доверие — поручил ему свою жену и дочь.

Произнесенная твердым голосом защитительная речь Морсера производит благоприятное впечатление. Чаша весов его судьбы поднимается вверх.

В этот момент председателю палаты подают письмо. Испытующе глядя на Морсера, он спрашивает, что же сталось с женой и дочерью Али-паши.

Граф не знает.

Может ли граф сослаться в подтверждение слов на какого-нибудь свидетеля?

Нет. Людей, которые окружали пашу, либо нет в живых, либо они рассеялись по лицу земли.

Шепот одобрения пронесся по залу.

Осталось проголосовать, что обвинение не подтвердилось.

Но председатель вновь берет слово. Есть возможность выслушать свидетеля, и очень важного.

«Граф де Морсер побледнел и так стиснул бумаги, что они захрустели под его пальцами». Чаша весов стремительно падает вниз.

Входит свидетельница, с ног до головы закутанная в покрывало. Председатель просит незнакомку приоткрыть его. Перед палатой молодая женщина в греческом костюме.

Морсер падает в кресло. Ноги ему отказываются служить.

«— Кто вы?.. — спрашивает председатель.

— Я Гайде, дочь Али-Тебелина, янинского паши, и Василики, его любимой жены.

Граф де Морсер с таким ужасом смотрел на нее, словно пропасть внезапно разверзлась у его ног».

Может ли она подтвердить свое заявление? Да. Вот документы: о рождении, о крещении (в вере матери). И о продаже ее и ее матери армянскому купцу Эль-Коббиру. Французский офицер, служивший у ее отца, в своей изменнической сделке с Портой выговорил себе, как долю добычи, жену и дочь своего благодетеля. Купец удостоверяет, что он купил их у французского офицера за тысячу кошельков, то есть за 400 тысяч франков.