Я навис над ним, помахал рукой у него перед лицом, пытаясь привлечь его внимание, но он отказывался открывать глаза.

В конце концов, я взял его за руку.

На этот вызов его глаза распахнулись, и он пытался злиться на меня — я видел, как он старается — но я начал рисовать круги на его ладони, пока наблюдал за ним, с грустным выражением лица, чтобы показать, что мне тоже грустно. В итоге он опустил взгляд, чтобы смотреть, как я черчу круги на его ладони. Он закусил губу.

Ты, — сказал я, указывая на него пальцем. — Мы любим тебя. Мы скоро с тобой увидимся. Хорошо?

Правда?

Да, — заверил его я.

Вы… не остаётесь?

Мы не можем. Это твой дом, а не наш. Но мы вернёмся и скоро с тобой увидимся. Ты можешь быть хорошим мальчиком, пока мы не вернёмся?

Он пожал плечами.

Мы хотим быть твоей семьёй. Ты хочешь быть нашей семьёй?

Он несчастно кивнул, вытирая глаза.

Пожалуйста, веди себя хорошо. Мы вернёмся завтра, чтобы увидеть тебя. Я обещаю.

Правда?

Правда.

Я указал на его книгу. С одного конца торчала полоска фотографий. Я вытянул её из книги, показал Тони. Я улыбался, делая это, пытаясь донести до него, что он может смотреть на эти фотографии и вспоминать нас. Я протянул ему снимки, и он прижал их груди, опустив взгляд.

Когда я наклонился вперёд, чтобы поцеловать его в щёку, он не отстранился.

— Вау, — произнесла в последовавшей тишине Хизер. — Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь так к нему пробивался. Я думала, он закатит истерику.

— Он замечательный ребёнок, — сказал я, поднимая на неё взгляд. — Я сказал ему, что мы вернёмся увидеться с ним завтра.

— Конечно.

Я повернулся к Тони.

Теперь ты должен поесть, малыш Т. Мы увидимся завтра. Хорошо?

Он закусил губу и кивнул так грустно, смиренно, что у меня заболело сердце.

Я раскрыл руки, показывая ему, что он может обнять меня, если хочет.

Именно это он и сделал.

— Ты в порядке? — Джексон потянулся, чтобы положить руку мне на колено.

Я не был в порядке.

Я рыдал, как ребёнок.

— Просто веди машину, — сказал я, вытирая глаза.

— В этот раз ты действительно сильно влюбился.

— Не критикуй меня.

— Ты не можешь спасти всех детей.

— Но мы могли бы спасти одного, — спорил я. — И этот один — Тони, Джек. Я знаю. Теперь я это знаю. Я не хочу оставлять его в этом месте. Он должен быть с нами. Это неправильно.

Он выехал на дорогу.

Я пытался взять себя в руки, но встретился мало преуспел.

— Вилли? В чём дело?

— Он напомнил мне Ноя. Я знаю, он давно умер, но кажется, будто это было вчера, и я не думаю, что когда-нибудь…

Я не закончил предложение.

— Мы увидим Тони завтра, — тихо сказал Джексон. — Брось. Всё не так плохо.

— Прости.

— Не извиняйся.

— Сам не понимаю, что со мной не так.

— Ты просто большой старый болван. Вот, что с тобой не так.

— У меня такое чувство, будто кто-то разбил мне сердце.

— Это потому, что так и есть.

— Это ведь он, верно?

— Думаю, это довольно очевидно.

— Но ты поддерживаешь меня?

— Конечно, да.

— И он тебе нравится?

— Я начал к нему привязываться, да.

— Но он тебе понравился?

— Вилли, я постоянно работаю с детьми. Мне хватает ума не быть слишком эмоциональным. Но да… он был милашкой, и я надеюсь, что мы можем его усыновить. Я бы хотел быть его папой. Но ещё я знаю, что мы должны постараться держаться на расстоянии. Подождать и посмотреть. Не обнадёживай себя. Если чему-то суждено быть, это произойдёт.

— Рождество уже не за горами. Я хочу что-нибудь ему подарить. И я не хочу, чтобы он проводил Рождество в том ужасном месте, совсем один.

— Мы должны поехать домой на Рождество. У нас рейс в этот четверг.

— Мы могли бы отменить вылет.

— Серьёзно? Вилли Кантрелл собирается отменить проводы Рождества со своей семьёй?

— Если придётся. Давай посмотрим, сможем ли взять его на ещё одно посещение. Может быть, на всю рождественскую неделю. Можно? Твоя мама не будет против?

— Мы завтра спросим об этом у Хизер. Но ты понимаешь, что это означает празднование Рождества с моими родителями?

— Насколько плохо это может быть?

— Тебе обязательно спрашивать?

Я вытер глаза и посмотрел в окно.

— Посмотри на себя, — с улыбкой на лице произнёс Джексон. — Запал на своего маленького друга.

— Заткнись, Ледбеттер.

— Он действительно тебя задел, да?

— Я сказал, заткнись!

— Ты так эмоционально к этому относишься.

— Я скучаю по отцовству. Я скучаю по всем бо-бо, и порезам, и царапинам, и всему шуму. Наш дом такой тихий, что мне иногда хочется кричать. Знаешь, Ной был моим маленьким вторым пилотом. И большую часть времени у нас ничего не было, но, по крайней мере, у нас были мы, и всё было в порядке. Это было всем, в чём я нуждался. Теперь я половину времени хожу и чувствую, что мне чего-то не хватает. Будто мне отрезали руку, и я просто хочу её вернуть.

— У тебя есть я, — отметил он.

— Я знаю.

— Иногда мне кажется, ты забываешь об этом.

— Я никогда об этом не забывал, Джек. Я бы не справился без тебя. Ты смирился со всем моим дерьмом…

— Ну, да, было немного.

— Я у тебя в долгу. Я это знаю.

— Я не это имею в виду, Вилли. Я тоже здесь. Я тоже потерял нашего мальчика. Это прошёл не только ты.

— Я знаю, — ответил я, чувствуя себя виноватым.

— Но мы прошли через всю эту дрянь. И мы пройдём через любую другую дрянь, которая ждёт нас на пути. Но мы должны сделать это вместе, Вилли.

— Я знаю.

— Я не цепляюсь к тебе. Я просто отмечаю, что ты не единственный, у кого такое чувство, будто руку отрезало. Я после этого ходил на много собраний — на каждое, что смог найти. Я тоже двинулся, знаешь ли. Но мы прошли через это, разве нет? То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее и всё такое.

— Если я услышу это ещё от одного человека, то оторву ему руки и заставлю их съесть, и я встану там и скажу: “То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее! Уже чувствуешь себя сильнее, чёртов мудак?”

Джексон улыбнулся.

— Чего ты лыбишься, Ледбеттер?

— Потому что люблю тебя.

— Ох, заткнись.

— Тебя не будет дома на Рождество? — Мама была в гневе.

Я отодвинул телефон от уха.

— Мы собираемся остаться в Бостоне, — сказал я.

— Вилли, почему? Это Рождество! Я думала, ты сказал, что ни за что в мире не проведёшь праздники с Ледбеттерами!

— Кое-что произошло, мама.

— Что?

— Посещение.

— Маленький глухой мальчик, о котором ты говорил?

— Да.

— И?

— Ну, он нам действительно нравится. Мы хотим устроить ещё одно посещение с ним на Рождество. Я не хочу, чтобы он был вынужден встретить Рождество в том месте, совсем один.

— Но ты даже не знаешь этого ребёнка, Вилли.

— Мы его узнаем.

— Я не понимаю, зачем тебе обязательно усыновлять. Ты просто напрашиваешься на неприятности.

— Я не собираюсь снова ругаться с тобой из-за этого, мама. Я просто объясняю.

— Значит, ты не приедешь домой на Рождество? Что я скажу Билли?

— Я в любом случае не уверен, что Билли заметит.

— Не глупи.

— Мне нужно это сделать, мама. Вот и всё.

— Вилли, если ты собираешься усыновлять, в Миссисипи есть куча детей, которым нужен дом. Ты не обязан ехать за границу.

— Бостон это не заграница.

— Мы должны заботиться о своих!

— Ох, мама, честное слово.

— Что ж, я уверена, что в Бостоне куча людей, которые могут позаботиться о своих собственных нежеланных детях. Это они их создали, знаешь ли.

— Хорошо. Я должен идти.

— Вилли, почему ты это делаешь?

— Делаю что?