– Ты писательница. Верю тебе на слово. Во сколько обходится тебе это место?

Синтия вытянула блестящие, абрикосового цвета губы.

– В целое состояние. Я не спрашиваю тебя о твоих расходах, Перис.

– Что касается того, сколько я трачу на жилье, так это тебе известно. Более или менее. Налоги и коммунальные услуги. Это ведь и твоя квартира.

– Налоги, должно быть, ужасные.

– Не маленькие.

– Ты не можешь требовать, чтобы я платила налоги за эту квартиру, Перис. Я не в состоянии.

Не следовало упоминать о непомерности требований Синтии ко всему, что ее окружало.

– Я справляюсь.

Или справлялась, пока доход следующего года не оказался под угрозой. Перис заранее знала ответ, но все же сказала:

– Ты могла бы переехать и жить со мной.

Изумительные бирюзовые глаза, обрамленные черными ресницами, глянули на нее со всей возможной выразительностью.

– Ладно, ладно. Я знаю, ты терпеть не можешь это место.

Синтию прямо передернуло.

– Оно такое… такое… липкое. То есть… Я не имею в виду, как ты там все устроила. Это как раз очень… мило. Но здание. Эти улицы ночью. Скажу тебе честно, любовь моя, нет такой дороги, по которой я хотела бы там ходить после наступления темноты. А мне не нужно напоминать тебе, что я ночной житель. Я задохнусь, если меня держать ночью взаперти.

– Да, конечно, – не было смысла объяснять, что Перис никогда и нигде не чувствовала себя свободнее, чем внутри и снаружи своего дома.

– И эти люди, топающие вверх и вниз по одной лестнице, как ты их терпишь? О Боже!

– Мне нравятся эти люди. И они думают, что нравятся и тебе. Конрад считает, что ты просто святая и ходишь по воде.

Синтия отпила из бокала.

– Конрад! Не ожидай, что я приду в экстаз от того, что какой-то бармен от меня без ума. Давай не будем сейчас об этом. Я работала над книгой весь день, как собака. Затем тренировка. Мне хочется поговорить о чем-то отвлеченном, – она махнула бокалом в направлении Перис. – Когда ты последний раз покупала новую одежду? Ты таскаешь это коричневое нечто из газа уже которое лето.

Перис улыбнулась.

– Одежда не много для меня значит.

– Я знаю, – слова прозвучали с большим неодобрением. – Подумать только, что единственный нормальный член моей семьи разгуливает одетый, как с благотворительного базара.

– Это все не бесплатно, – защищаясь, сказала Перис. – И мне так нравится.

Синтия фыркнула в свои бокал с вином и погрозила пальцем.

– Ты, большая сестра, покупала себе одежду у Гудвилла в те времена, когда обеспеченным девочкам не следовало это делать.

– Я никогда не могла тратить деньги на вещи, которые считала неважными.

– Ты безнадежна, – вздохнула Синтия. – Но не забудь, что именно я защитила тебя от бабушки Эммы и моей дорогой мамочки.

Перис хихикнула.

– Да, ты, правда. Я не забыла, – она сняла очки и потерла глаза. – Я не вспоминала этого много лет. Только представить тебя, одетую с иголочки, защищающую меня… Смешно. Как ты набросилась на них. А потом, когда мы остались одни, набросилась на меня. Тебе никогда не удавалось изменить мой вкус.

– Это уж точно. Ты до сих пор сплошное недоразумение.

– Если ты так считаешь, – Перис покачала головой.

– Ты выглядишь слегка усталой, любовь моя, – пробормотала Синтия. – Не спишь? Или слишком много работы над следующей коллекцией?

Перис не была готова снова рассказывать свою горестную историю, по крайней мере сейчас. Вместо этого она спросила:

– Угадай, кто заходил ко мне пару дней назад?

– Понятия не имею. Какой-нибудь дружок?

– Смешная девочка, – Перис сморщила нос. – На самом деле, это был твой бывший муж.

Синтия пролила на себя вино.

– Твою мать! – Она выпрямилась на стуле. – О чем ты говоришь?

– Тобиас Квинн пришел ко мне. Позавчера, если уж быть точной.

– Ты, наверное, шутишь, – длинные пальцы с ногтями, покрытыми лаком абрикосового цвета, стряхивали капли вина. – Тобиас? Зачем, ради всего святого, ему видеть тебя?

Она и мысли не допускала, что мужчина вроде Тобиаса может заинтересоваться Перис.

– Перис? Продолжай. Ты меня поразила, – она неуверенно улыбнулась. – Ты разыгрываешь меня, да? Это твое представление о хорошей шутке. Тонко. Так тонко, что лишено смысла.

Теперь настал черед Перис улыбнуться.

– Спасибо за комплимент. Я не шучу. Он появился в квартире. Ни предварительного звонка. Ничего. Просто пришел и начал говорить мне, что, на его взгляд, не так в моем доме, где я живу и работаю.

Синтия издала неопределенный звук.

– Это что-то новенькое. – Что ж, это первое, о чем мы с Тобиасом договорились. Но он не мог прийти из-за этого.

Теперь нужно было действовать крайне осторожно.

– Он кое-что хотел, – Перис почувствовала, что краснеет. – Моей помощи.

Полное безразличие появилось на лице Синтии.

– Твоей помощи? В чем? Дай мне угадать. Он встретил женщину и хочет, чтобы ты сделала ей украшения.

Перис заметила тень, промелькнувшую в прекрасных глазах Синтии. Нет. Значит, все еще болит… то, что она уступила Тобиасу.

– Логичная догадка, но неправильная. У него какие-то разногласия с Попсом.

Безразличное выражение сохранилось.

– Очевидно, Попс пытается не дать «Квинну» разрабатывать землю, окружающую его.

Совершенно озадаченная, Синтия покачала головой.

– Землю Попса? Тобиас не может делать это.

– Землю Тобиаса. За несколько лет Попс продал все, кроме одного акра – акра, на котором он живет – «Квинну». Теперь Тобиас хочет использовать эту землю.

Синтия не отвечала так долго, что Перис почувствовала раздражение и допила вино, несмотря на приторный вкус.

– Этот человек!..

Синтия вскочила, подошла к перилам и остановилась, глядя на залив Элиотт.

Стараясь смотреть вдаль, Перис встала и присоединилась к сестре. На углу Брода и Второй улицы жилой комплекс Синтии возвышался над остальными зданиями, отделяющими его от воды. На дальней стороне залива серые пики Олимпийских гор пронзали пурпурно-красное небо. Перис сосредоточилась на прощальном, тициановском сиянии солнца в воде и на ярких треугольных парусах яхт, скользящих по заливу. Она не могла смотреть вниз.

– Этот человек невозможен, – пробормотала Синтия.

– Ты о Попсе?

Легкий ветерок шевелил роскошные волосы Синтии.

– О Тобиасе. Почему он не оставит нас в покое? – Она взялась руками за перила и сильно наклонилась вперед.

Перис знала, что бесполезно предупреждать Синтию вести себя осторожней.

– Попс угрожает спустить собак на землемеров «Квинна».

– Надеюсь, он так и сделает.

– Это земля Тобиаса.

– Зачем она ему понадобилась? И почему Попс продал ее?

– Попс продал ее, чтобы получить деньги, – тихо сказала Перис. – А Тобиас говорит, он хочет построить то, что намеревался строить еще его отец.

– Чушь собачья, – Синтия через плечо посмотрела на Перис. – Он хочет получить эту землю, потому что хочет все, что принадлежит нам.

Ни у кого не возникало сомнений, что, когда Морис женился на Берил, ее маленькая дочка стала членом клана Делайтов. Перис была рада, что Синтия все еще ощущает родственные узы. Прохладное отношение Эммы к Синтии – единственное, что омрачало ситуацию, но к счастью, Синтия, казалось, предала забвению противоречивые чувства старой женщины.

– Почему Тобиас пришел к тебе?

– За помощью.

– Это лишено всякого смысла.

Перис никогда не отличалась хорошей памятью – до настоящего момента. Она увидела пронзительные серые глаза Тобиаса, его черные брови вразлет, по-мальчишески острые скулы, изгиб чувственных губ… Она видела его так ясно, как будто бы он стоял перед ней.

– Перис? Ты слышишь меня?

Она перевела дыхание.

– Да. Он хотел, чтобы я замолвила за него словечко перед Попсом.

Вот так. Это все, что необходимо сказать. Синтия узнала о визите Тобиаса, но смущающие детали были опущены.

Синтия посмотрела в лицо Перис и, сложив на груди руки, прислонилась бедром к перилам.