— Что почитываете? — поинтересовался сэр Айвори.

— Только не смейтесь… «Алису в стране чудес». Да и что еще остается делать в четырех стенах…

— Я восхищаюсь Льюисом Кэрроллом, особенно его трудами по парадоксальной математической логике. О занимательных явлениях, когда абсурдные вещи обретают смысл благодаря игре разума, что бывает довольно редко. Слыхали об этом?

— Честно признаться, нет.

— Советую почитать: замечательное чтение и прекрасная тренировка для ума. Ну да ладно, господин Эттенборо, мы запамятовали спросить о вашей профессии.

— Советник по вопросам предпринимательства. У меня свой кабинет.

— По нынешним временам работы у вас, вероятно, с избытком. Ведь наше общество меняется, не так ли?

— Верно.

— Кстати, в котором часу вы легли спать прошлой ночью?

Мэтью подумал и ответил:

— Ужин, кажется, закончился где-то в половине одиннадцатого, может, чуть раньше. И я сразу поднялся к себе в комнату. Да и обстановка была не самая приятная.

— И причина тому — заявление Брайана?

— Вот именно. Только представьте себе. Все разошлись по своим углам.

— Вы поднялись на второй этаж вместе с сестрой?

— Нет. Она, кажется, пошла на веранду посмотреть, как идет снег. В парке горели фонари, и зрелище было действительно сказочное. Лично я наслаждался им из окна своей комнаты.

Сэр Айвори достал свой целебный флакончик, поднес к носу, слегка вдохнул из него и тут же почувствовал облегчение. «Наверно, от голода», — решил он про себя. И тут вдруг спросил:

— В своем заявлении в конце ужина Брайан говорил только о помолвке с мисс Ли?

— Нет, он сказал еще, что хочет переехать на квартиру Уоллесов в Гринвиче.

— Вспомните, пожалуйста, поточнее. Он сказал — «хочет» или «собирается» переехать?

Мэтью немного подумал, перед тем как ответить, и наконец сказал:

— Кажется, он точно собирался переезжать. Правда, он говорил это уже не первый раз.

— И матери это не нравилось?

— Конечно, только он никогда бы не решился…

Сэр Малькольм взял книжицу Льюиса Кэрролла, которую читал Эттенборо, полистал и совершенно безразличным тоном спросил:

— Чего только не узнаешь в сказках, с ума сойти. Правда?

— Да уж.

— Например, что добрая фея на самом деле злая колдунья, а под личиной жабы скрывается прекрасный принц. Настоящее пособие для сыщика. На самом деле все не так, как думаешь. А как по-вашему, господин Эттенборо?

— Не понимаю, куда вы клоните…

— Да никуда! Размышляю вслух, только и всего. Но давайте вернемся к юбилейной речи Брайана. Так о чем он еще говорил, кроме помолвки и переезда?

— Больше ни о чем.

— Совсем-совсем? Вы точно помните?

— Ну да.

Мэтью выглядел озабоченным, хотя очень старался сохранять спокойствие.

— Как же так, господин Эттенборо, а свидетели утверждают, Брайан говорил о лицемерии, поруганной дружбе. Теперь вспомнили?

— Да-да, ну, конечно. Совсем забыл. Думаю, он имел в виду Джеймса Мелвилла. Брайан его недолюбливал и не понимал, почему мать так ему доверяет.

— А может, он имел в виду вас?

Вопрос хлестнул Мэтью по лицу со всего маху, точно пощечина.

— Меня? Сэр, я не позволю!

Но сэр Айвори даже не дал ему опомниться:

— Вы игрок, господин Эттенборо?

— Игрок? Ну да, иногда играю.

— И проигрываете?

Краска на лице выдала Мэтью. Он пробормотал:

— Как все, думаю…

— А ведь триста тысяч фунтов сумма не маленькая, правда?

Если бы прямо перед Мэтью шарахнула молния, он испугался бы куда меньше. Он потерял дар речи и застыл на диване как пришпиленный. Между тем старший инспектор пометил у себя в блокноте: «Игрок» — и вывел в конце большой восклицательный знак.

— Итак, господин Эттенборо?

— Ничего не понимаю.

— Вы были и, разумеется, по-прежнему остались должны вашему другу Брайану триста тысяч фунтов. Я располагаю соответствующим доказательством.

Мэтью точно громом поразило, впрочем, он быстро взял себя в руки:

— Я никогда не брал взаймы ни у Брайана, ни у кого бы то ни было еще. Это же огромная сумма.

— Инспектор, будьте любезны зачитать господину Эттенборо копию письма, найденного в кабинете Брайана Уоллеса.

Форбс извлек из папки листок бумаги и начал было читать, но не успел закончить и первой фразы, как Мэтью воскликнул:

— Не может быть! Это подлог! Брайан никогда не предъявлял мне письменных претензий и не требовал возместить долги, к тому же, честное слово, я ему ровным счетом ничего не должен!

Форбс прервал чтение.

— В самом деле, — сказал сэр Айвори, — мы располагаем только копией письма, без подписи, и установить его подлинность не можем. И все же занятно, правда?

— Господа, прошу вас, поверьте мне на слово. Свяжитесь с моим банком, и они все подтвердят. Я действительно играю и, бывает, проигрываю довольно крупные суммы, но чтобы брать деньги в долг — никогда. Я и сам, знаете, неплохо зарабатываю.

Форбс пометил у себя: «Человек порядочный» — и спросил:

— Тогда кому могло прийти в голову подложить фальшивку к другим бумагам в кабинете? И зачем? Может, кому-то хотелось, чтобы в убийстве обвинили вас?

— Э! — воскликнул Мэтью. — Это уж слишком!

Тут снова заговорил сэр Айвори:

— Господин Эттенборо, прошу вас, хорошенько подумайте, прежде чем отвечать. Сегодня утром, когда вы поднялись на третий этаж и обнаружили тело, как это было? Вспомните, пожалуйста, хорошенько.

— Мы сидели на веранде. Уже заканчивали завтракать, а Брайан все не спускался. Госпожа Джейн Уоллес потеряла терпение и попросила меня сходить за ним. И я пошел.

— Госпожа Уоллес действительно потеряла терпение или, может, просто забеспокоилась?

— Она была недовольна вчерашней резкой выходкой сына и хотела, чтобы он пришел извиниться. По крайней мере я так понял.

— И тогда вы вошли в кабинет Брайана, ведь другим путем к нему в спальню не попасть.

— Правильно.

— И что дальше?

— И тут я увидел Брайана. Сперва я даже не понял, что он мертв. Мне показалось, он спит. А после я заметил кровь.

— Ну да, вы уже говорили. И все же, господин Эттенборо, вы точно ничего не забыли?..

— Вроде нет… Ах да, те штуки на кровати…

— Нет, еще кое-что… Послушайте. Вот вы по просьбе госпожи Уоллес поднимаетесь по лестнице. Идете по коридору. Открываете дверь в кабинет. Она же была не заперта, так?

— Да, иначе как бы я вошел?

— У Брайана что, была такая привычка — не запираться в апартаментах?

— Вроде бы. В конце концов, он же был у себя дома.

— Итак, вы открываете дверь и входите в кабинет. Вспоминаете зрительно?

— Да, только я не пойму, к чему вы клоните…

— Просто к тому, что, войдя в кабинет, вы не обратили внимания на царивший там беспорядок.

Мэтью хотел было возразить, но тут же согласился:

— Да, точно, там все было перевернуто вверх дном. На полу бумаги. Мебель опрокинута.

— Так почему вы сразу об этом не сказали? Неужели не заметили такой кавардак?

— Конечно, заметил. Просто я забыл сказать, вот и все.

— Допустим. Ну хорошо, господин Эттенборо, раз вы сами предложили, мы проверим ваше заявление насчет банка. И, разумеется, разберемся с этой копией. Для начала поищем пишущую машинку, на которой была напечатана эта, как вы утверждаете, фальшивка. У Брайана была пишущая машинка?

— Не знаю. Наверно, как у всех. Правда, мне он писал всегда от руки. Даже не представляю, чтобы он что-нибудь печатал для меня на машинке. Ведь это не по-дружески.

— В самом деле, — заметил сэр Айвори. — И все же меня удивляет, господин Эттенборо, что вы забыли сообщить о беспорядке в кабинете. Тем более что он должен был броситься вам в глаза в первую очередь.

— Когда я увидел мертвого Брайана, то забыл про все на свете.

— Возможно. Ну что ж, инспектор, пора бы нам с вами пройти в кухни. А вы, господин Эттенборо, не беспокойтесь, Чжан обо всем позаботился и принесет вам поесть прямо сюда, на подносе.