Эскадренные миноносцы приблизились, и с дистанции 6200 метров, без обычного запроса, головной открыл огонь. Первый залп лег недолетом. Наш командир приказал спустить флаг Панамы, поднять германский военный и лишь после этого отдал команду открыть ответный огонь. Единственное 105 мм орудие успело сделать примерно 30 выстрелов, после чего умолкло, разбитое прямым попаданием. Но я ясно видел, как наши снаряды вызвали сильный пожар на одном из эсминцев. (За это время немецкие артиллеристы по данным англичан добились только одного прямого попадания в эсминец "Мартин"). Англичане сблизились до 4600 метров и с трех сторон расстреливали наш беззащитный заградитель из 120 мм орудий.

В носовой части старины "Ульма" разгорелся сильный пожар. По приказу командира я отправил открытым текстом радиограмму: "Перехвачен неприятельскими эсминцами в квадрате 1949 АС", но она осталась без подтверждения. Положение стало безнадежным, поэтому наш корветтен-капитан Бит приказал готовиться к оставлению корабля. На борту не было замечено ни малейших признаков паники, все приказания выполнялись быстро и четко. Секретные документы и шифровальная машинка с кодами были выброшены за борт. В трюме установили подрывные патроны. После команды "Приготовить спасательные средства" последовал приказ "Всем покинуть корабль!"

Пока наши офицеры и матросы грузились в спасательные шлюпки и плотики, британские эсминцы подошли еще ближе и били в упор. Один снаряд разорвался на корме, чудом не вызвав детонацию мин, второй угодил в левый борт, разбив одну из шлюпок и вызвав большое число жертв. Вторая шлюпка, полностью забитая людьми, отвалила от правого борта, оставшись незамеченной в сильном дыму. Тем временем один из эсминцев (эсминец "Онслоу" - флагман 17-го дивизиона британских эсминцев) развернулся и выпустил четыре торпеды. Одна из них взорвалась в носовой части. Старина "Ульм" сразу осел и накренился, и тут его настигла вторая торпеда. Через мгновение все было кончено. Я лично уничтожил секретные документы и по канату спустился за борт. "Лайми" в это время еще вели огонь из всех видов оружия. Проплыв немного в ледяной воде, я достиг уцелевшей шлюпки и, поскольку оказался старшим по званию среди находившихся в ней, принял командование. По моему приказу шлюпка направилась в стелящуюся по воде полосу дыма от горящего "Ульма". Примерно через полчаса, в 23:45, на поверхности моря от заградителя не осталось ничего.

"Лайми" прекратили огонь и начали поднимать немецких моряков из воды. Всего ими было спасено 59 человек, 96 членов экипажа погибли в бою, еще 24 достигли норвежских берегов, но лишь троим из них, включая меня, посчастливилось остаться в живых. Спасательный плотик, в который в последнюю минуту корветтен-капитан Бит втащил тяжелораненого радиста, не успел отойти от борта заградителя. Тонущий корабль увлек его за собой в пучину, однако затем море смилостивилось и словно бы выплюнуло свою жертву на поверхность. Через полтора часа их подобрал британский эсминец.

Вскоре после этого поблизости от шлюпки прошел один из британских эсминцев, осуществлявший противолодочное охранение, в то время как два других вели спасательные работы. В клочьях дыма англичане не заметили шлюпку, а мы намеренно не подавал им никаких знаков. Перспективе оказаться в плену мы предпочли попытку добраться до норвежского побережья. Шлюпку постоянно заливало водой, теплой одежды у многих не было. Аварийные запасы воды и пищи, как выяснилось, были разворованы тыловыми службами еще в Германии. На пятый день нашего драматического путешествия впереди показались скалистые очертания полуострова Тана, однако мы обессилели настолько, что с трудом справлялись с ветром и течением, относившим нас на восток в сторону русских. Мы тщетно запускали сигнальные ракеты и фальшфейеры - с пустынного и безлюдного берега их никто не увидел (это странно, так как рядом находилась база гидросамолетов люфтваффе. Хотя Гитлер видимо оказался прав, говоря о необходимости смычки между люфтваффе и кригсмарине - она так и не появилась за все годы войны). Лишь на девятый день с наблюдательного поста Вардё нашу шлюпку заметили, но приняли за норвежский рыболовный баркас, к тому же мешавший учебным стрельбам, поэтому ограничились предупредительным сигналом. Ночью нашу неуправляемую посудину выбросило на берег. После 300-мильного перехода в суровом арктическом море, в живых нас осталось только четверо: я - главный старшина Бон, старшина-машинист Паллас, старший матрос Шмиц и старший матрос-машинист Хофман. Кроме нас в лодке находилось 20 окоченевших трупов, да и весельчак Хофман спустя несколько часов умер от переохлаждения. Через два месяца, проведенные в госпитале, я был вызван в Берлин, где фюрер лично наградил меня Железным Крестом, сказав "За мужество настоящего германского солдата!".

Читатель наверное уже убедился, что один и тот же эпизод войны в рассказах противоборствующих сторон выглядит по-разному. Но главное в этом эпизоде то, что случай с "Ульмом" очередной раз дезинформировал немецкое командование. Момент сближения английских эсминцев с "Ульмом" идущим под панамским флагом, был зафиксирован одним из разведывательных самолетов люфтваффе, занимающихся поиском каравана. Кроме того, за несколько часов до этого, еще один самолет обнаружил, две группы кораблей противника, шедших на запад. Одна из них состояла из крейсера и пяти эсминцев и двигалась в сторону острова Медвежий, вторая - из трех эсминцев и двигалась в восточном направлении. К этому следует добавить донесение подводной лодки U-589, видевшей вначале "Ульм", а затем три британских эсминца. Последним довеском стало обнаружение и неудачная атака одиночного транспорта, восточнее острова Медвежий, звеном торпедоносцев Не-115 - транспорт, огрызаясь зенитным огнем, увернулся от всех шести выпущенных торпед, и сумел укрыться от погони в полосе тумана. Вероятнее всего обнаруженным транспортом оказался советский транспорт "Дзержинск", с 15 августа совершавший пробный одиночный рейс из Рейкьявика в Диксон. Хотя примерно в это же время в Диксон шел и другой транспорт канадский "Sages at Вasin". Разночтения заключаются в том, что судя по донесениям пилотов торпедоносцев, по ним вели огонь и танки перевозимые на верхней палубе транспорта - а танки перевозил именно "Sages at Вasin". С другой стороны - скорость транспорта и наличие двух дымовых труб, говорит о том, что это "Дзержинск". Но к единому мнению по данному вопросу до сих пор не пришли. Единственное, что ясно достаточно точно - этот одиночник был принят за отставшее от конвоя судно, и исходя именно из его координат - было очерчено предполагаемое место нахождение конвоя, на перехват которого устремились немецкие корабли, захлопывая ловушку. Но прежде чем, прейти к основным событиям, рассмотрим эпизоды, происходившие на периферии от основной зоны боевых действий.

Как уже говорилось выше, особое внимание уделялось метеорологическому обеспечению операции "Вундерланд". Как гласит КТВ группы "Норд", в начале августа U-435 высадила на Шпицбергене партию метеорологов, а расположившаяся возле Новой Земли U-255 стала "дойной коровой" для разведчика погоды - летающей лодки BV 138. Самолет сделал всего один вылет после дозаправки с лодки, вернулся к ней, заправился вновь и взлетел и уже собирался вернуться в Тромсё, как на нем вышли из строя оба мотора. Пытаясь сохранить ценную единицу лодка пыталась отбуксировать "Блом унд Фосс", к аэродрому "Норденфлюгплац N18" на Новой Земле но появившаяся течь свела эту попытку на нет. Однако, стоит сделать один шаг в сторону от КТВ группы "Норд", и начинают выясняться странные вещи. В официальной истории KuGr 406 записано, что данный самолет BV 138 C-1 ( Werk.No 0310117 бортовой K6+HL) принадлежащий Kustenstaffel 3./KuGr 406 и пилотируемый лейтенантом Эрихом Кугельмейером в этот самый день одержал три воздушных победы на советскими МБР-2. В официальной истории СФ никаких самолетов МБР-2 в этот день авиация Северного флота по боевым причинам не теряла, но в официальной истории 118-го авиаполка есть упоминание, что во время патрулирования в районе Новой Земли потерпел катастрофу по техническим причинам самолет МБР-2 старшего лейтенанта Санториной М.А., при этом погибли младший лейтенант Колесников Н.К., и младший лейтенант Корцун А.С. Конечно же сопоставив все эти факты воедино, вдумчивый читатель тут же подведет итог - завалила немецкая летающая лодка нашу в воздушном бою. Немцы как водится один сбитый сразу за три посчитали, а советские историки пошли по юридическому пути - раз один член экипажа уцелел - значит, самолет не сбит, а совершил аварийную посадку, пытаясь дотянуть до своих. Вроде бы можно поставить точку в рассмотрении столь малозначительного эпизода, если бы не одно "НО".