— Что ж, ладно. Я знал, что не стоит снова привозить сюда Синтию, но не видел другого способа выманить тебя…

— И не ошибался!

— Словом, мне придется поломать голову над тем, как избавиться от этой проблемы, — продолжал он как ни в чем не бывало. — А пока… что ж, думаю, ты вправе меня осуждать.

Джун в упор взглянула на него и воскликнула:

— Неужели ты и впрямь не понимаешь?! Мне наплевать на твои отношения с Синтией! Мне наплевать, здесь она или нет! Я просто не желаю иметь с тобой ничего общего!

— О да, конечно, — Анри окинул ее насмешливым взглядом. — Оттого-то ты вся дрожишь, стоит мне коснуться тебя. Не обманывайся, дорогая. Тебя влечет ко мне. Ты хочешь меня.., так же сильно, как я тебя.

— Нет!

— Да. — Анри вновь шагнул к ней, провел ладонью по туго заплетенной косе и чуть заметно усмехнулся, увидев в Глазах Джун отражение собственной страсти.

— Я мечтаю о том, чтобы расплести твою косу, — прошептал он хрипло. — Я хочу запустить пальцы в твои локоны, ласкать их и гладить, наслаждаться их мягким шелком… Хочу видеть, как они рассыплются, когда ты склонишь голову на мою подушку… Да, дорогая, именно на мою. Хочу сжимать тебя в объятиях, нагую, и чтобы ничто больше не разделяло нас.

Хочу, чтобы ты была моей, только моей.., и ничто, никто меня не остановит!

Джун молчала, не в силах вымолвить ни слова. Какое там — она едва дышала. Жаркий шепот Анри вызывал в ее воображении нестерпимо яркие и соблазнительные образы. До чего же он искусен, как ловко пробуждает в ней страсть одними лишь словами, даже не касаясь ее! Ни объятий, ни поцелуев не нужно, чтобы разжечь это пламя, — оно уже полыхает в крови, и голова идет кругом…

— Уходи, — с усилием вымолвила она. — Немедленно.

Анри небрежно пожал плечами и направился к двери.

— Я пришлю Анетт, чтобы она показала вам дорогу на лоджию, — бросил он, остановившись на пороге. Затем, как случалось часто, взгляд его смягчился. — Не смотри на меня так, — негромко посоветовал он, — особенно при бабушке. Я не хочу, чтобы ей в голову взбрело невесть что.

При одной мысли об этом Джун содрогнулась.

— А.., может?

— Пожалуй, нет, — с притворным сожалением ответил Анри. — Зато Софи — запросто. Она ведь еще так молода!

К тому времени, когда появилась Синтия в сопровождении молоденькой горничной, Джун отчасти удалось прийти в себя. Она все еще нервничала, но была уверена: Синтия решит, что подруге не по душе пребывание на вилле. И ведь окажется права, с отчаянием думала Джун. Еще как права!

— Это Анетт, — небрежно сообщила Синтия, кивнув на горничную, и Джун едва успела прикусить язык, чтобы не сказать: «Знаю». — Должно быть, Анри прислал ее проводить нас в гостиную.

И снова Джун едва не выдала себя, удивленно переспросив:

— В гостиную?!

— Ну да, в гостиную, — слегка раздраженно повторила Синтия. — А что такое? Боишься, что недостаточно шикарна для их аристократических друзей? — Она скривила губы в недоброй усмешке. — Не волнуйся. Анри заверил меня, что других гостей, кроме нас, у его бабушки сегодня не будет.

— Понимаю, — сказала Джун, подумав, что ей-то как раз было бы гораздо легче в толпе.

Легче.., и безопаснее. — Ммм.., ты считаешь, что это платье подходит для ужина?

На Синтии было платье из набивного шифона, еле прикрывавшее попку. С полным безразличием она оглядела подругу и беспечно заявила:

— По-моему, неважно, во что ты одета. По мне, так вполне подходит. — Синтия скорчила гримаску. — Ты и в мешковине будешь выглядеть прекрасно.

У Джун перехватило дыхание.

— Не правда.

— Правда-правда, — благодушно заверила Синтия и, погладив ладонью живот, самодовольно усмехнулась. — Какое счастье, что из нас двоих я первой познакомилась с Анри!

Джун полагала, что ее настроение уже безнадежно испорчено, но после этих слов ей стало совсем худо. По счастью, пока они шли по бесконечным коридорам и переходам виллы, горничная что-то говорила Синтии, а к ней не обращалась вовсе. Джун разглядывала то и дело попадавшиеся по дороге античные статуи, но даже они не могли отвлечь ее от мысли о предстоящих мучениях.

— Ужин, похоже, подадут в лоджии, — бросила через плечо Синтия, когда они спустились по лестнице в очередной холл, как две капли воды похожий на предыдущий. И снова скорчила недовольную гримаску. — На исключительно семейных трапезах здесь, судя по всему, обходятся без формальностей. А жаль — тебе стоило бы взглянуть на гостиную. Там есть потрясающий бронзовый канделябр. — — Как-нибудь в другой раз, — невнятно пробормотала Джун. Во рту у нее пересохло. — Э-э… ты не будешь против, если сразу после ужина я тихонечко исчезну?

Синтия пожала плечами.

— Дело твое, — сказала она и ускорила шаг, услышав звук голосов. — Бог ты мой, так вот что здесь называют лоджией! В жизни не видала таких веранд.

Потому что это и не веранда, хотела сказать Джун, но промолчала. Впрочем, она поняла, что имела в виду Синтия. За арочными высокими дверями тянулась крытая галерея, которая огибала виллу с тыльной стороны. В каменных вазонах росли экзотические деревца и кустарники, отчего галерея напоминала тропический сад, а в мраморном бассейне вкрадчиво журчал фонтан. Галерею освещали фонари чугунного литья, а на стенах алели в плетеных корзинах цветущие герани. Густой аромат цветов смешивался с запахом лимона, плывущим из распахнутых окон, за которыми остывали сумерки.

У стола, расположившись в удобных плетеных креслах, ожидали их четверо людей, и Джун заметила, что Синтия не меньше нее поражена этим обстоятельством. По счастью, в галерее царил приятный полумрак, так что семейство ле Брени наверняка не заметило их удивления.

И все же Джун страшновато было думать, что не только старая графиня будет следить за каждым их шагом.

Саму графиню она, конечно, узнала с первого взгляда. Величественная старуха восседала на подушках в уютном кресле, а двое мужчин и молодая женщина окружали ее, словно свита — средневекового монарха.

Вот только Анри ле Брени вряд ли пригоден состоять в чьей-либо свите, с горечью подумала Джун. Разве только ему это будет выгодно. И все же она ломала голову, кто же остальные, сидящие за столом.., и почему Анри сказал Синтии, что это будет чисто семейный ужин.

Как и следовало ожидать, Анри вышел им навстречу и, к огромному облегчению Джун, подошел сначала к Синтии. По местному обычаю он вежливо поцеловал ее в обе щеки, а затем повернулся к Джун. Ей пришлось стерпеть подобное же приветствие, и лишь она одна знала, что руки Анри на миг сжали ее обнаженные плечи чуть сильнее, а губы задержались на щеке чуть дольше, чем того требовала вежливость.

Затем Анри разжал объятия и повел своих гостий к столу. Он был так хладнокровен и сдержан, что Джун не верила собственным глазам: неужели этот человек совсем недавно нашептывал ей безудержно страстные признания? Он меня пугает, думала она, послушно направляясь к старой графине. Или же будет честнее признать, что меня пугает его страсть?

— Мисс Фоулер, — объявил между тем Анри, и Джун, погруженная в хаос собственных мыслей, лишь сейчас поняла, что он представил ее своей бабке и теперь старая дама пожимает ей руку.

— Внук много рассказывал о вас, — милостиво проронила графиня, к изумлению Джун, по-английски и улыбнулась. — Надеюсь, мягкий средиземноморский климат поможет вам восстановить здоровье.

— Спасибо, — пробормотала опешившая Джун. — Я уже чувствую себя гораздо лучше.

— Вот и хорошо. — Старая дама одобрительно покивала, а затем сделала знак подойти молодой особе, стоявшей чуть поодаль. — Вы еще незнакомы с моей правнучкой, мисс Фоулер? Это Софи.

Софи вежливо обняла Джун, чмокнула воздух у самой ее щеки и с очаровательной гримаской завистливо заметила:

— Вот бы мне так вырасти!

— Софи! — одернула правнучку графиня.

Джун поспешила прийти на помощь девушке.

— А мне всегда хотелось быть маленькой и женственной.