— Даже под присмотром большого брата?

Олли разворачивается на своем стуле назад и наклоняет голову.

— Имеешь в виду меня?

— Не в плохом смысле; возможно, это необходимо.

— Он молод. Нуждается в небольшой защите.

Я смеюсь.

— Что смешного?

— Ты говоришь, как старик. Сколько тебе лет?

— Двадцать два.

— А кажется, что все сорок!

Кто-то сидящий на несколько столов сзади прыскает со смеху. Олли разворачивает ко мне стул, окидывает взглядом других людей в помещении и понижает голос.

— Ты недостаточно хорошо меня знаешь.

Его тон смущает меня.

— Верно, потому что ты не очень-то разговорчив.

— Я не так много могу сказать. Некоторых людей я нахожу интереснее других, поэтому и общаюсь с ними.

Будь на месте Олли любой другой парень, я бы расценила это как флирт, но ни выражение его лица, ни язык тела ни о чем таком не говорили. Но я все равно почувствовала себя неловко.

— Что ты имеешь в виду?

— Что в универе очень много молодых людей, которые не думают своей головой. А ты другая.

— Может, это потому, что у меня был свободный год? И я немного пожила в реальном мире?

— Может быть. — Он останавливается. — Я думаю, ты станешь хорошим врачом.

— Ох, спасибо.

Он улыбается.

— Просто констатирую факт. Ладно, занимайся…

Олли пододвигает стул обратно к своему компьютеру и больше не говорит ни слова. Я выбрасываю случайный разговор из головы и возвращаюсь к докладу.

Пару часов спустя, мы идем по кампусу к библиотеке. У Олли есть смутное подозрение, что там мы найдем Джареда. Я думаю, что он обнадеживает себя.

— Я встречаюсь с Эваном за обедом. Присоединяйтесь к нам, если хотите.

— Ты давно знаешь Эвана?

— Год.

— И он всегда был собственником?

Я останавливаюсь и смотрю на него.

— Что?

— Эван. Кажется очень…настойчивым.

Вау. Ну ладно.

— С ним недавно кое-что случилось. Но он работает над этим.

Олли качает головой и улыбается.

— Нельзя починить то, что сломано.

Ничего не ответив, я возобновляю шаг, решив, что мне больше нравится, когда Олли со мной не разговаривает. Он что, проводит время психоанализируя людей? И зачем он заговорил со мной об Эване? Странно все это.

Мы молча доходим до библиотеки, и Олли останавливается перед раздвигающимися дверьми.

— Не дай ему втянуть тебя в это. В его «кое-что».

— Олли, в чем дело?

Он откидывает волосы со своего лица.

— Перегнул? Извини, мне не стоило лезть. Просто ты мне нравишься.

Черт. Я открываю рот, но он замечает мои широко распахнутые глаза.

— Нет, Ванесса. Не в этом смысле. Нравишься, как хороший человек. Все в порядке.

Затем он делает еще более странную вещь, чем то, что уже делал этим вечером. Он обнимает меня. Я застываю в изумлении и кладу руки на его предплечья, чтобы высвободиться. Меня часто обнимает Джаред, и Сунита тоже стискивает меня в довольно странных объятиях. Но я бы никогда не подумала, что Олли нравятся тактильные контакты, так что даже не знаю гордиться этим или нервничать.

— Увидимся позже. — Он исчезает в библиотеке, и его высокая фигура огибает выходящую девушку. Олли отходит в сторону, чтобы пропустить ее, и я улыбаюсь, видя, как она оглядывается ему вслед.

Я гадаю, а способна ли девушка втянуть Олли во «что-то».

Возобновив путь через кампус, я дрожу и решаю, что настало время для моего зимнего пальто. Еще одно знаковое лето осталось позади. Эван недалеко; я замечаю его на скамейке между библиотекой и Союзом, пишущим смс.

— Привет, поэт. — Я сажусь рядом с ним и взъерошиваю его волосы.

Эван поднимает взгляд, и выражение его лица обезоруживает меня, мигом возвращая мои мысли обратно к долетним событиям. Когда на Эвана что-то давит, его взгляд меняется. До Эвана я никогда не понимала выражения: глаза — зеркало души. Что-то причиняет ему боль.

— Привет, Несс. — Он моргает, и взгляд исчезает. Он даже не целует меня.

— Все в порядке?

Эван пододвигается ко мне.

— В основном. Но сегодня вечером мне нужно поехать в Ланкастер.

Так и знала. Последний раз он был там на прошлых выходных, и вот снова туда собирается. Я прислоняюсь к спинке скамейки.

— Люси?

— Вроде того. Я постараюсь вернуться завтра, если смогу. — Эван гладит мою щеку большим пальцем. — Как учеба?

— Не меняй тему.

— Значит ты против того, чтобы я уехал сегодня вечером?

Устремив взгляд в землю, я поджимаю губы, раздумывая над ответом.

— Ей снова нехорошо, да?

Я знаю, иногда ему необходимо быть с ней рядом, но ничего не могу поделать с тем, как его частые отъезды влияют на меня.

— Нет. Просто ей нужна помощь в деле, о котором она не может попросить отца.

— Да ну?

— Ничего особенного. — Он прячет телефон в карман. — Пойдем обедать?

Радостный Эван возвращается, встает и протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Он притягивает меня к себе и прижимает к груди так сильно, что мне становится трудно дышать.

***

ЭВАН

День сменяется вечером, когда я приезжаю в дом отца. Маленький таунхаус, вклинившийся между двух других и не меняющийся с течением лет. Белая краска на входной двери потрескалась, и всякий раз, когда я приезжаю сюда, вижу все больше вещей, требующих ремонта. Но моего отца это не беспокоит — все равно он появляется здесь нечасто. Занавески открыты, Люси сидит в кресле и смотрит телевизор. Я топчусь снаружи. Смотреть на гостиную с подъездной дорожки, все равно, что смотреть на свое детство. Я углубляюсь в воспоминания о своей матери, но они размыты, словно старые фотокарточки с перечеркнутыми лицами. Кто знает, как она выглядит теперь.

Как только я переступаю порог дома, подбегает Люси и стискивает меня в своих фирменных удушающих объятиях. Я отстраняю ее от себя. Можно подумать, я снова уехал куда-то на все лето; но мы-то виделись всего лишь на прошлой неделе.

— Привет, близняшка, — приветствует она. — Ты один?

Я сбрасываю сумку в коридоре.

— Я не стану втягивать Несс в это.

— Ты не рассказал ей о маме?

Люси отбрасывает со лба локоны и натыкается на мой, ничего не выражающий взгляд. Фэй не заслуживает звания «мамы». Матери заботятся и воспитывают детей. А не бросают их. Люси исчезает прежде, чем я успеваю высказать ей свое мнение.

— Папа дома? — спрашиваю я, проходя за ней в гостиную.

— Нет.

Люси снова живет дома. Она вернулась в колледж после госпиталя, но потеряла комнату, которую делила с другой студенткой. Возможно, колледж и выселение — это чересчур, да и разрыв с бойфрендом тоже не идет ей на пользу. После ее срыва несколько месяцев назад, я убедил ее не торопиться, и это хорошо. А вот поиски женщины, которая бросила ее — отнюдь, нет.

— Ты голоден? — спрашивает она.

— Я поел перед отъездом. — Я не могу завести даже простой разговор. — Я получил твое сообщение. О нашей матери.

— Не называй ее так.

— А как, по-твоему, я должен ее называть? Мамочка? — Мне не удается сдержать голос.

— И не веди себя так. Я думала, ты будешь счастлив. Когда обдумаешь эту идею.

Я плюхаюсь на стул напротив нее и сползаю вниз, засунув руки в карманы.

— Мы же договорились не делать этого, так зачем ты сделала?

— Потому что мне хотелось знать, где она была, — шепотом произносит Люси. — Тебе разве не любопытно?

— Я не думал об этом, Люси.

А теперь должен, из-за тебя.

— Я не думала, что найду ее так быстро.

Входит ее глупый кот и запрыгивает ко мне на колени. Я снимаю Чарли и протягиваю кота Люси, чтобы она смогла взять его. Кот удовлетворенно мурчит, когда Люси начинает гладить его по черной шерстке.

— Ты говорила с ней? — спрашиваю я.

— Пока нет. Я так боюсь. А вдруг она не захочет меня видеть.

Я прикусываю губу, чтобы не прокричать, что вообще-то, черт вас всех дери, очевидно, что наша мать не хочет нас видеть, раз не выходила на связь почти пятнадцать лет. Беспомощное волнение, которое я испытываю всякий раз, когда Люси становится хуже, скручивает желудок. То же чувство вернулось сегодня утром, когда Люси сказала, что нашла Фэй.

Я должен связываться с этим, черт подери.

— Отвезешь меня на встречу с ней? Можешь высадить меня. Тебе необязательно идти внутрь.

Я кладу руки на виски и растираю их. И как Люси только в голову пришло, что я способен пойти на это?

— Ты не можешь просто заявиться к ней. Для начала хотя бы позвони.

— А может ты ей позвонишь? — Голос Люси тонкий и умоляющий.

Ну ж нет. Больше я помогать Люси не стану. Она точно не в себе; хочет, чтобы я закончил за нее то, что она начала. А я не хочу.

— Нет, раз ты хочешь ее видеть, должна сама назначить встречу.

Руки Люси дрожат, и она опирается предплечьем на рваный подлокотник. Больше не смотря на меня, она зарывается лицом в шерсть Чарли. Когда она вновь поднимает голову, ее лицо мокрое. Черт.

— Я не могу попросить отца, — произносит она и всхлипывает. — А сама ехать в первый раз не хочу. Съезди со мной всего раз. Пожалуйста.

Это так трудно, черт возьми. Вот уж не думал, что вернусь в Англию и столкнусь с подобным после восхитительного лета с Несс. Новый учебный год должен был стать свежим стартом, будущим с Несс. А не возвращением к прошлому, о котором я не хочу помнить. Неужто Люси мстит мне за то, что я оставил ее на лето одну?

— Всего раз?

— Я должна знать, Эван. Она должна объяснить мне почему. Все эти годы я думала, что она мертва; а иначе, зачем ей было оставлять нас?

Я не отвечаю. Мне хочется заткнуть уши и заставить Люси перестать задавать вслух вопросы, которые вертелись в моей голове многие годы до тех пор, пока я не выстроил плотину, способную держать эмоции под контролем. Для меня, лично, наша мать была мертва. Потому что она убила ту часть меня, которая верит людям, когда те говорят, что любят тебя, ту часть, которая позволяет верить человеку всем сердцем.

Эта женщина вырвала мое сердце, а то, что сейчас происходит между мной и Несс заживило рану. И вот теперь Люси распарывает мою грудь и вновь вручает нож женщине, которую называет нашей матерью. А что еще хуже, я не знаю, как вечером рассказать об этом Несс.

Я вижу ее с Олли, и мой затуманенный разум не желает мириться с прикосновением к ней чужих рук. Рациональная часть меня замечает, как неловко она чувствует себя из-за этого объятия, однако сей факт никак не успокаивает разбушевавшегося Эвана внутри.