— Видела я, как злится Кэмерон, — сказала я, вспомнив их первую с Джаредом драку. Тогда я испытала чистый ужас вперемешку с восхищением.

— Настолько злым ты его точно не видела. Он просто пыхтел от злости. Я думал, он весь магазин перевернет с ног на голову, пока будет тебя искать.

А я-то думала, что чувствовать себя еще хуже уже невозможно.

— Ну так как дела у бабушки с дедушкой?

Глюк очень-очень долго выдыхал из легких воздух — явно тянул время.

— А тебе они что говорят?

— Что все супер.

— Ого! Никогда не думал, что они могут так нагло врать.

Само собой, я понимала, что родные приукрашивают правду, но не знала, насколько сильно.

— Что ты имеешь в виду? Что происходит?

Кения чуть-чуть выпрямилась, изучая Глюка фирменным взглядом с намеком на убийственную угрозу.

— Все плохо, Лор, — поник друг. — Намного хуже, чем было.

Я встревоженно подскочила.

— То есть как это? Я же уехала. Все должно было наладиться!

— Черта с два. Похоже, уйма призраков, духов или как их там так и горит желанием дезертировать до начала войны. То есть до того, как зло прорвется на землю. Джареда, кстати, цитирую.

Я почувствовала, как с ног до головы напряглась Кения, хотя на ее лице не дрогнул ни единый мускул.

— Они делают то же самое, что и призрак Ноа — мальчик, который к нам приходил. Ищут Джареда. Хотят свалить из нашего мира, но сами не могут. Вот и совершают самоубийства руками Джареда. А он едва успевает сдерживать бесконечный поток духов, отчего вокруг всякие волнения. Народ толпами уезжает из города. Эшли и Сидни тоже уехали. Отец затолкал их в машину и увез куда подальше.

Перед моим отъездом из Райли-Свитч казалось, что Глюк с Эшли вот-вот сойдутся, поэтому мне очень хотелось узнать, как теперь с этим обстоят дела, но время было явно не подходящее.

— Мне очень жаль, Глюк.

— Люди не знают, что и думать. Поэтому паникуют на всю катушку.

Я так крепко зажмурилась, что перед глазами заплясали звезды.

— Бабушка и дедушка ничего такого не рассказывали.

— Неудивительно. Они хотят, чтобы ты была как можно дальше от всего этого бедлама. Особенно сейчас, когда понаехали репортеры.

— Какие еще репортеры?

— Сама представь, что бывает, когда в замшелом городишке сплошь и рядом происходит нечто странное и необъяснимое. Рыбный день для СМИ! Fox News и CNN даже отправили туда свои новостные бригады. Называют все это началом конца. Мы становимся знаменитыми, вот только город разваливается на части. Людей бежит все больше, и все чаще в их семьях встречаются одержимые призраками, которые хотят только смыться с земли, но без Джареда никак не могут.

— Даже представить не могу, — ошалело пробормотала я.

— И это еще не самое худшее. Со всей страны в город стекаются люди, которые верят в Вознесение[2]. Чтобы их, естественно, забрали, когда придет время.

— Никакое это не Вознесение, — буркнула я. — Это пародия, разыгранная одним-единственным безумцем.

Глюк широко мне улыбнулся:

— Целиком и полностью согласен. Твоим родным приходится несладко, но они на удивление хорошо держатся, учитывая, что против них ополчился весь город.

Я выпрямилась:

— В смысле? Почему?

— Они же тебя отослали, — пожал плечами друг. — Многим членам Ордена это не понравилось. Они сочли это предательством со стороны твоих бабушки и дедушки. Говорят, их лишили последней надежды. Твоих родных гнобят, запугивают и даже нападают на них.

Словно сами по себе, мои руки взметнулись ко рту.

— Нападают? Как?!

— Не физически, конечно, зато словесно. А еще магазин разграбили. Машины забросали яйцами и прокололи шины. Половина членов Ордена уехала из города, а те, что остались, считают своим долгом систематически наказывать твоих родных, чтобы дать им понять, как они разозлили людей.

— Боже мой! Это ужасно несправедливо, Глюк!

Он обнял меня одной рукой.

— Знаю. Но даже посреди всего этого кошмара они так и не выдали никому, где ты находишься.

— Да что же там творится? Вторая мировая? Их нацисты, что ли, пытают?

Друг задумчиво пожал плечами:

— Неплохое сравнение.

На меня нахлынуло такое тяжелое чувство вины, что кости затрещали. Я еще раз попыталась дозвониться до родных — без толку.

— Почему они не отвечают? — спросила я, начиная паниковать.

— Не знаю. Может, еще что-то приключилось.

— Господи… И им приходится все это переживать из-за меня?!

Из моего горла вырвалось горькое рыдание, и Глюк прижал меня покрепче к себе.

— Не из-за тебя, а ради тебя, Лор. Большая разница.

— Я должна вернуться.

— Я не поэтому приехал, — поспешно заверил меня он. — Мы не сердимся. То есть Кэмерон, конечно, да, но у него свои причины. А мы с Брук всего лишь хотели убедиться, что с тобой все путем. Вот и скинулись на билет. Я выиграл в «камень-ножницы-бумага».

Я заглянула ему в глаза:

— Ты всегда в эту игру выигрываешь.

Лицо Глюка озарилось обезоруживающей улыбкой:

— Да, но она об этом не знает. Или делает вид, что не знает.

Я опять его обняла:

— Я ужасно по тебе скучала!

— Так бывает, когда девушек силой вырывают из моей жизни. Сам диву даюсь.

Тут я то ли рассмеялась, то ли всхлипнула, и Глюк добавил:

— Я тоже по тебе скучал.

— Мне нужно вернуться домой.

— Сомневаюсь, Лор. Думаю, твои родные были правы. Лучше тебе и дальше прятаться.

— Нет. Ты не понимаешь. — Я оглянулась на Кению. — Ты была права. У меня было видение. Точнее десятки видений. — Вздохнув, я сжала руку Глюка. — Уехать сюда было ошибкой. Мы все умрем. Миру придет конец, Глюк. Я это видела.

— Я тебе столько хороших новостей привез! Думал, ты ответишь тем же.

— Извини, но это правда. Я должна вернуться. Должна надеть штанишки большой девочки и встать лицом к лицу со всем, что здесь творится.

Глюк посмотрел куда-то сквозь меня и добрых несколько минут молчал.

В конце концов Кения поднялась и стала жать на кнопки в сотовом.

— Сейчас родителям позвоню. Я еду с вами.

Я тут же подскочила:

— Нет, Кения. Оставайся здесь, с родными. С дядей и тетей.

Она смерила меня гневным взглядом:

— Зачем? Чтобы умереть вместе с ними? Чтобы провести свои последние минуты на земле, сжимаясь от страха и заливаясь слезами?

Я печально поджала губы. Именно так она и умрет.

Видимо, прочитав все это по моему лицу, Кения выронила телефон. В ее глазах заблестели непролитые слезы. Но уже через пару секунд она взяла себя в руки, подняла телефон и приложила к уху.

— Мам, мне нужны три билета до Нью-Мексико. Уехать надо сегодня же.

— Кения, — еле слышно проговорила я, — нет. Ты должна быть рядом с ними.

— И зачем же? На тот случай, если ты облажаешься?

Я кивнула.

— Мам, погоди. — Кения шагнула ко мне с угрожающим видом. — Если ты вдруг не знаешь пророчества вдоль и поперек, как знаю их я, то вот тебе новости, Макалистер. — Она ткнула меня пальцем в грудь. Сильно. — Ты не облажаешься. Ты нас спасешь. Всех нас. И когда это произойдет, я хочу быть рядом. Хочу увидеть все собственными глазами.

Ее вера меня доконала. Она понятия не имеет, насколько я не способна сделать то, чего она от меня ждет.

— Да, мам. Да, три билета на самолет до Альбукерке. — Кения смерила меня решительным взглядом. — Я еду с ней. Чтобы бороться вместе с ней. — Дав маме всю нужную информацию о нас для покупки билетов, Кения повесила трубку. — Через два часа мои родители заберут нас и отвезут в аэропорт. Они хотят с тобой познакомиться. — Она присела рядом со мной. — Многие думают, что мы приверженцы культа, жалкая группка помешанных на апокалипсисе. Но это не так. Мы всего лишь люди, которые верят в торжество добра над злом.

— И все равно ты должна остаться с семьей, Кения.

— Если я умру, Макалистер, если нам всем суждено умереть, то очень скоро я и так буду рядом с родными. Но этого, уж прости, не произойдет. — С этими словами она мне подмигнула, и сквозь ее ресницы просочилась слезинка. Стерев ее с щеки, Кения глубоко вздохнула. — Пора паковать вещички.

Мне не хватило духу сказать ей, что мои уже упакованы.