Целиться сюда

По пути в общагу я начала жалеть, что показала Кристал записку. Надо подумать. Составить план. Если кто-то действительно хочет меня убить, я должна выяснить кто. И как ему помешать. Почему-то разглагольствования Кристал о наших конституционных правах нисколько не помогали, хотя и слегка разряжали обстановку.

Во всем теле разлилась болезненная слабость, будто я олень в лесу, застывший в перекрестье прицела охотника. Только я была не в лесу, вокруг — темнота, а на спине у меня неоновая вывеска «ЦЕЛИТЬСЯ СЮДА». Доморощенный Пикассо знал, кто я, а я понятия не имела, кто он. Тот, кто оставил записку, такой же ребенок, как и все ученики Бедфорд-Филдс. Если бы он чем-то отличался, если бы был тут не к месту, разве не стали бы все оборачиваться, едва его увидев? Я разглядела только затылок, но больше никто даже не повернулся в его сторону. Впрочем, с тем же успехом я могла увидеть и совсем не тот затылок.

И снова меня затопило волной уязвимости. Неоновая мишень — вот кто я теперь.

Из кабинета медсестры мы ушли, не предупредив саму медсестру. В основном потому, что она весь день то убегала, то возвращалась, и, когда мы решили уйти, ее как раз не было. Вряд ли она хотела, чтобы я провалялась у нее на кушетке весь вечер. Коридоры были пусты, если не считать уборщика на втором этаже. Я чуть не попросила его проводить нас до комнаты, но вовремя передумала. Он вполне мог бы рассказать об этом директору, а я директора, откровенно говоря, побаиваюсь и усиленно избегаю любых контактов с ним.

— Кстати, кое-кто интересовался твоим самочувствием, — заявила Кристал, прекратив на секундочку поток яростных речей. — Парочка людей.

— Правда? — удивилась я, но потом подумала, что это могли быть Хэмптоны — те самые люди, которые меня сюда привезли, бросили на ступеньках и велели найти их сына, Пола.

Хэмптоны обещали, что он за мной присмотрит, вот только за шесть недель в битком набитой учениками школе я еще ни разу не встретила никого по имени Пол.

Вопросов о нем я тоже не задавала, потому что поначалу вообще словно впала в ступор и онемела от шока. Хэмптоны были последними, кого я увидела в трехдневном путешествии через всю страну, которое началось в Нью-Мексико и закончилось в Мэне. Мне не хотелось ничего, кроме как развернуться и отправиться обратно домой. Однако винить Хэмптонов в моей депрессии было смешно. Они всего лишь члены Ордена Святости — группы людей, которые верят в пророчества Арабет и ее потомков. Все эти люди — последователи, которые верят в меня и в роль, которую мне суждено сыграть во время конца света.

Когда Хэмптоны впервые меня увидели, они вроде как были поражены. Еще бы! С самого дня моего рождения они постоянно слышали обо мне — первом потомке Арабет женского пола за последние пять столетий. Судя по всему, мое появление на свет означало, что пророчества начинают сбываться и конец света уже совсем близко, но из-за почтения, с которым на меня поглядывала эта парочка, я чувствовала себя неловко. Даже в позвоночнике покалывало. В некотором смысле мне было их жаль. Но моя жалость была густо сдобрена обидой и гневом. Мне пришлось бросить все и всех, кого я знала и любила, ради Хэмптонов и таких, как они. И все потому, что они в меня верили. Разве не чушь?

Однако глядя на вещи с их точки зрения, я почти понимала, откуда взялось то самое почтение. Уж точно не совсем, но понимала. В их мире я как рок-звезда, главная тема всех пророчеств, передававшихся из поколения в поколение. Я и правда старалась посмотреть на все их глазами, и за тот день, что мне довелось провести с Хэмптонами, они мне очень-очень понравились. Они оказались совсем молодыми (слишком молодыми, по моему скромному мнению, чтобы иметь ребенка старшеклассника) людьми с кучей идей о том, как они изменят мир. После того, как я его спасу, само собой.

Ничего плохого Хэмптоны мне явно не желали, и я изо всех сил старалась отмести сомнения и по достоинству оценить все, что они для меня делали. Они виноваты не больше, чем я. Нас всех против воли втянули в катастрофическую череду событий, которые либо покончат с человечеством, либо восстановят равновесие. И если итог целиком и полностью зависит от меня, то у нас серьезные проблемы. Я и близко не так уверена в наших шансах, как уверены в них Хэмптоны.

В ночь, когда мы приехали, они проводили меня до кабинета директора, и миссис Хэмптон обняла меня, как родную дочь. Тут-то я и начала замечать общие детали. Во время поездки все относились ко мне одинаково — как к родной. Наверное, именно так я и выглядела в их глазах. В конце концов, они слышали обо мне годами, а надеялись на меня и того дольше. Как я могла на такое злиться? Как могла бросить им в лицо эту надежду, а потом топать ногами, кричать и дуться? Их вера в меня сбивала с толку, а вера в Бога воодушевляла. И в конце концов я решила смотреть на все это как на бонус, а не на бремя.

— А ты, случайно, не знаешь Пола Хэмптона? — спросила я у Кристал. — Меня просили здесь его найти.

— Вроде бы нет. В каком он классе?

Я начинала жалеть, что она всего лишь восьмиклассница. Вряд ли у них с Полом есть общие уроки. Впрочем, я понятия не имела, в каком классе учится Пол.

— Точно не знаю. Просто с чего-то решила, что он старше.

— Можем спросить у Уэйда за ужином, — предложила Кристал.

— Спросить у Уэйда о чем?

Мы обе развернулись и увидели, как к нам бежит Уэйд — второй мой единственный друг в Бедфорд-Филдс. Он классный. А еще он один из тех, кто остался классным, даже когда выветрилась моя новизна. Как только он остановился рядом с нами, темные волосы капитально растрепались.

Ответом его удостоила Кристал:

— Знаешь ли ты Пола Хэмптона.

Уэйд нахмурился:

— Еще бы не знать. Его все знают. Да он тут целую вечность учится.

— Надо же, — пробормотала Кристал. — Видимо, я умудрилась его не заметить.

Темные глаза Уэйда остановились на мне под аккомпанемент игривой улыбочки.

— Где тебя носило? Ты пропустила лекцию мистера Партона о том, как не писать сочинение на пять страниц.

— Не может быть! — закатила я глаза. — Поверить не могу, что все пропустила. А ведь я так хотела попасть именно на эту лекцию!

— Все только об этом и говорят. — Уэйд достал из рюкзака яблоко и откусил здоровенный кусок. — Ну все, я побежал. Надо вылезти из этого дерьма и залезть в другую одежду перед ужином.

На ужин можно было приходить не в школьной форме, но все равно оставались строгие правила, которым все следовали и даже на ужин одевались чересчур чопорно, на мой вкус. Поэтому я оставалась в форме. Видела я, что бывает с учениками, которые нарушают правила. Их тут же выводят под белы рученьки и сопровождают к директору. Предпочитаю помереть от укусов тысячи муравьев, чем оказаться под эскортом в полном богатеньких деток помещении, которым делать больше нечего, кроме как от души надо мной посмеяться.

— Интересно, что сегодня подадут, — проговорила Кристал, как только Уэйд умчался восвояси.

Так и подмывало позвать его обратно. Не нужно ему знать о записках, но когда он рядом, как-то спокойнее.

— Надеюсь, будет пицца с креветками, — добавила соседка, когда мы снова пустились в путь до нашей комнаты. — Люблю пиццу с креветками.

Со временем я узнала две крутейшие вещи о штате Мэн. Во-первых, здесь поразительные, по-настоящему шикарные пейзажи, да еще и таких оттенков зеленого, каких я отродясь не видела. А во-вторых, тут обалденная еда. Столько морепродуктов я не ела за всю свою жизнь и уже успела всей душой их полюбить. Морепродукты в Райли-Свитч — это консервированный тунец на ржаном хлебе.

Говоря о еде и представляя удивительные пейзажи, я уже начала чувствовать себя нормальной, как вдруг мы свернули за угол и нарвались на моего новенького заклятого врага.

— Привет, Пратт, — буркнула Кения, которая стояла у стены и внимательно изучала черный лак на ногтях.

Впервые за все время в Бедфорд-Филдс я почти обрадовалась ее присутствию, которое теперь почему-то успокаивало. Когда рядом со мной еще два человека, шансы на то, что меня зарежут в коридоре, сильно уменьшаются.

Расправив плечи, я притворилась на сто процентов нормальной и прошла мимо, всей душой надеясь, что Кения пойдет следом. Хотя бы просто поиздеваться надо мной.

— Привет, Кения. Сочувствую по поводу прически.

На мое мнение о ее волосах ей явно было наплевать. Хотя их столько раз осветляли, что теперь они смахивали на искусственную паутину, которую продают на Хэллоуин. Ухмыльнувшись, Кения двинулась за нами.

Пришлось прятать облегченную улыбку.

— Что-то ты бледная, — не отставая ни на шаг, заметила Кения.

Злобно зыркнув за плечо, Кристал взяла меня под руку. Внезапно земля слегка накренилась, и меня повело чуть влево.

— Со мной все в порядке, — отозвалась я, устояв на ногах. — Неужто ты обо мне беспокоишься?

— Еще чего! — фыркнула Кения. — Однако вынуждена признать, что ты вызываешь во мне некоторую долю любопытства.

— С чего бы ты стала любопытствовать по поводу кого-то вроде меня?

— Вот именно. И оттого все еще любопытнее.

***

Едва переступив порог комнаты, я бросилась к ящикам на поиски оружия — чего угодно, чем можно было бы защититься. Кристал уселась на свою кровать и молча за мной наблюдала. Секунд на пять я мысленно согласилась с ней в том, что надо бы отнести записку директору, но все-таки вовремя пришла в себя. Это лишь привлечет ко мне ненужное внимание. В конце концов, я здесь прячусь, а значит, нужно оставаться инкогнито, а не тянуть на себя свет прожекторов.

Я снова пыталась дозвониться бабушке с дедушкой, но в третий раз попала на голосовую почту, а это уже чересчур странно. Телефон со специальным номером они везде носят с собой. По крайней мере кто-то один из них днем и ночью держит его у себя.

Не дождавшись ответа, я решила наплевать на инкогнито и позвонила на обычные сотовые. И опять ничего. Потом набрала стационарный в магазине — тоже без толку. С каждой минутой росло беспокойство. Может, позвонить Бруклин или Глюку? Или сразу в церковь?