Так и жили они вдвоем в трехкомнатной квартире на Большой Полянке. Большую часть хозяйственных дел после смерти жены Борис Сергеевич взял на себя, в том числе и приготовление еды, Миша же обеспечивал продуктами, у него был старенький "Москвич", что ускоряло этот процесс. Машину в свое время купил отец у коллеги, уезжавшего в Израиль, сам Борис Сергеевич пользовался ею редко, оформил доверенность на Мишу.

Миша работал посменно. Если в первую, утреннюю, то ездил на СТО "Москвичом", рано утром добираться городским транспортом стало невозможно; когда же была вторая смена, ездил на метро и автобусом - на работу и обратно, минуя час пик.

Борис Сергеевич любил сына беззаветно, с той силой преданности, которая к старости, сжатой одиночеством, направлена на одного из самых близких - на дочь или сына, на жену или внука, внучку. У Бориса Сергеевича был только единственный сын...

В тот роковой день, когда прапорщик менял помпу на своей белой новенькой "семерке", Миша работал в первую смену. Был четверг...

Белая новенькая "семерка" приглянулась им около ЦУМа. Они видели, как из нее выскочил суетливый прапорщик, утер лоб и понесся в ЦУМ. По номерам определили, что машина иногородняя.

- Видел этого провинциального лоха? - спросил рябой Лащев.

- Видел, видел. Иногородняя в самый раз, - кивнул Виксне.

Темнело быстро. Было ветрено, холодно. Они стояли у дверей ЦУМа, откуда гнало теплый воздух. Конец дня. Толчея. На них никто не обращал внимания. Валил народ - кто домой, кто в магазины. Минут через пять, уже сидя в "семерке", они осторожно выруливали, чтоб не задеть стоявшие по бокам иномарки...

По дороге из центра, возбужденные удачей, беседовали:

- "Тачку" побыстрее надо скинуть с рук, - сказал Виксне.

- Ты езжай к "Колбасе", чтоб навесил новые номера и сделал новый техпаспорт на мое или на твое имя. Я тем временем позвоню с переговорного в Ростов армянину, пусть приготовится.

- Скажи, чтоб не рублями, а баксами.

У метро рябой Лащев вышел из машины...

Поздно вечером они уже сидели в квартире в Матвеевской, ели бутерброды и запивали кефиром.

- Зачем ты "Колбасе" оставил "тачку"? - спросил Лащев.

- Ничего, поездим городским транспортом. Так спокойней. У "Колбасы" оказался пустой гараж, он загнал "семерку" туда. Послезавтра к полудню все будет готово. Съездим и заберем. Предупредил, чтоб обязательно забрали, держать у себя не может.

- Что-нибудь спрашивал?

- Он никогда ничего не спрашивает. "Много буду знать, больше из меня и вытрясут", - это его любимая поговорка.

- Много запросил?

- Прилично. Ничего, не обеднеем. Придется, правда, заскочить на какую-нибудь СТО, барахлит замок зажигания, не сразу заводится.

- Может аккумулятор, клеммы окислились?

- Нет, мы с "Колбасой" все проверили: клеммы, свечи, трамблер. Точно - замок. С неисправным замком в путешествие до Ростова нельзя пускаться... Что армянин сказал?

- Ждет... Эх, сейчас бы вместо этого коровьего пойла, - Лащев кивнул на стакан с кефиром, - удавить бы пузырек хорошего коньячка и к телке под бок!

- Артур тебе впрыснет такого коньяка, что не опохмелиться назавтра. Он насчет спиртного и баб особенно лютый. Помнишь, как сказал: "Во время работы не смейте. Даже если пиво унюхаю, - самих затолкаю в бутылку, залью сургучом, вставлю вашей телке между ног, а телку утоплю в Даугаве. Будете на дне вечно наслаждаться и бутылкой, и телкой".

Обсудив все свои проблемы, спать они улеглись рано...

Однако в Ригу звонить им не пришлось. Было около семи утра, они еще дрыхли, когда задребезжал резкий звонок, аппарат с разбитым корпусом стоял на полу, больше его в этой убогой комнате поставить было некуда, и потому звонок, резонирующий от досок, звучал особенно резко. Оба вскочили, словно им прижгли пятки. Трубку схватил Мартин Виксне:

- Кого нужно? - заорал.

- Не кричи, - остудил его спокойный голос. В трубке что-то потрескивало, слышно было плохо, звонили, видимо, с переговорной. - Как погода в Юрмале? - спросил голос. Это был пароль.

- Штормит, - понял Виксне, отозвавшись ответным парольным словом.

- Ничего, уляжется... Велено сидеть и терпеливо ждать. Если надо будет выйти за хлебом или молоком - по-одному, кто-то должен быть постоянно у телефона. Усек?

- Да... Не совсем...

- Ждите нашего звонка о возвращении клиента. Вам по Москве болтаться нечего.

- Понятно, - наконец сообразил Виксне.

- Все! - трубку повесили.

- Кто звонил? - спросил рябой Лащев.

Виксне прошлепал босыми ногами до стола, взял сигарету, закурил, сказал:

- Плохо дело. Кто звонил - не знаю. Но приказ: из хаты не отлучаться, а если отлучаться, то по-одному, второй должен сидеть при телефоне, ждать звонка про клиента, про то, когда он приедет.

- Что же будем делать с "тачкой"?

- Не знаю. Держать ее у "Колбасы" нельзя, не может он, велел забрать, боится наверное.

- А куда приткнем?

- Найдем, - задумчиво ответил Виксне.

- А толку? Исполним "заказ", - сразу рвать отсюда надо будет.

- Еще бы! Только уйдем мы не из Москвы, а из Ростова. Понял? После "дела" махнем в Ростов на "тачке", сбросим ее там армянину, а оттуда самолетом или поездом в Ригу.

- Толково!.. Как думаешь, сколько армянин отвалит?

- Куска за четыре "зеленых" сдадим...

"Колбасой" его звали за постоянно багровое лицо с большим ртом. Был он, Глеб Иванович Сытников, очень хорошим рихтовщиком, мастером по кузовным работам. Много лет отпахал на СТО, ушел на пенсию, стал частником, имел свою клиентуру, не брезговал и опасной работой изготавливал фальшивые регистрационные номерные знаки, к ним техпаспорта, чистые бланки их ему поставляли из Азербайджана, на них уже стояли печати ГАИ разных городов СНГ, потому и номера он подгонял под эти печати, получались машины иногородними. Эту работу для москвичей он не делал, только иностранцам из ближнего зарубежья, которые приезжали в Москву на день-два и тут же исчезали в неизвестном для него направлении. Его не интересовало, куда, как не интересовало, где была угнана машина, кто угонщики. Лишь очень узкий круг лиц знал его адрес и характер деятельности, остальные знали лишь, что он отличный специалист по кузовным работам...

Виксне приехал к нему в Беляево, как и было велено, после полудня. Рябой Лащев остался в Матвеевской дежурить при телефоне. "Колбаса" вручил ему техпаспорт на его фамилию с отметками о прохождении техосмотра, имелся даже техталон, все чин-чинарем, новые номерные знаки были чуть-чуть "посечены" дорожными камешками, царапинами, умеренно заляпаны дорожной грязью.

Виксне остался доволен. Расплатился, пожали друг другу руки.

- Заезжай при нужде... Да, вот что, замок зажигания поменяй, не то далеко не уедешь.

- А где _л_у_ч_ш_е_ это сделать? - спросил Виксне.

"Колбаса" назвал СТО, на которую можно подскочить, спросить электрика Вову Будникова, он за двадцатку "зеленых" сделает по-быстрому. С этим Виксне и уехал...

На СТО он попал уже около четырех. Разыскал электрика Вову - это был долговязый худющий малый лет тридцати с удивительно длинными красивыми подвижными пальцами. Объяснив от кого он и какая забота, Виксне пообещав ему двадцать баксов, сказал:

- Сделать надо срочно.

- Не получится, - ответил Вова.

- Почему?

- Склад на переучете. А у меня замка нет.

- Достань, где хочешь. Вот тебе двадцатка, на еще пятьдесят, чтоб достать замок. Такого не бывает, чтоб на СТО не нашлось одного замка зажигания. Сними с какой-нибудь "тачки", потом когда откроется склад, поставишь.

- Хрен с тобой, - поразмыслив и спрятав баксы в карман, Вова сказал: - Где машина?

- На площадке перед мойкой.

Они прошли к машине, Вова повертел ключом раз, другой, третий глухо. На четвертый раз завелась.

- Иди оформляй наряд-заказ, машину я сам загоню в модуль. И в цехе не торчи, жди за загородкой, - он кивнул на огромную застекленную стену с дверью. - Там есть скамейка, столик с газетками, посиди, почитай.