Предводитель отряда не стал тратить лишних слов. Схватив свой лук, он натянул тетиву и выпустил стрелу мне в грудь. Ударом сабли я отбросил ее в сторону. Это едва не доконало их. Но все они были опытными воинами, и им не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя. Убедившись, что они имеют дело с серьезным противником, всадники просто разъехались в разные стороны, взяв меня в кольцо. Как бы мастерски я ни владел саблей, мне не удалось бы парировать град стрел, направленных на меня с разных сторон.

- Подождите! - крикнул я. - Я не враг вам. Я пришел из далекой страны, чтобы повидаться с вашим ханом.

Воин, лежавший у моих ног, тем временем сумел подняться на колени, жадно ловя воздух широко открытым ртом.

- Видите, я не убил вашего товарища, хотя легко мог это сделать, продолжал я, обращаясь непосредственно к предводителю. - Я пришел к вам с миром. Я не воин.

Предводитель, сощурив глаза, оглядел меня с ног до головы.

- Не воин? - переспросил он. - Пусть в таком случае Бог охранит нас от воинов твоего народа.

- Я пришел с миром, - повторил я.

- Ты говоришь на нашем языке, - заметил он с подозрением.

- Конечно. Я должен был изучить его, чтобы разговаривать с вашим ханом.

Его глаза превратились в маленькие щелки.

- С каким ханом? Великим ханом?

- Да.

- Этот человек - дьявол, - заметил один из воинов. - Давайте лучше убьем его. - Он поднял свой лук.

- Нет, - остановил его предводитель. - Подожди.

Я видел, что в его голове происходила жестокая борьба. Надо было решить, что делать со мной. Рядовым воинам редко приходится сталкиваться со столь сложными проблемами.

- Откуда ты пришел, чужеземец? - спросил он наконец. - Скажи нам свое имя.

- Мое имя Орион, - ответил я. - Я пришел из страны, лежащей далеко на западе.

- Твоя страна лежит за Западными горами? - спросил один из воинов.

Я кивнул головой.

- Значит, ты посол? - уточнил предводитель.

- Да, я посол своей страны, - подтвердил я в тайной надежде, что даже у этих варваров существует некое примитивное представление о дипломатической неприкосновенности.

- И ты хочешь видеть Великого хана?

- Это моя миссия.

Воин, лежавший у моих ног, наконец сумел выпрямиться во весь рост, хотя его колени продолжали дрожать от слабости. Пинок, которым я наградил его, мог свалить с ног и более крепкого человека. Несколько секунд он разглядывал меня, затем требовательно вытянул вперед правую руку. Немного поколебавшись, я вернул ему саблю. Взяв ее, он насмешливо улыбнулся мне и отвел руку для решающего удара.

Я стоял, не двигаясь, глядя ему прямо в глаза, зная, что у меня есть еще достаточно времени, чтобы в случае необходимости блокировать его удар. К тому же я почти не сомневался, что его действия были лишь испытанием моей выдержки. Глаза кочевника изучали мое лицо в поисках малейшего признака страха. Я спокойно выдержал его взгляд. Предводитель отряда с любопытством наблюдал за этой сценой, но не делал попытки вмешаться в происходящее. Наконец воин опустил саблю.

- Он демон, а не человек, - произнес кочевник, обращаясь к своим товарищам.

Предводитель хрипло рассмеялся.

- Странный тип, что и говорить. Отведем его к орхону, пусть он сам решает, что с ним делать.

10

Мне пришлось и дальше идти пешком, но, надо отдать им должное, воины, ехавшие верхом, были настолько великодушны, что не пожалели для меня большей части своей воды. Я осушил кожаные бурдюки предводителя и двух его воинов, прежде чем день подошел к концу.

Мы находились в Персии. Почему-то я не сомневался в этом. Что же касается моих покрытых шрамами всадников, то они, судя по всему, были монголами армии Чингисхана, дикие орды которых в тринадцатом столетии потрясли цивилизованный мир от Китая до границ Польши. Я попытался задать несколько вопросов предводителю маленького отряда, но он презрительно игнорировал мои поползновения. Очевидно, приняв решение доставить меня своему хану, он не хотел скомпрометировать себя общением с подозрительным чужеземцем. Он был воином, а не дипломатом. И все же я испытывал благодарность к нему, поскольку именно это решение в конечном итоге и спасло мне жизнь.

Наконец долгий день завершился. Солнце опустилось за горизонт, и минут через десять стемнело. И стало чертовски холодно. Разумеется, у меня имелись свои способы согреться, но для ночи в пустыне их одних было недостаточно, а скудность одежды не позволяла мне рассчитывать на большее. Монголы отнеслись к моему состоянию с полнейшим равнодушием, а может быть, и вовсе не заметили его. Они лениво трусили на своих маленьких лошадках следом за своим предводителем, рядом со стременем которого я и шагал.

Еще примерно через час мы добрались до города, дым от пожарищ которого я наблюдал в течение минувшего дня. Мне никогда так и не удалось узнать его названия. Монголы не селились в завоеванных ими городах. Будучи кочевниками, они предпочитали степи, богатые травой, где могли пастись табуны их лошадей и стада домашнего скота. Во время войны, если осажденный город сдавался на милость победителей, они обычно оставляли его жителей в покое, ограничиваясь сбором налогов. Встречая сопротивление, они брали город штурмом, а его обитателей вырезали или продавали в рабство. Мужчины, как правило, безжалостно уничтожались, а их женщины и имущество доставались воинственным победителям. Не брезговали они и пытками богатых горожан, если рассчитывали найти спрятанные сокровища. Люди двадцатого столетия напрасно думают, что разрушение городов до основания изобретение их современников. Монголы еще восемь веков назад делали это с не меньшим эффектом, сжигая деревянные постройки, разрушая каменные укрепления стенобитными машинами, а в отдельных случаях даже затопляя целые города водой из близрасположенных рек, для чего строили специальные дамбы. По сравнению с тем, что мне довелось увидеть собственными глазами, находясь рядом с этими варварами, ядерное оружие по крайней мере имеет то преимущество, что убивает мгновенно, не заставляя свои жертвы испытывать дополнительные мучения, которые порой оказывались пострашнее самой смерти.