Иван сунул руку в карман, достал несколько бумажек, сунул их бабке. Та удовлетворенно мотнула головой, сделала шаг от остановки, посмотрела на бумажки, потом на Ивана, и спросила:

– Мужик, ты че, ебнутый?

Иван промолчал, не зная как отвязаться от назойливой бабки.

– Тогда давай еще! – заявила старуха, не дождавшись ответа.

Иван встал. Бабку как ветром сдуло.

Подходил троллейбус. Иван с удовлетворением отметил, что в нем всего человек пять, считая водителя.

«Чертова бабка, – думал Иван, проезжая Таганскую площадь. – Ведь червяк же! А почему-то не раздавил ее...» И без того подавленное настроение Ивана вконец испортилось.

Он проехал мост через Москву-реку, мост через Водоотводный канал, Павелецкий вокзал и вышел, не доезжая Добрынинской площади. Свернув направо, он углубился в лабиринт каких-то Монетчиковых переулков, которые он сначала считал, а потом сбился со счета и плюнул на это, потому что это было ему совершенно безразлично.

Потом он выбрел на какие-то Новокузнецкие переулки, обрадовался, что с ними тоже получится путаница, но Новокузнецких оказалось всего два, оба длинные и кривые и это немного разочаровало его.

Иван вышел на улицу Островского и когда добрался до ее конца, к Третьяковке, город уже проснулся.

И тут Иван вспомнил еще одно условие Крестного – если за сутки он не убьет никого из охотников, он проиграл.

Иван выматерился.

«Сопляк, салага херова, – ругал он самого себя, – разнюнился, тяжело, убивать ему не хочется... Крестный тебя с дерьмом смешает, если ты не выиграешь в эти его игрушки. Да ладно, Крестный, сам-то ты как?..»

Иван взглянул на часы. Охотника из «джипа» он убил, помнится, часов в десять утра. Значит у него осталось часа два, не больше, чтобы найти охотников. Хотя бы одного охотника.

Что делать? Нужна хоть какая-то идея, чтобы срочно разыскать кого-нибудь из них.

«Да, замаскировался с перепугу, – подумал Иван. – Так и проиграть недолго.»

Ему было немного стыдно, за свои волнения и метания прошедшей ночью. Толи он уже адаптировался немного, толи просто отдохнул, но Москва не вызывала ум него уже такого опасения и чувства тревоги, как еще совсем недавно.

Он чувствовал, что чем-то в этом ему помогла и та бабка, которая вымогала у него деньги на остановке троллейбуса, и которую он не захотел убивать. Хотя чем она ему помогла, он понять, конечно, не мог. Даже сейчас он вспомнил ее как какой-то бред.

Но он понял, что в Москве можно было жить без убийства, несмотря даже на то, что тебе приходилось быть то «зайцем», то «охотником», в Москве жили люди, которые были и зайцами и охотниками одновременно, но это не было их профессией, это просто были их условия существования.

Как же быть с охотниками? Эта проблема не давала Ивану покоя. Бегать по Москве и нарываться на случайный контакт? Так можно всю неделю пробегать. Слишком глупо.

Охотников надо искать. Целенаправленно искать. А сначала вспомнить все, что о них знаешь.

Иван закопался в свою память. Это было что-то вроде сканирования. В его голове мелькали картины всех контактов, которые когда-либо были у него с людьми Крестного. Но ничего существенно информативного он не находил. Единственное, что смог он вспомнить – как выглядят некоторые из тех, кто сейчас на него охотятся. Вернее, как они выглядели когда-то, когда Иван их видел.

Внезапно он понял, что у него есть зацепка.

Иван вспомнил свой приезд в Москву, первый день, когда он поднял стрельбу у гостиницы «Украина» и когда люди Крестного ждали, когда Иван запрыгнет к ним в машину.

«Илья! – вспомнил Иван. – Того высокого длинноволосого парня звали Илья! Это он впервые назвал имя Крестного. Вполне возможно, что он еще жив, ни на какой операции его не подстрелили, и что он сейчас – один из охотников. Даже, если его и нет среди них... Он мне что-то сказал перед тем, как я отказался идти с ними... Куда я отказался идти? Да в ресторан „Берлин“ же! Конечно. Туда мы и подъехали после того как долго мотались по Москве... Что он сказал? Что-то насчет портье... Спроси Илью, он сказал. У портье.»

Это уже было что-то. Не бог весть что, конечно, но почему бы не попробовать, раз уж других вариантов все равно нет...

У Ивана оставалось полтора часа. Он решил действовать в наглую.

Иван вышел на Большую Ордынку и поймал такси.

– «Берлин», – сказал он шоферу. – И побыстрее.

На того это не произвело никакого впечатления. Он не спеша трогался с места, приноравливаясь к неторопливой Большой Ордынке.

– Овес нонче... – нагло улыбнувшись, ответил водитель. – Овес да гаишники...

Иван пошарил в кармане. Было долларов пятьдесят, не считая рублей, полученных на сдачу в магазине. Он достал деньги, бросил рядом с ручкой переключения скоростей. Затем вынул пистолет, на глазах водителя проверил, сколько осталось патронов, хотя прекрасно помнил, сколько, сунул его опять в карман.

– Пятьдесят баксов, – сказал он водителю. – Через десять минут будешь там. Если хочешь заработать еще, подождешь меня минут пять.

– Понял, – отозвался сразу же повеселевший водитель, и газанул, вылетая на Большой Москворецкий мост.

До «Берлина» домчались за одно мгновение.

Иван вышел из машины молча, и не оглядываясь, направился к ресторану. Водителю он все уже сказал, хочет – пусть ждет, не хочет – обойдемся. Рассчитывать на кого-то, на чью-то помощь, было не в правилах Ивана. Он никогда не хотел ни от кого зависеть и рассчитывал только на себя. Правда, на всякий случай он для себя отметил, что звука отъезжающей машины он не слышит. Наверное – ждет все-таки вдохновленный долларами водитель.

Еще не спросив про Илью, Иван понял, что угадал с «Берлином». Портье просто застыл на месте, увидя Ивана. Его рука остановилась на полпути к карману, в котором, очевидно, лежал пистолет. Это продлило ему жизнь. Ровно на пять секунд, которые Иван внимательно смотрел ему в глаза. И успел прочитать в них все, что ему нужно было. Страх перед неизбежной уже смертью. Удивление наглостью Ивана, заявившегося туда, куда он не мог просто приходить, не должен был. И даже уважение прочитал Иван в этих глазах – уважение к профессионалу.

Иван молча ударил его пальцами в горло. Портье осел на пол, Иван подхватил его и отволок в какую-то каморку, обнаруженную им поблизости. Пощупал пульс и ничего не нащупал. Так и должно было быть, удар в нервный узел на шее у Ивана хорошо отработан. Пошарив у него по карманам, Иван с удовлетворением обнаружил пистолет с последней цифрой на нем – «31». Вспомнив о водителе такси, прихватил на всякий случай и пачку денег, также найденную им в кармане убитого.

Свою норму на среду Иван выполнил. Осталось позаботиться о четверге, назначить свидание.

Он подобрал какую-то бумажку, Иван вытащил из нагрудного кармана портье авторучку, пару секунд что-то соображал, затем написал: «Четверг. Казанский вокзал.»

Записку он сунул портье в рот, так, чтобы клочок ее выглядывал наружу, это сразу бросалось в глаза, при первом взгляде на убитого.

Иван взглянул на часы. Прошло минуты четыре, как он здесь появился. Можно еще успеть на такси, подумал он. Водитель ждал на том же самом месте.

– К трем вокзалам, – сказал он шоферу, сев с ним рядом. – И чем быстрее ты свалишь отсюда, тем будет лучше для нас обоих.

– Понял, – ответил сообразительный шофер, выруливая с Лубянской площади на улицу Кирова.