Тигренок подошел и начал успокаивать мальчика:

— Не плачь, парень! Погляди на меня: ведь я не плачу. Твоя мама скончалась, и ты ужо не ребенок. Мы еще с ними повоюем!

Мама часто говорила: «Веди себя как взрослый!» Теперь она умерла, а Небесный дар и сам почувствовал, что стал старше, что он уже больше не сможет играть с детьми Хэя, не имеет права плакать по каждому пустяку, а должен походить на взрослого. Но как на него походить? Придется притворяться, притворяться серьезным. Он, казалось, понял отца: деньги нельзя отдавать, ни одной монеты нельзя, он уже большой. А большой, увидев нищего, говорит: «Уходи, у меня ничего нет!» — даже если у него в кармане много денег. Именно так ведут себя взрослые, и он должен так себя вести. Не удивительно, что у отца изменился характер; наверное, отец только после смерти мамы стал взрослым. Небесный дар вытер слезы и спросил Тигренка, что тут произошло в его отсутствие.

— Они требовали у твоего отца денег, а он давал, но мало. Тогда они сказали, что устроят скандал в день похорон. По-моему, есть только два способа избежать скандала: либо дать им побольше денег, либо держаться до конца. Они знают, что твой отец прост, но, если он будет стоять на своем, им придется взять то, что он им даст!

В душе Небесный дар был готов отдать хоть все деньги, но он должен притворяться взрослым, значит, не может отдавать лишнего. «Деньги наши, отец совершенно прав». Небесный дар сжал свои тонкие губы, прищурил глаза, важно сложил руки за спиной и стал покачиваться взад и вперед. Теперь он крепко стоял на земле, чувствуя свою силу. А если они посмеют устроить скандал во время похорон… Но денег добавлять нельзя, нельзя! Отец вовсе не беспечен, он достоин уважения, и нужно помочь ему сопротивляться. Небесный дар заснул, и даже молитвы монахов не могли разбудить его. Он наконец обрел веру в себя.

Похороны прошли спокойно, потому что обе стороны решили обойтись без эксцессов. Сначала господин Ню упорно не желал добавлять денег, а родственники хотели поднять шум и не позволить Небесному дару участвовать в похоронах. Все сверкали глазами и готовы были съесть друг друга, но постепенно поняли, что бить ближнего по голове небезопасно — можно и самому получить, а головы у всех не железные. Тогда встал вопрос, как красиво выйти из конфликта, ибо если сделать все красиво, то можно и остановиться вовремя. Короче говоря, утром в день похорон обе стороны наконец договорились о цене и с дружным плачем вынесли гроб из дома. Громовержица так шумно убивалась о покойной невестке, что даже у зевак исторгла слезы, а сама между тем ощупывала стоюаневую банкноту, лежащую в кармане. Белоносая тоже истошно вопила, оросив слезами весь платок. Гроб несли на шестах сорок восемь человек под красными балдахинами с изображением серебряных драконов. За ними шли музыканты, включая двух барабанщиков, тринадцать буддийских монахов в полном облачении и с посохами, четыре пары мальчиков и девочек, несших золотые и серебряные горы из бумаги, зеленые паланкины, фигурки коней, снежно-белые траурные надписи и прочее. Жертвенные деньги усыпали всю улицу, а иногда поднимались в воздух вместе с жаром от сжигаемых бумажных предметов. Но самым впечатляющим был почтительный сын — Небесный дар, за которым следовали четыре маленьких громовержца. Тигренок поддерживал его за плечи, и под взглядом сотен глаз он даже забыл, кто умер, а только помнил о своей роли. Он шел медленно, склонив голову, плача и благодаря за соболезнования, — очень серьезный, потому что это была игра. Он слышал, как прохожие говорили: «Поглядите на этого почтительного сына, совсем как взрослый!» — и его лицо становилось еще тверже. Только когда гроб опустили в землю и все начали расходиться, он вдруг очнулся: «Мамы больше нет!» — и заплакал по-настоящему. Он сидел на могиле, смотрел вокруг, и все казалось ему пустым, холодным, ненужным.

Когда вернулись с кладбища, уже стемнело. Небесный дар чувствовал себя совершенно разбитым, но тишина в доме обдала его, словно ледяной водой. Его глаза, уши, нос искали знакомые образы, звуки, запахи и не находили. Все вещи в комнатах были прежними, но атмосфера изменилась. Никто не звал его ужинать, никто не кричал на него. Он вспоминал достоинства мамы: даже ее недостатки превратились в достоинства. Сдерживая слезы, он сел, полный решимости вести себя как взрослый, и думал, что маме в могиле еще холоднее, чем ему в этой комнате. Казалось, он понял кое-что.

Отец, не сияв одежды, измазанной желтой глиной, лег на кровать и так заснул. Небесный дар понимал маму, но не понимал отца, который за эти дни сильно изменился. В его короткой выцветшей бородке появилось немало седых волос, на лице прибавилось морщин, даже во сне он вздыхал. И это его добрейший папа? Небесному дару стало немного страшно. Он пошел к Тигренку и спросил:

— Что мне делать?

— Прежде всего поесть, а потом спать.

— Где же мне спать? — снова растерянно спросил мальчик.

Все для него утратило определенность. Когда мама была жива, он ненавидел ее правила, а теперь искал их и не мог найти, точно собака, потерявшая своего хозяина.

— В комнате отца! — ответил Тигренок, как бы взявший на себя функции госпожи Ню.

Постепенно отзвуки похорон стихли. Господин Ню заплатил по всем счетам и, казалось, остался без дела. Он часто бывал с сыном, разговаривал с ним и находил в этом некоторое утешение. Небесный дар тоже немало извлекал из этих бесед, потому что отец рассказывал ему о торговле. По словам отца получалось, что он всю жизнь занимался одним — делал деньги. В любой обстановке — только деньги. Когда мальчик отправился с отцом в лавку, приказчики встретили его очень почтительно, величая молодым господином. Все там получали деньги, отдавали их, считали, торопили с уплатой долгов — словом, буквально стояли на деньгах. Печатку, которую подарила ему мама, он привязал к пуговице нательной рубашки, но не видел в этой печатке большого смысла, как и в самой чиновничьей службе. Деньги — вот единственный кумир. Они помогают отцу быть добрым (покупать все, что захочет Небесный дар) и в то же время суровым (усмирять всяких громовержиц). У Тигренка и Цзи нет денег, поэтому они и страдают.

Небесному дару захотелось, когда он вырастет, стать человеком, делающим деньги. Он купил себе копилку и начал бросать туда часть монет, получаемых у отца. Иногда он встряхивал копилку, прислушивался к звону монет и чувствовал, что они его собственные. Он спрашивал у Тигренка стоимость разных вещей, а потом подсчитывал, может ли он их купить. Оказывается, ему по карману даже большой воздушный змей с музыкой! Обычным ребятам он был недоступен.

Небесный дар ощущал свое положение, возможности и очень гордился. Он спросил у отца: сколько стоит их дом? Отец ответил, что больше трех тысяч юаней, потому что он хоть и невелик, но крепок. Три с лишним тысячи! Это было уже за пределами воображения Небесного дара. За семь мао можно купить прекрасный воздушный змей, а тут три тысячи юаней! Выходит, отец вовсе не беспечный, а очень могущественный человек. Нужно учиться у отца.

— Па, как ты думаешь, сколько я буду зарабатывать, когда вырасту? Тысячу юаней в месяц!

— Умница, — радостно отвечал отец. — Умница!

— А сколько ты зарабатываешь?

— Я? По-разному. В торговле бывает то прибыль, то убыток.

— А разве не лучше торговать только с прибылью, без убытка?

— Конечно, лучше! — кивал отец, наслаждаясь мудростью сына.

— А как получать эту прибыль?

— Для этого нужно глаз иметь! — загадочно отвечал отец, хотя его собственные глаза были не так уж красивы. — Когда товару не хватает, его нужно попридержать, а когда слишком много — поскорее сбыть с рук. У торговца должны быть быстрые руки и крепкое сердце. Он должен перебрасывать товары с места на место, а если он будет торговать самыми обычными товарами да по рыночной цене, он никогда не разбогатеет!