На въезде в Таврическое — слева, имеется большой пруд. Тихий и достаточно полноводный. Чаще всего в нем можно увидеть стайку-другую уток.

Иногда, если повезет, задумчивую цаплю, погруженную в собственные мысли, да пару грациозных ледедей.

А в один из сентябрьских дней пруд был не только полноводен, но и полноптичен: по серединной части его поверхности сновала масса крохотных уток, которые казались еще более крохотными рядом с парой белых лебедей [они, кстати, родственники уток] в сопровождении… семи птенцов — серых лебедышей: дети лебедей, только становясь взрослыми, меняют серый наряд своих одежек на белоснежный.

Лебеди и утки находились в самом центре пруда потому, что его берег — со стороны села, дальний от трассы, был охвачен огнем. Кому и для чего понадобилось поджечь там камыш, можно только гадать.

Лебеди вовремя учуяли надвигающуюся на пруд беду: бдительными оказались. И, собрав потомство, отчалили от родного, в прямом смысле слова, берега, чтобы переждать огненную стихию в недосягаемом для огня месте — в центре пруда.

Ну и утиное птицепоголовье — с разрешения лебедя-папаши, который, как правило, чужаков к своим деткам не подпускает, затем подтягиваться туда стало.

А потом и пожарные к пруду подоспели.

К сожалению, часть берега — того, дальнего от трассы, к этому времени уже превратилась в пепелище.

Это плохо. Это означало, что с пропитанием у многодетной пары лебедей проблемы могли возникнуть: лебеди вегетарианцы, в пищу используют исключительно корневища растений. А растения те в одном месте пруда, как я уже сказал, выгорели до уреза воды.

Что же мы за люди такие? Почему бездумно уничтожаем землю, данную нам в пользование Богом?

У меня нет ответов на эти простые, казалось бы, вопросы…

*

Через два месяца, в конце ноября, мы вновь оказались возле пруда, что в селе Таврическом.

Застали ли там лебедей?

Застали!

Только лебеденышей было не семь, а четыре. Трое, похоже, уже ушли в свой самостоятельный полет — во взрослую жизнь.

А при лебеде отце и лебедке маме остались дорастать до взрослой жизни, скажем так, младшенькие — те, кому немножко боязно отрываться от родительского крыла.

Но и они, привставая на воде на цыпочки, пробовали, пока мы наблюдали за ними, свои крылья, расправляя их во всю ширь.

Как бы хвастаясь друг перед дружкой: видал, мол, как я могу?

И тогда крылья расправлял другой серый лебеденыш: и я так могу! Видал?

Как я уже говорил, белый окрас лебеди-шипуны приобретают уже став по-настоящему взрослыми — готовыми к созданию собственной семьи.

А зоркий лебедь отец все это время очень внимательно следил за берегом, откуда однажды на пруд налетел огонь.

И за нами — тоже.

Однако по его вполне спокойному поведению можно было понять: лебеди простили людей за сентябрьский пожар, за попытку — вольную или невольную, их сжечь.

Простили нам наши подлость и предательство.

А мы обычно за нанесенную обиду стараемся отомстить обидчику. И этим кардинально отличаемся от меньших [и крылатых] братьев наших.

Таврическое, сентябрь 2017, фото Сергея Томко

Таврическое, ноябрь 2017, фото Сергея Томко

ЛИЗА МОЖЕТ ИДТИ ДОМОЙ

Из Азовского моря — через особый искусственный канал, в мае 2017 года пошла вода в Молочный лиман, в котором вот уже несколько десятилетий нерестится один из видов кефалевых. По-научному он называется Liza haematocheilus, а нам больше известен как пиленгас.

Как обитающая на Дальнем Востоке Лиза появилась в Молочном лимане и почему для нее нужно каждую весну открывать искусственный канал, — тема для отдельного, неспешного разговора. Если же быть кратким,

Молочный лиман — один из обширных лиманов Азовского моря, омывающий берега Акимовского, Приазовского и Мелитопольского районов Запорожской области, был соединен с морем искусственной промоиной [в 1943 году] немцами, пытавшимися не допустить наступления советских танков;

спустя десятилетия, в 1972 году, соединительный канал был искусственно закрыт. Морская вода пошла в лиман по новому каналу, место под который подбирали наши, как принято теперь говорить, «крепкие хозяйственники». Канал они прорыли — на кирилловской косе Пересыпь, без учета направления тамошних ветров.

На поддержание промоины, которую постоянно заносило песком, пришлось постоянно выделять значительные деньги. При СССР их особо никто не считал, а вот в независимой Украине средств на расчистку промоины стало катастрофически не хватать.

Это почти сразу ощутили как расположенные на Молочном оздоровительные учреждения, от которых лиман — в прямом смысле слова, стал отходить, так и рыбаки: в Азовском море резко сократилось поголовье дальневосточной кефали — Лизы, акклиматизированной учеными-энтузиастами в середине 80-х годов минувшего столетия именно в Молочном лимане. Для Лизы, образно говоря, лиман был домом родным — безо всякого преувеличения: в нем она впервые дала потомство, сюда же каждый год стала спешить на нерест.

Через промину, которую… некому стало расчищать от песка. Дело доходило до того, что соединительный канал пытались расчищать энтузиасты с ведрами, что, естественно, никак не могло изменить ситуацию. Почти никак.

От экологической катастрофы регион могли спасти только решительные меры власти. И она были предприняты.

Осенью 2016 года департамент экологии и природных ресурсов Запорожской обладминистрации взял ситуацию под контроль и 5 октября начались активные работы по расчистке промоины.

Расчисткой занималось предприятие «Мелитопольспецэкскавация», которое работало четко и профессионально, без пиара и рекламы.

К 9 октября, после расчистки промоины, соединяющей Молочный лиман с Азовским морем, рыба из лимана массово ушла в море.

Такого количество малька пиленгаса в лимане, отмечали очевидцы, еще не было.

После того, как рыба ушла из лимана в море, искусственный канал-промоину закрыли. А на состоявшейся встрече представителей власти с местными рыбаками было особо подчеркнуто, что забота о промоине больше не должна быть делом энтузиастов-активистов.

В 2017 году на расчистку канала из бюджета Запорожской области было выделено 1,5 миллиона гривен. Однако работы по открытию дороги для Лизы начались еще до их поступления: расчистку промоины провели за деньги, которые собрали рыболовецкие предприятия. С техникой помогла власть. Охрану объекта поручили ветеранам АТО.

«Если мы всем миром возьмемся, — уверял нас поселковый голова Кирилловки Иван Малеев, — то через три-четыре года сможем восстановить поголовье пиленгаса на уровне 90-х годов прошлого века».

К середине мая 2017-го был выполнен первый важный этап восстановления канала: по нему из моря в лиман пошла вода. Этап важен в первую очередь потому, что в лимане на этот момент сложилась критическая ситуация — вода стала невероятно соленой: достигла показателя в 45 промилле. Это при том, что при 50—60 промилле все живое в воде погибает.

— А рыба пошла в лиман? — полюбопытствовали мы у работающих на промоине.

— Массово! Это видно с мостика, переброшенного через промоину.

Кстати, подъезд к промоине перекрыт шлагбаумом. А на самой промоине, где мы насчитали три экскаватора, возвышаются горы песка: столько, значит, его было извлечено при расчистке промоины — при открытии дороги для Лизы.

В тему

Длина Молочного лимана — 32 километра, максимальная ширина — восемь километров, глубина — до трех метров, площадь — 170 кв. км. С 1974 года имел статус гидрологического заказника общегосударственного значения, с 2010 года стал частью Приазовского национального природного парка. Со стороны Акимовки в лиман впадает река Тащенак, со стороны поселка Приазовского — Джекельня, со стороны Мелитополя — река Молочная. Она и дала название этому уникальному водоему, который некогда [лет 500 назад] был обычным заливом Азовского моря. Затем пролив, соединявший лиман с морем, закрылся по божьей воле, и Молочный стал озером с весьма соленой водой.