— Коммодор Бенагур утверждает, что вы похитили у тенолт глайфу.

«Теперь все открылось, — подумал Рамстан. — Нет, на самом деле нет. Возможно, Бенагур и Ху не скажут остальным».

— Вы проверяли его на детекторе лжи?

— Да, конечно. Детектор подтвердил: Бенагур думает, что говорит правду.

— В таком случае он псих, — хмыкнул Рамстан.

Ху помолчала в нерешительности, а потом посмотрела в глаза Рамстану:

— Его обвинения должны быть проверены. Рамстан вскочил с кресла, воскликнув:

— Что-о?!

Ху развела руками и пожала плечами:

— Он собирается выдвинуть против вас официальное обвинение.

Рамстан сел и закусил губы.

— Я не могу позволить этого. Мы находимся в чрезвычайно сложной и опасной ситуации. Толтийский корабль… ужасное разрушение Валиска… нет. Все нормальные процедуры должны быть приостановлены.

— Вы не позволите Бенагуру выдвинуть обвинения?

— Я не могу сейчас дать на это разрешения. Только после того, как мы окажемся вне опасности.

Рамстан подался вперед — плечи напряжены, кулаки сжаты.

— Послушайте. Если Бенагур действительно проявляет признаки психического заболевания, то нет нужды заносить его нелепые обвинения в официальные документы.

— У него действительно наблюдается некоторое расстройство, но это отнюдь не то же самое, что душевная болезнь.

Рамстан откинулся назад и произнес с легкой улыбкой:

— А не обвинял ли он меня заодно в неверии в Бога?

— Нет. Об этом он ничего не сказал. А почему он должен был это сделать?

— Совсем недавно, на берегу, он бросил и такое обвинение. Кажется, он думал, что это заставит меня чувствовать себя преступником, действительно виновным в похищении глайфы. И даже больше.

— Он был бы сумасшедшим, если бы обвинил вас еще и в этом, — сказала Ху. — Но он этого не сделал.

— Он едва не напал на меня, пока мы были на побережье.

Ху удивленно вскинула брови:

— Да? Были ли его намерения явными? Он ударил вас или же сделал какие-либо однозначно угрожающие движения?

Рамстан, бывало, совершал и худшие поступки, нежели ложь, но солгать сейчас он просто не смог.

— Нет. Но было очевидно, что ему очень хотелось напасть на меня.

Гримаса Ху показывала, что это недостаточно веский довод для того, чтобы признать Бенагура ненормальным. И Рамстану показалась, что Бенагур был не единственным из экипажа, кому хотелось как следует отделать капитана.

Рамстан встал.

— Бенагур будет находиться в своей каюте — разве что его состояние ухудшится и его придется поместить в изолятор. Вы или кто-нибудь из ваших коллег будете проводить лечение.

Ху поднялась.

— В электроэнцефалограмме и пробах крови не содержится ничего, что указывало бы на заболевание психики.

— Но этими методами нельзя с абсолютной уверенностью диагностировать невроз или психоз, не так ли?

— Не во всех случаях. Психосоматическая система имеет широкий спектр проявлений, зачастую обманчивых. Столетиями…

— Вы получили приказ, — сказал Рамстан и вышел. Пусть Ху сама дает команду креслу втянуться в палубу. Существовало правило, что убирать кресло должен был поднявший его, но черт бы побрал эту врачиху!

По дороге в свою каюту Рамстан вызвал мостик по вживленному передатчику:

— Гэррик, приказ всему экипажу вернуться на судно. Мы отбываем на Калафалу через час. Я буду на мостике через тридцать минут.

«— Сколько миров?

— Больше, чем много.

— Сколько путей?

— Больше, чем много. И все они — один путь.

— Чем кончаются те пути, которые есть один?

— Смертью или мудростью, или тем и другим. И еще одним.

— Какой путь ведет к трем?

— Можно начать из многих мест. Одно из них — Вебн.

— И затем?

— Позвони в колокол у первого входа после Вебна.

— И затем?

— Войди».

Очевидно, песнь была своеобразным навигационным руководством для путешествия с планеты Вебн к конечной цели, чем бы она ни была. Рамстан понял это десять минут спустя после того, как услышал переведенную Дэвис ритуальную песнь Вассрусс. Он сомневался, что Вассрусс понимала ее значение: она просто заучила песнь наизусть и передавала ее в точности, насколько бы бессмысленной она ей ни казалась. Вебниты не путешествовали в космосе, разве что в качестве пассажиров алараф-кораблей других цивилизаций. Кто бы ни передал песнь и три дара предкам Вассрусс, он понимал значение песни, но не объяснил его тому, кому сделал подарок. Или, быть может, объяснил, но объяснения были забыты.

У вебнитов были колокола, и поэтому даритель использовал слова «колокол», переводя песнь со своего языка на вебнитский. Но у тюленей-кентавров не было гантелей* [Каламбур основан на том, что по-английски звучание слова «гантель» совпадает со звучанием слов «немой колокол». (Примеч пер.)], снарядов для накачивания мускулов, состоящих из двух сфер, соединенных стержнем. Даже будь они знакомы с гантелями, это никак не помогло бы им постичь смысл песни. Было чрезвычайно маловероятно, чтобы их название для гантели звучало так, чтобы образовать каламбур, как соответствующие слова на терранском.

Рамстан сомневался, что тот, кто сложил песнь, подразумевал в ней какую-либо связь между колоколом и гантелями. Но землянин вполне мог такую связь усмотреть, по аналогии между стержнем гантели и туннелем, соединяющим «шар» одной звездной системы с другой. Возможно и даже весьма вероятно, что автор песни использовал слово «колокол» на своем языке для обозначения воронки — входа в межзвездный туннель: в этот-то «колокол» и звонит входящий в туннель корабль.

Или, быть может, раушгхолы сообщили Вассрусс свои термины для алараф-прыжков, пока она путешествовала на их корабле. А потом, на «Аль-Бураге», Дэвис, как было известно Рамстану, коротко объяснила Вассрусс земную теорию и терминологию алараф-полетов. И потому вебнитка могла использовать слово «колокол» вместо некоего термина, звучавшего в заученной ею песни.

Все эти языковые изыски не имели значения. Рамстан уверился, что ему было дано некое руководство к действию, пусть даже весьма расплывчатое, но оно могло привести его к конечной цели — чем бы эта цель ни была. Он попытается достичь ее, потому что там могут крыться ответы на вопрос о болге. И, возможно, на другие вопросы.

Рамстан пошел на мостик. Он не собирался объяснять, почему они возвращаются на Калафалу, но тем не менее сказал:

— Лейтенант Дэвис была подобрана нами там. Если «Пегас» не погиб, то он вернется, чтобы забрать ее. Мы задержимся на Калафале ненадолго.

«Аль-Бураг» находился в калафальском пространстве не более трех минут, когда вахтенный сообщил о том, что на расстоянии тысячи километров находится другой корабль. Он имел форму устричной раковины.

— «Попакапью», — сказал оператор.

Пять часов спустя после посадки «Аль-Бурага» в калафальском космопорту там же сел и толтийский корабль. Рамстан задумался, почему тенолт спустились на планету здесь и не стали делать этого на Вебне. И почему никто из тенолт не выходит наружу, хотя правила предписывали, чтобы командир корабля немедленно явился в контрольную башню лично.

Прошел час. Затем в толтийском корабле открылись люки, и оттуда вышло около пятидесяти тенолт. Капитан и несколько офицеров направились в башню контроля. Остальные пошли в таверну Рамстан выжидал, пока не увидел, что толтийский капитан вернулся на корабль. К тому времени примерно половина сошедших на планету тенолт возвратилась на «Попакапью». Затем другая группа вышла из корабля и отправилась в таверну. Очевидно, капитан отпустил их в увольнение на очень короткий срок — только пропустить несколько стаканчиков.

Тенно спросил:

— Капитан, вы собираетесь сегодня давать увольнения?

— Это зависит… — начал Рамстан, но не сказал, от чего.

Прошло еще полчаса Затем из толтийского корабля вылетели два джипа и полетели по направлению к отелю Толтийский капитан находился в одном из них.