Доверяйте мне, – сказал Киссинджер.

Верьте нам, – заявил Никсон.

Глупцы, вспомните, что прошептал Господь.

Дэвид Мельник резко потряс головой. Не стоит слишком часто или слишком подробно вспоминать о подобных вещах. Но и забывать о них не следует. «Это не должно повториться, – подумал Мельник. – Никогда не должно повториться». Следующая его мысль была: «Все. Хватит». Было еще много других вещей, о которых стоило подумать. Он уставился в иллюминатор, рассматривая Атлантический океан, медленно проплывавший внизу на расстоянии семи миль.

В любом случае эта чертова ошибка была именно его. Никто не приказывал ему заходить в номер Эль-Кушира и обыскивать там все. Любопытство до добра не доводит, а уж тем более агента разведки.

На самом деле Дэвид не думал, что имя в паспорте и авиационный билет имеют слишком большое значение, но он сообщил об этом именно по той причине, по которой первым делом открыл чемодан Эль-Кушира. Именно в этом и заключается работа разведки – крохи информации, которые сами по себе значат очень мало, но впоследствии могут помочь воссоздать более полную картину, указать какие-то направления, что-то подсказать, и все это, в конечном итоге, может дать конкретные результаты.

Поэтому Мельник не слишком удивился, когда на следующее утро Мазор прилетел в Париж, привезя с собой целый портфель фотографий. Это были самые различные фотографии – от снимков для полицейского архива, сделанных во время ареста, до кадров, сделанных на большом расстоянии с помощью телеобъектива, на которых были запечатлены люди, входящие или выходящие из дверей. Там были сотни снимков, и ему понадобилось несколько часов, чтобы просмотреть их. На фотографиях были изображены самые различные люди: террористы, предполагаемые террористы и люди, которые просто слишком медленно проходили мимо домов, в которых могли появиться предполагаемые террористы. И все-таки Дэвида не удивило, что среди этих фотографий не было человека, которого он видел в холле отеля вместе с Эль-Куширом.

– Посмотри еще раз, – сказал Мазор.

– Если бы он здесь был, я бы узнал его, – ответил Мельник.

– Посмотри еще раз, – продолжал настаивать Мазор. В подобных случаях не следует возражать шефу, поэтому Дэвид подтянул к себе через стол альбомы с фотографиями, снова открыл верхний альбом, вытащил из кармана рубашки пачку сигарет, достал одну и зажал между губами. Это была темная французская сигарета, табак был отвратительным, но когда ему надо было подумать, или когда он просто скучал, то любил пожевать сигарету. Курить он бросил несколько лет назад.

Просмотрев несколько страниц, Мельник поднял глаза и заметил, что Мазор пристально смотрит на него, закусив верхнюю губу. Дэвид понял, что он смотрит на сигарету. Конечно. Бедный Мазор, он так и не смог бросить курить, но, должно быть, сегодня он уже выкурил свою дневную норму. Разглядывая фотографии, Дэвид с невинным видом похлопал себя по карманам и поднял взгляд на Мазора.

– Есть у вас спички? – спросил он.

Мазор дважды сглотнул слюну и протянул ему через стол зажигалку. Дэвид прикурил, стараясь не затягиваться, чтобы не ощутить отвратительного привкуса, выпустил плотное облако дыма и вернулся к изучению фотографий. В течение следующих пяти минут он дважды краешком глаза замечал, как Мазор несколько раз судорожно дернулся в его направлении. Дэвид молчал. Наконец Мазор взорвался:

– Дай мне сигарету!

– Я думал, что вы бросили, – удивленно заметил Мельник.

– Я бросаю. Просто сейчас мне хочется курить.

Мельник через стол бросил шефу сигарету, ехидно думая про себя, что взял реванш за то, что снова приходится разглядывать эти фотографии, хотя он твердо был уверен, что нужного им человека на них нет.

Было уже за полночь, когда Дэвид закончил просматривать последний альбом с террористами и приступил к дополнительным материалам, в которых содержались фотографии обменянных военнопленных. Примерно через час его указательный палец на мгновение замер в воздухе.

– Что? – моментально насторожился Мазор.

– Ничего, – ответил Мельник. – Просто задумался на секунду.

Он устал, разглядывая все эти лица, и они начали сливаться в одно смуглое пятно. Эти уродливые носы, зубы, глаза и… Он все еще сомневался, но указательный палец перевернул назад предыдущую страницу.

– Это он?

– Нет, – сказал Мельник, но, даже произнеся это, он не был до конца уверен.

Он внимательно разглядывал фотографию из альбома военнопленных. Это была архивная фотография анфас сирийского пилота-истребителя, сбитого и взятого в плен во время йом-кипурской войны семнадцать лет назад. Подпись под фотографией гласила: «Фазал Абдул Ниссар». Черты лица тонкие, выражение высокомерное, толстые усы, длинные нечесаные волосы. Ничего этого не было у мужчины, которого он мельком видел, когда тот проходил по коридору отеля. Но ведь теперь он на пятнадцать лет старше, и, вполне естественно, что лицо могло располнеть.

– Ну? – продолжал давить на него Мазор. – Думаешь, это он?

– Я не уверен. У того мужчины были твердо очерченные губы и вялый подбородок, а здесь, на фотографии, я не могу разглядеть губы, да и подбородок затемнен. Но если убрать усы… У него крупные уши, чуть загнутые вперед, а здесь волосы длинные и закрывают уши, но…

– Но? Но? – не отставал Мазор.

– Глаза. Глаза и нос… Я не уверен, – вынес Мельник окончательное решение.

– Но возможно?

– Возможно? О, да, конечно, возможно.

Мельник сосредоточился, нахмурился и еще несколько секунд изучал фотографию.

– Мне кажется, что это он. Больше ничего не могу сказать.

Мазор перегнулся через плечо Дэвида и посмотрел на фотографию. «Сирийского пилота с иракским паспортом послал в Нью-Йорк наш ливиец Эль-Кушир», – размышлял он. Выпрямившись, Мазор захлопнул альбом и протянул Мельнику авиационный билет до Нью-Йорка.

– Найди его.

Ну что ж, не так плохо. Примерно этого Дэвид и ожидал. В конце концов, он единственный человек, который знает, как выглядит Мохаммед Асри. Но затем Мазор сказал ему, что он будет взаимодействовать с ФБР и командируется на неопределенный срок.

– Ты улетаешь завтра, – сказал Мазор. – Купи себе новую одежду.

– А чем не подходит эта? – попытался возразить Мельник.

– Она выглядит слишком по-европейски. Купи что-нибудь американское.

Мельник задумался над тем, что это значит, но потом вспомнил слова Мазора.

– На неопределенный срок? – настороженно поинтересовался он. – А что это значит?

– Это значит до тех пор, пока дело не прояснится.

Дэвид запротестовал. Он полетит в Нью-Йорк и арестует Асри, когда тот будет проходить таможню, конечно, он сделает это. Или он проследит его контакты в Америке, он сделает все тщательно, как Мазор того и желает. Но ему нет никакой необходимости связываться с ФБР. Зачем даже сообщать американцам о его приезде? Какой смысл? Он не нуждается в ФБР.

– Не говори глупостей, – сказал Мазор. – Мы должны предполагать, что этот человек подготовленный агент, и ты не сможешь следить за ним в одиночку. Разве сможет даже великий Дэвид Мельник один следить за человеком, который постарается избежать слежки?

– Конечно, нет, – раздраженно ответил Мельник. Ему не нравилось, когда сомневались в его агентурных способностях. – Но почему мы не можем создать группу из израильтян? Какое отношение это дело вообще имеет к американцам? Только потому, что Асри летит в Нью-Йорк?

– Он совсем не случайно собрался именно в Нью-Йорк, он не просто следует транзитом через Америку и уж летит туда отнюдь не для того, чтобы посетить Диснейленд. Затевается что-то крупное, – сказал Мазор, повторяя слова Директора. – Мы не знаем в чем точно дело, но эта акция направлена против Америки, и почти очевидно, что осуществлена она будет в Америке.

– Но вы не знаете точно что это?

– Нет.

– Но, может быть, вы могли бы хотя бы приблизительно сказать мне, что это за акция?