Учреждение это называлось клубом «Черноголовых» потому, что члены его носили особые черные шапочки. Клуб был особенно популярен в Германии, и поэтому неудивительно было, что Амштетер пожелал побывать в нем. Антонов известил Кошко об этом намерении своего постояльца, и тот сейчас же направил своего агента в качестве чичероне, вменив ему в обязанности занять Амштетера осмотром клуба в течение по крайней мере полутора часов. За это время в его номере был произведен обыск. В чемодане оказалось белье, пачка аккуратно перенумерованных писем, по содержанию давно известных полиции, и довольно большие весы в изящном плоском ящике. Денег никаких не было. Очевидно, Амштетер носил их при себе.

В этот же вечер его посетили Лацкий и загримированный по-прежнему Шнейдерс. Просидели у него с час. На следующее утро, часов в одиннадцать, они опять зашли к Амштетеру, и на сей раз визит их был очень краток. Часа в три Амштетер пешком направился на Калькштрассе, улицу крупных местных ювелиров, и, зайдя в ювелирный магазин Идельзака, довольно долго беседовал с хозяином.

У Кошко мелькнула мысль: подыскивает эксперта.

Взяв с собой агента, когда-то работавшего по ювелирной части, Кошко направился с ним к Идельзаку.

— К Вам тут в магазин с полчаса назад заходил господин ( и подробно описал наружность Амштетера) …— Скажите, кто он такой и что ему нужно от Вас?

Идельзак, знавший Кошко, любезно ответил:

— Да, действительно, такой господин заходил. Кто он — не знаю, а просил он прислать к нему в Северную гостиницу в комнату № 2 , сегодня к 7 часам вечера, мастера для экспертизы каких-то золотых вещей. Я обещал, назначив цену в 10 рублей.

— Скажите, Ваш разговор с ним слышал кто-либо?

— Нет, никто. Покупателей не было, мастер отсутствовал по поручению, а два приказчика пили чай в соседней комнате. Я был один, и мы говорили тихо.

— Он ничего больше вам не сказал?

— Нет. Разве что просил захватить и чувствительные ювелирные весы, и флакон с кислотой — словом, все, что нужно для экспертизы. Да вот еще —почему-то велел не забыть мастеру захватить с собой двадцатифунтовую гирю точного веса. Зачем она ему — не знаю, но я обещал прислать с экспертом и гирю.

— Вот что, господин Идельзак, этот тип, к Вам заходивший, мошенник, которого я давно выслеживаю. Мастера Вы своего к нему не посылайте, вместо Вашего эксперта пойдет к нему мой человек — вот он. Он некогда работал в ювелирном деле, но Вы, на всякий случай, освежите, пожалуйста, его познания по этой части, снабдите всем необходимым для экспертизы, не забудьте также и двадцатифунтовую гирю. Помните, господин Идельзак, что дело крайне серьезное, и я надеюсь, что Вы не откажете исполнить мою просьбу. Помните, что в случае чего и Вы можете отвечать перед законом.

Идельзак нервно заговорил:

— Помилуйте, господин Кошко, да я всей душой рад Вам помочь!..

К семи часам наблюдение в Северной гостинице было усилено: бойкий разносчик обходил номера, предлагая вечерние газеты; трудолюбивый монтер, стоя на лесенке, исправлял в коридоре электрические провода; подвыпивший купец, покачиваясь перед стойкой в буфете, подробно рассказывал буфетчику о преимуществах рижской миноги над ревельской килькой. Кошко лично с пятью агентами наблюдал из полицейского управления за подъездом гостиницы. Ровно в семь часов появился «эксперт» и поднялся в номер к Амштетеру. Минут через десять к гостинице подъехали два извозчика. На одном восседали Лацкий и Шнейдерс, на другом — латыш Круминь с неизвестным человеком. На каждом извозчике в ногах у седоков виднелся чемодан.

Их не без труда выволокли приехавшие и исчезли с ними в подъезде.

Вскоре из гостиницы выбежал «газетчик» и доложил, что из четырех приехавших трое прошли в номер Амштетера с чемоданами, а четвертый, неизвестный, остался чего-то ждать в коридоре.

Выждав около часа, Кошко с агентами быстро вошел в гостиницу и поднялся на второй этаж.. На разгуливающего по коридору сообщника мошенников был бесшумно накинут мешок. Затем с коридорной гостиницы сыщики подошли к двери Амштетера. Они постучали. К дверям кто-то подошел и спросил: «Кто там?»

— Барин, Вам заграничная телеграмма, — раздалось в ответ.

Замок щелкнул, протянулась рука, но в это время агенты сильно нажали на дверь и вшестером влетели в номер к Амштетеру.

Им представилась картина, сильно напоминавшая последнее действие «Ревизора». Правда, действующих лиц было всего пятеро, но изумленная поза каждого из них удовлетворила бы, пожалуй, требования самого Станиславского.

На столе у стены виднелись две пары весов, большие складные Амштетера и крохотные «эксперта». Тут же рядом с ними были выстроены в одну линию десять туго набитых кульков из крепкой, прекрасной выделки кожи. Пять из них были раскрыты, на других красовались увесистые пломбы с оттиском торгового дома « Братья Синюхины и Ко». На столе же виднелись какие-то комочки папиросной бумаги, и в одном из них, видимо, случайно развернувшемся, что-то блестело.

— Что, мошенники, попались-таки наконец! —воскликнул Кошко.

— Боже мой, Боже! Что теперь только будет? —взмолился Шнейдерс. — Ведь тут все наше состояние! Жена, дети — все теперь по миру пойдут!

— Полно, Шнейдерс, валять дурака! Расскажите лучше, откуда раздобыли столько медных опилок?

— Каких опилок?

— Да тех самых, что запломбированы у вас в мешках.

— Да помилуйте, это чистое золото!

— Ну что я с вами буду тут разговаривать! Григорий Николаевич, расскажите, как было дело? — обратился он к агенту.

Тот, сильно смущенный, проговорил:

— К великому моему изумлению, господин начальник, я должен засвидетельствовать, что в мешках чистое золото, по крайней мере, вот в этих пяти, что распломбированы!

— Что за вздор, Григорий Николаевич! Вы или рехнулись, или не умеете отличать золото от меди.

— Господин эксперт говорит сущую правду, —вмешался Амштетер. — Я настолько уверен в том, что это золото, что готов хоть сейчас заплатить за него деньги! Да и вообще, я не понимаю, что Вам здесь нужно и кто вы такой?

— Кто я такой, Вам скажет каждый из них, а нужно мне изловить мошенников, да, кстати, и сохранить вам не один десяток тысяч рублей! Но если это золото, то почему Вы, Шнейдерс, загримированы и переодеты ?

— Потому, господин начальник, что сделка эта против закону, и я, на всякий случай, хотел скрыть свою наружность от покупателя.

— Расскажите-ка подробнейшим образом все, чему вы были свидетелем, — обратился Кошко к своему агенту— «эксперту».

— Ровно в 7 часов я вошел сюда. Амштетер любезно меня встретил, усадил, предложил сигару. Минут через 10-15 постучали и вошли вот эти господа с двумя чемоданами. «Ну, слава Богу, все обошлось благополучно, — сказал Лацкий, обращаясь к Амштетеру, —товар довезен, никто ничего не подозревает, кругом тихо и бояться нечего. Впрочем, мы нашего четвертого компаньона оставили здесь в коридоре на всякий случай. Чуть что подозрительное заметит — сейчас же нам постучит в дверь тремя громкими ударами. Так что, видите, господин Амштетер, мы все предусмотрели. Ну, что же, приступим к делу?» — "С Богом! — сказал Амштетер. Чемоданы были раскрыты, и из них извлекли вот эти десять мешков, тщательно запломбированных. «Тут пять пудов золота, — сказал Шнейдерс, — по двадцать фунтов в каждом мешке, как мы уже говорили». — «Прежде всего проверим вес, — сказал Амштетер и, разложив привезенные им весы, попросил у меня двадцатифунтовую гирю. —Не мог достать в Кенигсберге русской гири, у нас все на килограммы меряют».

Он собственноручно взвесил каждый мешок, и каждый из них показал двадцать с небольшим фунтов. «Излишек веса падает на кожу и пломбу, — заявил Шнейдерс. — Мы продаем товар нетто, и здесь 20 фунтов чистого веса». После этого Амштетеру было предложено взять пробы из любых мешков. Он вперемежку отобрал пять из них и просил их открыть. Пока Шнейдерс снимал пломбы, Лацкий достал книжечку папиросной бумаги, вырвал из нее пять листиков и разложил на столе. Амштетер, засучив рукав, лично запускал руку в каждый из пяти мешков и, взяв по небольшой щепотке золота, разложил его по бумажкам. Когда с этим было покончено, Лацкий любезно протянул ему небольшую ногтевую щеточку и сказал: «У Вас, господин Амштетер, весьма длинные ногти, наверное. Немало крупинок попало под них, очистите их, а то, сами понимаете, что золото есть золото, что ему зря пропадать!». Амштетер утвердительно закивал головой и с помощью щеточки действительно лостал из-под ногтей несколько крупинок. После чего аккуратно каждую бумажку с золотом скрутил в шарик. Мы собрались приступить к химической экспертизе, как вдруг Круминь, все время жаловавшийся на простуду, сильно закашлялся. Приступ кашля был настолько упорный, что Амштетер предложил ему даже глоток воды, но он оправился, и мы было приступили уже к делу, как вдруг раздались три громкие удара в дверь. Я сразу решил, что четвертый компаньон, завидя Вас и Ваших людей, сигнализирует об опасности. Наступило страшное смятение: Амштетер схватил весы, Шнейдерс попрятал мешки с золотом под стол, Лацкий сгреб скрученные бумажки с пробами и запрятал их в жилетный карман, а Круминь пошел к двери за справками. Выйдя в коридор, он вскоре же вернулся сообщить, что товарищ их заметил двух подозрительных лиц в коридоре, а потому и стучал, но что он, видимо, ошибся, так как эта пара села на извозчика и благополучно уехала. «Этакий болван! — сердито сказал Шнейдерс— Только зря путает!» Все снова было приведено в порядок, причем Лацкий, спрятавший пробы в жилетный карман, предложил Амште-теру собственноручно извлечь их оттуда, что последний и не преминул сделать. Я и Амштетер попробовали золото на кислоту, и окисления никакого не произошло; прикинули количество его на золотники, оно вполне соответствовало обычной для золота норме. Амштетер проделал с пробами еще несколько манипуляций, и, наконец, мы оба пришли к выводу, что перед нами настоящее, чистейшее золото".