Проф. Мих. РЕШЕТНИКОВ

Пролог

Загадка сексуальности: вечный поиск разгадки

В сердце человека есть другая вселенная О которой мы ничего не знаем,

которую не осмеливаемся исследовать. Неизвестная серая даль все еще отделяет Наш бледный разум от пульсирующего континента Человеческого сердца.

Первооткрыватели едва лишь высадились на его берег, И ни один мужчина, ни одна женщина не знает Тайн его глубин,

Где, темнее Конго и Амазонки,

Текут в сердце реки обилия, страсти и горя.

Д. Г. Лоуренс

Человеческая сексуальность неотъемлемо травматична. С наших первых чувственных отношений начинаются (возникая в результате столкновения между внутренним миром первичных инстинктивных влечений и сдерживающими силами внешнего мира) многие психические конфликты, с которыми мы встречаемся в поиске любви и удовлетворения. Когда младенец открывает «грудь-вселенную», начинается период правления «каннибальской любви», в которой эротические и садистские стремления слиты. Постепенно приобретаемое знание о «другом» (объекте, отдельном от Собственного Я) рождается из фрустрации, ярости и первичной формы депрессии, которые каждый ребенок переживает по отношению к изначальному объекту любви и желания. Блаженство лежит в уничтожении, отмене разницы между Собственным Я и другим.

Поэтому неудивительно, что в ходе аналитического путешествия мы открываем следы того, что вполне можно было бы назвать «архаичной сексуальностью», несущей неразделимый отпечаток либидо и мортидо,— любовь в ней неотличима от ненависти. Напряжение, исходящее из этой дихотомии с ее депрессивным потенциалом, вынуждает к вечному поиску своего разрешения и, действительно, представляет витальный, вездесущий субстрат для всех форм взрослой любви и сексуальности.

За признанием разницы между Собственным Я и другим следует равно травматичное открытие разницы между полами. Сегодня мы знаем,

что впервые оно происходит не во время (имеющего свою специфику у каждого пола) эдипального конфликта, как считал Фрейд, а задолго до этой, так называемой классической, фазы. Руаф и Галенсон (1981) провели многолетние исследования, посвященные этому вопросу. Их наблюдения продемонстрировали, что сам по себе факт разницы уже возбуждает тревогу задолго до начала борьбы ребенка с тревожными конфликтами, окружающими эдипальный кризис. Однако считается, что открытие половых различий ведет (по-своему — у каждого пола) к взрослению, как только тревогу удается несколько смягчить.

И в своем гомосексуальном, и в гетеросексуальном измерении эдипальный кризис заставляет ребенка примириться с невозможностью воплощать оба пола и обладать обоими родителями. Вдобавок к этому, принимая свою неизбежную однополость, новый человек должен каким-то способом компенсировать свой отказ от бисексуальных стремлений. (Эти способы мы исследуем в главах, посвященных творчеству и сексуальным отклонениям (девиациям).) Открытие половых различий вносит вклад в постепенное приобретение интрапсихического представительства «сердцевины рода»¹, в том смысле, в каком этот термин определил Столл ер (1968). На этой основе ребенок будет формировать свою самоидентичность как «мужскую» или «женскую» через психические представительства, создающиеся не из биологической данности, а из указаний бессознательного своих родителей и из понятий их культурной и социальной среды.

В той степени, в какой сексуальная ориентация формируется опытом раннего детства, психоанализ должен вносить особый вклад в изучение как аберраций сердцевины родовой идентичности, так и психических конфликтов, касающихся сексуальной (половой)² ролевой идентичности. Хотя не вызывает сомнений, что у мальчика иные анатомические ощущения, чем у девочки, эта «данность» не подразумевает, что психическое представительство сердцевины родовой идентичности — врожденное. Фрейд подчеркивал, что объекты сексуального желания не врожденные, а должны быть «найдены» (1905); он также предполагал, что ощущение Собственного Я и своей сексуальной ориентации, хотя и устанавливается в раннем детстве, в полную силу «открывается вновь» вскоре после наступления пубертата.

Как заметил Лихтенштейн (1961), развитие нашего ощущения личной идентичности подобно Янусу: с одной стороны, наша идентичность включает «то, что так, как у меня», а с другой — «то, что не так, как у меня». Говоря словами Лихтенштейна, «идентичность животного «фиксирована», а человеку всегда приходится бороться с потребностью определить себя, сотворить идентичность не присущую ему изначально, в силу врожденных автоматизмов».

Очевидно, что приобретение прочного чувства как личной, так и сексуальной идентичности требует ряда последовательных ситуаций разочарования, чтобы произошел отказ от желания иметь «то, что не так, как у меня». Эти шаги взросления не сделать без боли и жертв. Некоторые дети получают от родителей больше помощи, чем другие, в завершении этой работы по разочарованию, что на этой стадии психического развития настоятельно необходимо.

Постоянным мотивом в последующих главах прозвучат две центральные концепции, относящиеся к истокам сексуального Собственного Я: 1) особое значение психической бисексуальности и 2) глубокая важность фантазий вокруг темы первичной сцены в психосексуальной структуре человека.

Психическая бисексуальность

Несмотря на сомнения по поводу роли генетических факторов в бисексуальности, Фрейд придавал ей большое значение как специфической психологической структуре и заявлял об универсальности присутствия в детстве бисексуальных желаний (З.Фрейд, 1905, 1919, 1930). Поскольку большинство детей имеют двух родителей, следует ожидать, что ребенок к ним обоим почувствует либидинозную привязанность, из которой и возникает желание достичь любви каждого родителя, направленной исключительно на него. Фактически каждый ребенок хочет обладать таинственными половыми органами и воображаемой властью и матери и отца, и женщины, и мужчины. Необходимость смириться со своей судьбой быть однополым³ наносит одну из самых жестоких нар-циссических ран детства.

Как же мы интегрируем эти бисексуальные требования в нашу психическую структуру, принимая одновременно предуготованную нам анатомическую идентичность? Почти тридцать лет размышлений и клинических наблюдений привели меня к убеждению, что путаница, порождаемая бисексуальными желаниями, принадлежащими ранней организации психосексуальной структуры, в значительной степени влияет на многие области жизни взрослого. Хотя интеграция этих желаний становится источником обогащения психики, отсутствие их интеграции часто порождает симптомы и затруднения у взрослых. Следовательно, те многочисленные способы, которыми мы пытаемся избежать невозможных желаний быть и обладать обоими полами, заслуживают клинического и теоретического рассмотрения.

Либидо: гомосексуальное или гетеросексуальное?

Необходимо определить такие понятия, как «гомосексуальное либидо» и «гетеросексуальное либидо». Фрейд выбрал слово либидо для описания всех граней сексуальной энергии инстинктов человека. Он также подчеркивал, что энергия либидо может быть направлена на разных людей, на оба пола и на себя самого. Таким образом, термин «гомосексуальное либидо» был призван обозначать ту часть импульсов либидо, которые в детстве направляются на родителя того же пола.

Тот факт, что гомосексуальные стремления детей обоих полов преследуют двойную цель, в последующем не получил достаточного развития. Во-первых, это желание обладать сексуально родителем того же пола единолично; во-вторых, это столь же сильное желание быть родителем противоположного пола и тем самым инкорпорировать все привилегии и прерогативы, которыми, по мнению ребенка, этот родитель наделен. Важно проводить различие между этими двумя комплиментарными и в чем-то противоречащими друг другу гомосексуальными целями, поскольку они сосуществуют в любом маленьком ребенке — и всегда присутствуют у любого взрослого! Более того, принимая в расчет эти первичные желания, мы можем продвинуться далее в нашем понимании различных способов, которыми эти два гомосексуальные течения могут найти выражение у гомосексуальных и гетеросексуальных взрослых.