– Я этого не понимаю…

– Не сочтите за резкость, у нас ещё будет время поговорить, а сейчас надо действовать. Люди среднего возраста ещё смогут какое-то время продержаться, а для спасения стариков и детей важна каждая минута.

«Стариков?! – мысленно удивился я. – Зачем спасать стариков? Они всё равно скоро умрут». Взгляд Марго, а именно так звали мою собеседницу, буквально испепелил меня на месте.

– Я так не думаю! – начал оправдываться я вслух, ещё даже не сообразив, чем выдал себя.

– Вы именно так и подумали…

– Я просто не успел подумать, когда подумал… – поняв, что окончательно запутался, я смущённо замолчал, мне было невыносимо стыдно.

Марго рассмеялась: «Поехали!»

– Я не могу! Я должен найти жену и сына!

– Вы сами не сможете их найти! Поехали, и мы вам поможем!

На улице, прямо перед моим подъездом, стоял огромный рефрижератор, с таким же большим прицепом.

– Это ваш водитель! – сказала Марго двум очаровательным близняшкам, сидевшим в кабине, а потом обернулась ко мне: «Они будут указывать направление и остановки, постарайтесь быть внимательным. Не разговаривайте с ними, просто исполняйте то, что они будут говорить. А главное, нигде по дороге, не выходите из кабины, что бы ни случилось, и не открывайте дверь с их стороны».

Я усмехнулся про себя такому нелепому напутствию, залез в кабину и, как только мы поехали, сразу же нарушил указание Марго, заговорив с девочками. Стоило мне произнести первое слово, как в голове кольнуло. Не дав себе труда задуматься над этим, я продолжил фразу и чуть не выронил руль от резкой боли, пронзившей пол головы.

– Остановите! – потребовала одна из девочек.

Я послушно нажал на тормоз. Несколько минут мы сидели в полной тишине. А потом у меня в голове раздался голос Марго.

– Простите! Это моя вина. Я тороплюсь, забывая, что не у всех одинаковые способности к ментальному общению. Девочки на постоянной мысленной связи с десятками людей, обеспечивающими перевозки. Это создаёт сильное локальное напряжение поля, резко реагирующее со звуковыми волнами. Постарайтесь не говорить, а, по возможности, и не думать ни о чём, кроме дороги.

– Но как же они говорят мне, они что тоже испытывают подобную боль?!

– Это часть их работы! Простите! Пора!

– Поехали! – произнесла двойняшка и мы продолжили путь.

Пока мы ехали через город, ничего особого не происходило: несколько раз останавливались и в машину что-то грузили, но как только оказались за городской чертой, началось что-то непонятное. Проезжая бензоколонку, я вдруг понял, что необходимо остановиться, чтобы заправить машину. В ту же секунду мою руку сжала детская ручка. «Нет!» – помотала головой, сидящая возле меня близняшка.

Теперь уже указания по маршруту давала только её сестра, а она внимательно следила за каждым моим движением. Трасса была заполнена стоящим транспортом, и у меня создалось впечатление, что кто-то специально проложил для нас проход, что впоследствии полностью подтвердилось. Мы не встретили ни одной едущей машины, поэтому я очень удивился и хотел затормозить, увидев голосующего мужчину. И удивился ещё больше, когда девочка опять не позволила мне этого сделать. Но дальше оказалось ещё хуже – перед нами, непонятно откуда, появилась шикарная полуодетая блондинка. «Едь прямо! Там никого нет!» – скомандовала девочка. И, хотя мои глаза говорили мне обратное, и все мои чувства противились её указанию, я молча выполнил его, представляя какую неимоверную боль она должна была испытать, произнеся такую длинную фразу. Также мы проехали через несуществующую старушку, сидящего на дороге ребёнка и стоящий поперёк междугородний автобус.

Я уже собирался проехать через группу легковушек, когда услышал резкое: «Тормози!» На экране монитора было видно, как сзади к прицепу бегут несколько десятков человек. «Одевай!» – девочка протянула мне тонкую вязанную шапочку, напоминающую на ощупь станиоль. Зная, как трудно здесь даются слова, я понимал, что это не игра и не прихоть.

Внезапно люди, бежавшие к машине, стали останавливаться и хвататься руками за голову, было видно, что их лица перекошены криком. Трижды они отползали, падая на дорогу и возвращались, пытаясь снова напасть. Мне стало страшно, до какого отчаяния они должны были быть доведены, чтобы проделывать такое. Хотя, с другой стороны, это было и непонятно, ведь в любом населённом пункте, да наверно и здесь, в автомобилях, сохранилось ещё много еды.

Прошло не менее получаса, когда я увидел танк. Сметя с дороги десяток автомобилей, он сдвинул на обочину импровизированную баррикаду и, поморгав нам задними фонарями, поехал впереди. Полностью я оценил разумность такого тандема, когда мы свернули на лесную дорогу. Покрутив вдоль речной долины, дорога стала уходить вверх, всё выше и выше, петляя между холмами. Бронированный партнёр мягко катился впереди, то расчищая путь, то беря нас на буксир, помогая преодолеть очередной резкий подъём.

Я не знал, когда и куда мы приедем, но то, что открылось моему взору, было настолько невероятно, что я даже подумал об очередном фантоме. На самой вершине холма расположился город. Танк посторонился, пропуская нас в огромный ангар, оборудованный системами кранов и подъёмников. Получив упреждающий жест на поползновение открыть пассажирскую дверь, я стал осторожно спускаться из кабины, разминая затёкшие от длительного сидения суставы. Тем временем к машине подкатили платформу с полозьями на верней поверхности, и я в изумлении увидел, как дверь со стороны близняшек отошла в сторону на шарнирах, и их выкатили на платформу прямо в креслах, скрепив сочленения ограничителями. Теперь стало понятно почему нельзя было открывать кабину возле их сидений.

– Садись! – услышал я оклик пожилого седовласого мужчины, из бесшумно подъехавшего кара. Он подвёз меня к небольшому аккуратному коттеджу, расположенному, как мне тогда показалось, среди парка. – Держи ключ, всё, что найдёшь внутри – твоё, отдыхай, когда понадобишься, тебя вызовут!

Если бы я когда-нибудь мечтал о шикарной жизни, то более сказочного дворца, чем этот приют, вряд ли смог бы придумать. А если уж быть честным до конца, то никакой моей фантазии не хватило бы. Это была воплощённая сказка.

Днём, прозрачные изнутри стены дома, снаружи отливали мягкой флуоресценцией чёрного опала. А вечером, когда на улице темнело, они светились мягким дневным светом, становясь непроницаемыми и изнутри. Позднее я узнал, что прозрачность стен и льющийся свет можно менять по своему усмотрению. Ванная комната представляла собой небольшой бассейн с джакузи и набором душевых систем разного уровня и наклона, со всем необходимым для мытья, включая бритвенные принадлежности, мягкий банный халат и тёплые тапочки. Кухня встретила меня таким блеском, что её атрибуты вполне могли бы украсить любую витрину, не хуже ёлочных игрушек. Но мной владела усталость и, после горячего купания, единственным желанием было добраться до кровати, что я и сделал, завалившись в неё прямо в халате.

Утро даже ещё и не начиналось, когда меня разбудил, тронув за плечо, коренастый юноша в жёлтом комбинезоне: «Одевайся, пора ехать!». На прикроватной тумбе лежали чистое бельё и тёмно-зелёный комбинезон, а рядом стояли лёгкие, выстеленные мехом, полусапожки. Быстро одевшись, я вышел из дома и погрузился в кар, соображая по дороге, как смогу вести машину, ночью, в полусонном состоянии. Однако мои опасения были напрасны, садиться за руль мне не пришлось. На выезде из Холмогорска нас поджидал танк. Я было устроился на сидение рядом с водителем, но он указал на ложе в тыльной части: «Досыпай, другого времени у тебя не будет».