— Я сам проверю датчики, — сказал Ник своему заместителю и вышел из коморки.

Он взял в оружейной автомат, магазины с патронами и фонарик. Затем прошел через раздевалку, заставленную ржавыми металлическими шкафчиками, прошел длинным узким коридором и вышел на парковку охранного департамента.

Парковка была заставлена электропогрузчиками — единственным в бункере видом транспорта. Погрузчики охранного департамента были оснащены мигалками и приваренными к подъемному механизму клетками для перевозки задержанных. Многие погрузчики многократно побывали в авариях и выглядели не лучшим образом. Исключением являлся погрузчик Ника: с месяц назад он полностью перебрал его и окрасил.

Свежевыкрашенный железный конь Ника получивший с легкой руки его племянницы прозвище «Шавит» стоял в конце парковки. Но подойдя к нему Ник в одну секунду помрачнел. Все фары, установленные на кабине погрузчика оказались разбиты, а боковые панели кузова украшены оскорбительными надписями «Лопни жижик!»

Ник посмотрел по сторонам — никого. Глянул на разбитую камеру слежения, висевшую на стене, и выругался. Искать того, кто это сделал было занятием бесполезным, даже если бы камера работала. Недолго думая он взял отвертку и скрутил фары с погрузчика стоявшего рядом.

— Плевать! — сказал Ник своей совести. — Все равно скоро марсиане нас всех сожрут.

Он забрался на клетку и принялся устанавливать фары. Закончив работу он прыгнул за руль и направил погрузчик в сторону грузового лифта. Навстречу ему внезапно выехала маршрутка — погрузчик с прицепленными сзади двумя тележками — и резко свернув в сторону исчезла в ближайшем проезде. Все произошло так быстро, что Ник не успел должным образом отреагировать. Еще секунда и они бы встретились лбами. К подобным ситуациям на дороге за пятнадцать лет вождения, а за руль он впервые сел в двадцать лет, Ник так и не смог привыкнуть. Смерть на дорогах бункера была явлением частым, и никто не обращал внимания на ее возрастающие с каждым годом аппетиты.

Ник остановился, положил руки на руль и опустил на них голову. «Как же я устал от всего этого! — подумал он. — Неужели я так и проживу всю жизнь в этом аду?» В припадке отчаяния он несколько раз ударил лбом по клаксону. Однако время отчаяния длилось недолго: слабенькая вера в свое личное светлое будущее придавала Нику несколько капель душевных сил. Он встрепенулся словно пытался избавиться ото сна и поехал дальше.

Въехав в лифт Ник нажал на кнопку и буркнул:

— Хорошая новость! Лифт работает!

Лифт остановился на самом высоком уровне бункера — на двадцать втором. Этот уровень считался техническим и формально относился к стратегическим объектам с усиленной охраной, хотя на самом деле охранный департамент уже лет пять как перестал его патрулировать.

Ник выехал на главный проезд, затем повернул в закрытую зону А и припарковался. Путь к пусковой шахте пролегал через заброшенные отсеки, проникнуть в которые могли только охранники, имеющие электронные пропуска. Ник вставил магнитную карточку в считыватель карт и вошел в помещение.

Если обитатели прочих уровней, за исключением элитных апартаментов «Нет левел», дышали воздухом наполненным едким запахом ржавеющего металла, окисью аккумуляторов и затхлостью, то в отсеках зоны А трудно было вообще назвать воздухом то, что наполняло легкие. Ник сразу же почувствовал головокружение и тошноту, а спустя минуту закашлял. Он включил фонарик и, едва не выронив его при кашле, направил луч света на правую стену. Рядом с дверью висел блок выключателей, два из которых были тут же включены. Отсеки один за другим заполнились тусклым светом, зашумела система очистки и подачи воздуха. Ник встал в проходе, ожидая заполнения помещения чистым кислородом. Вскоре дышать стало легче, и он закрыл за собой дверь.

Отсеки были захламлены всяким разным барахлом и мусором. И лишь один имел обжитой вид. Это был отсек примыкающий к стартовой шахте. Ник зашел в него и сразу нашел подтверждение своим подозрениям. Он обнаружил на столе засаленные игральные карты, пустые бутылки из-под паштетной настойки, металлические миски с остатками крысиного паштета и алюминиевые кружки. Судя по обнаруженным уликам охранники бывали здесь регулярно. Но не только это привлекло его внимание. На стене возле большого оружейного сейфа красовалась знакомая ему надпись: «Сдохни жижик!» Ник снова помрачнел. Это послание преследовало его уже на протяжении нескольких лет. Однажды он принес с собой на работу две банки абрикосового паштета, ставшего на тот момент настоящим дефицитом, и по глупости оставил их без присмотра. Консервы охранники естественно вскрыли и содержимое уничтожили. Ник впал в отчаяние: паштет ему достался с трудом и разделить его он планировал с любимой племянницей, а вовсе не с подчиненными потерявшими человеческий облик. Не стесняясь в выражениях он тогда высказал пожирателям чужого паштета все что думал о них. С тех пор это послание появлялось везде, где бывал его охранный отряд.

Ник подавил в себе гнев и подошел к двери, ведущей в шахту. Дверь открывалась механическим замком с ручкой в виде рулевого колеса. Замок не поддавался — ему пришлось найти лом, чтобы повернуть его. Замок заскрипел так, будто его никогда не смазывали. Ник отыскал масленку, обильно смазал механизм замка и открыл дверь. Исчезнув за нею он мгновение спустя вернулся обратно. С легким налетом инея и дрожа всем телом он резюмировал: «Как холодно! Околеть можно!»

Нужно было утеплится. Пробежав по отсекам ему удалось найти зимнюю куртку и утепленные штаны. Вид их был пугающим, но они не были порваны, а в данной ситуации это было важнее эстетики. Что Ника раздосадовало, так это отсутствие перчаток — он везде посмотрел, заглянул в каждый угол, обследовал каждый ящик каждого стола, но перчаток нигде обнаружить не удалось. Дело было в том, что ему предстояло подняться на стартовую площадку по металлической лестнице, которая по всей вероятности была промёрзшей. Нечего было и думать подниматься на высоту в десять этажей без перчаток.

— Эврика! — воскликнул Ник внезапно остановившись. — Я гений!

Он снова забегал по отсекам и через пять минут вернулся с большой грудой вещей. Бросив вещи на пол он принялся отбирать подходящие тряпки.

Среди разорванных брюк, футболок и курток к удивлению Ника обнаружились женские трусики в количестве восьми штук и одно вечернее платье с блестками. Откуда здесь могли появиться предметы дамского туалета? Ник не знал ответа на этот вопрос, да и времени ломать голову над решением этой загадки у него не было. Он намотал одни трусики на руку, потом другие, потом еще одни, но они были столь малы, что не могли защитить руку от холода. Поняв, что трусиков нужно штук десять только на одну руку, он с сожалением отбросил их в сторону. С платьем можно было еще повозиться, но и здесь ловить, как оказалось, было нечего: слишком тонкая была ткань. Покопавшись еще в вещах он наконец нашел идеальный вариант — пять пар теплых мужских носков. Они были без дырок и прекрасно налезали на руки. На всякий случай Ник решил защитить от холода еще и лицо. Первая попавшиеся футболка была разорвана пополам, повязана вокруг шеи и нацеплена на нос. Он был полностью экипирован.

Меры по защите от холода предусмотрительно принятые Ником пришлись весьма кстати: в шахте было так холодно, что после пятнадцатиминутного подъема по металлической лестнице он не чувствовал ровным счетом ничего. Кое-как взобравшись на слабо освещенную пусковую площадку Ник пополз до входа в генераторную комнату, в которой можно было отогреться. Он прополз мимо кабины гигантского шаттла, основная часть которого словно айсберг скрывалась от глаз в нижней части шахты. Шаттл выглядел удручающе: за сто шестьдесят лет почетного простоя от былого технического величия не осталось ни одной детали. Его попросту разобрали на части, так что от него остался лишь остов да несколько панелей фюзеляжа. Не смотря на это, шаттл считался национальным достоянием и находился под охранной государства.