пир кончался,
И по своим чертогам расходились
Бессмертные. Но за столом еще
Сидел Кронид, и кубок золотой
Ему Дориппа наполняла. Быстро
К ней подошла царица и на стол
Из рук ее выплескивает кубок…
И розовым стал мрамор, розы ж губ
И нежных щек у Геры побледнели.
Но глаз поднять на грозного царя
Она еще не смела.
Тихо-тихо
Из-под, ресниц украдкой наконец
Она кидает взор… другой, смелее
Потом, но так спокоен Зевс сидел;
Лишь странная усмешка между глаз
Лучистых пробегала.
Точно что-то
Припоминал он давнее. И все,
Кто был еще в чертоге, мы примолкли.
На розовую нимфу между тем,
Что, от стыда очей поднять не смея,
Стояла перед Зевсом, снова взгляд
Царица вызывающий бросает
И, не сводя с нее горящих глаз,
Подходит к нимфе.
Может быть,
В лице царя прочла желанье Гера
Иль гнев ее сильнее страха был,
Но, нимфу взяв за золотую косу
И губы закусив до крови, повлекла
Ее к порогу, как рабыню, молча
И тяжело дыша, царица.
Встал
Со стула Зевс.
Все поднялись, и холод
По жилам пробежал у нас.
Но царь
Остановил движеньем Геру только,
И нимфа убежала с плачем.
Зевс
Уселся вновь за стол, и Гере кубок
Он твердою рукою протянул,
И, будто ничего и не случилось,
Так он сказал царице: «Зачерпни
Послаще да отпей… Ну, что в Самосе?»