– Может быть, так и будет, – поспешила утешить ее Тереза. – Возможно, увлечение вашего мужа не столь серьезно, как вы думаете.

Грейс покачала головой.

– Рейнер даже пригласил сюда сегодня свою пассию. Он, правда, не ожидал, что я приеду в Нью-Йорк. Теперь все знают о моем позоре, и мне хочется умереть.

– Не расстраивайтесь, пожалуйста, – уговаривала Тереза Грейс, подавая той салфетку. – Вам надо серьезно поговорить с мужем, и я уверена, что вместе вы справитесь с Этой проблемой.

– Нет. Это уже не в первый раз. Рейнер встречался с другими женщинами и до своего переезда в Нью-Йорк. Но он поклялся мне, что это не повторится, что мы начнем жизнь заново. Он даже пригласил меня несколько недель тому назад провести уик-энд на яхте. Мы были счастливы эти два дня… – Она вдруг замолчала. – Извините, мне не следовало рассказывать вам все это. Обычно я редко плачу. – Грейс улыбнулась дрожащими губами. – Но я больше не буду выставлять себя на посмешище, завтра же вернусь в Бостон. Вы были очень добры ко мне, спасибо. Как вас зовут?

Тереза готова была провалиться сквозь землю, но, опустив глаза в пол, все же нашла в себе мужество представиться:

– Меня зовут Тереза Харди, миссис Уиджилл.

В ванной комнате на минуту воцарилась звенящая тишина. Затем Грейс промолвила очень тихо:

– А-а… – и вышла из ванной, аккуратно закрыв за собой дверь.

Тереза прислонилась к кафельной стене, чувствуя сильную слабость во всем теле. Все, что Рейнер когда-либо говорил ей, каждый его поцелуй и каждое прикосновение разом навалились на нее, разрывая ей сердце и мозг.

Он лгал мне! Лгал! Лгал! – стучало у нее в висках. Какие бы у него ни были проблемы с Грейс, она хотела уладить их. Его жена вовсе не упрямая несговорчивая стерва, какой Рейнер всегда пытался выставить ее.

Тереза не стала замывать пятно на платье. Я заслужила, чтобы меня облили шампанским, сказала она себе. Я никогда не думала о Грейс как о живом человеке, который может страдать и плакать. Которому не безразлично, что ее брак разваливается. Я могу лишь сожалеть о том, что она не знает, что я тоже глубоко несчастна.

О, Уолтер, как ты мог сказать Грейс о неверности мужа? Как ты мог быть таким жестоким?

Тереза вышла из ванной и нос к носу столкнулась с Рейнером.

– Я слышал, что ты уже приехала, – затараторил он, – и ищу тебя по всему дому. Послушай, Тесе, я насчет того, что говорит Уолтер…

– Это не имеет значения, – прошептала Тереза. – Ничто не имеет значения, кроме того, что я больше не желаю видеть вас обоих. Прощай.

Она пошла к двери, краем глаза успев выхватить из толпы гостей высокую фигуру Уолтера. Рядом с ним, словно пришпиленная, стояла Кристин.

Терезе показалось, что сквозь музыку, смех и говор она услышала, как Уолтер окликнул ее, но она не остановилась.

Выйдя на улицу, девушка побежала что было сил.

Тереза бежала без остановки до самого дома Летишии. В ее ушах еще звучал голос Уолтера, произносящий ее имя. Она и бежала-то из-за боязни, что он погонится за ней. Она не могла встретиться с ним сейчас лицом к лицу – так глубоко оскорбило ее предательство Уолтера.

Их так называемое перемирие закончилось. А вместе с ним разбились вдребезги все ее глупые надежды и мечты.

Терезе хотелось забиться в угол и никого не видеть. Она открыла сумочку и стала искать ключи от квартиры, но первым ей попался ключ от ворот сада. Она повертела его в руке, затем решительно подошла к воротам и вставила ключ в замок.

Вечер был теплым, но Тереза поежилась, когда случайный порыв ветра коснулся ее обнаженных плеч и рук. Спешно покидая дом Рейнера, она забыла там свой жакет. Обхватив себя руками, Тереза побрела по дорожке.

Было уже темно, и в окнах окружающих сад домов горел свет. Она смотрела на незашторенные окна и думала о том, какой мирной и уютной выглядела эта ночная картина. Но в действительности в каждом доме шла своя жизнь – с печалями, предательствами, примирениями и компромиссами. Никто не застрахован от превратностей судьбы.

Тереза снова поежилась, но на этот раз скорее от одиночества, чем от холода.

Ноги сами привели ее к заветной поляне. Она села на край скамьи и втянула голову в плечи, словно хотела сделаться невидимой, ожидая, когда на нее снизойдет покой. Однако сегодня чуда не произошло. В голове Терезы проносились разные образы – наполненные болью глаза Грейс Уиджилл, Кристин, прилипшая к Уолтеру, бегающие глаза Рейнера.

Но все затмевали серебристые гневные глаза Уолтера. В них Тереза не видела вины или раскаяния за ту боль, которую он причинил своей кузине. Как Уолтер мог так жестоко поступить с ней? – снова задалась вопросом Тереза, и по ее щеке скатилась первая горячая слеза.

Тереза плакала беззвучно, склонив голову, а жизнь вокруг шла своим чередом: шелестел ветер в листве, мяукала кошка, стукнула в чье-то открытое окно ветка, в отдалении глухо пророкотал гром.

Пора возвращаться домой, подумала Тереза.

Она по-детски потерла заплаканные глаза кулачками и встала. Обрамлявшие поляну кусты вдруг раздвинулись, и Терезу ослепил луч фонаря.

– Я знал, что найду вас здесь, – строго сказал Уолтер.

– Уходите, – попросила Тереза дрожащим голосом. – Оставьте меня в покое.

– Не будьте дурочкой, нам надо поговорить.

– Нам не о чем говорить. Вы уже все сказали – своей кузине. Вы сказали ей, что у меня роман с Рейнером, хотя знали – должны были знать… – Голос ее прервался. – А, какой смысл теперь говорить об этом!

– Слушайте меня и слушайте внимательно.

Ничего подобного я не говорил Грейс. Она до сих пор ничего не знает о вашей непонятной страсти к ее никчемному мужу и не должна узнать.

– Но она знает, кто я и как меня зовут, – возразила Тереза.

– Значит, услышала из чьих-то разговоров. – В этот момент совсем рядом раздался удар грома, и на землю упали первые капли дождя. – Мы не можем обсуждать это здесь, иначе скоро вымокнем до нитки. Пошли в дом. Где ваш жакет?

– Оставила у Рейнера, – сердито ответила Тереза. – И я никуда не пойду с вами.

– Но здесь вы тоже не останетесь – подхватите еще воспаление легких.

Фонарь погас, и Уолтер в два шага оказался рядом с Терезой. Он молниеносно подхватил ее и перекинул через плечо. Все произошло так неожиданно, что Тереза не успела оказать никакого сопротивления, но как только опомнилась, стала молотить кулаками по широкой спине Уолтера, приговаривая:

– Опустите меня! Опустите сейчас же!

– С большим удовольствием – как только окажемся в доме. И перестаньте вырываться, черт вас возьми! – И он шлепнул ее по попке.

Тереза задохнулась от возмущения и не смогла произнести ни слова. Зато когда они оказались в доме Уолтера и Тереза почувствовала пол под ногами, она сразу обрела голос.

– Вы негодяй! – Ее трясло от ярости и еще от чего-то, над чем она предпочла не задумываться. – Вы знаете, сколько обвинений я могу выдвинуть против вас?!

Уолтер закрыл двустворчатые стеклянные двери и обернулся.

– В таком случае, семь бед – один ответ, – пробормотал он и, подойдя к Терезе, обнял ее.

Их поцелуй был скорее сердитым, чем нежным. Они жадно впились друг в друга губами, словно голодные звери, набросившиеся на еду. Тереза почувствовала, как горячий язык Уолтера сплелся с ее языком, и, вместо того чтобы оттолкнуть Уолтера, вцепилась пальцами в лацканы его пиджака и притянула к себе.

Когда они оторвались друг от друга, ощутив нехватку воздуха, их взгляды скрестились, как у двух противников, оценивающих друг друга.

Сверкнула молния, оглушительно ударил гром. Тереза подпрыгнула на месте и издала нервный смешок. Уолтер обнял ее за голые плечи и сказал:

– Ты замерзла. Пойдем со мной.

Тереза послушно поднялась с ним на второй этаж и вошла в большую квадратную комнату с такими же двустворчатыми стеклянными дверями, как и на первом этаже. Здесь, правда, был еще балкон. Стены и ковер в комнате были приятного песочного цвета. По обе сторона камина стояли два больших дивана с темно-зеленой обивкой, одну из стен полностью скрывали книжные полки.