***

Или, слышал еще в войну, пел знакомый сержант:

Вспомню я пехоту и штрафную роту…

Одно лишь слово изменено, а как весь смысл переворачивается!

***

Помнится, осенью 1963 года в Политехническом был вечер композитора Э. Колмановского. Вел его Никита Богословский. Потом мы решили поужинать в ресторане ВТО, человек восемь. Сели за большой стол. А Евтушенко сперва подошел к другой компании, стал, не садясь, разговаривать и вскоре вернулся к нам еще с каким-то человеком. Тот был невысокого роста, особенно рядом с Женькой, в сером костюме, в очках. Женя стал представлять ему каждого из нас, и он всем поочередно протягивал руку. Только Богословскому сказал: – А вас я знаю, вы выступали и садились на рояль…

Действительно, Никита любил подурачиться и недавно, кого-то пародируя, изо всех сил лупил по клавишам, а потом обрушился на них задом. Чем и запомнился.

Когда незнакомец отошел, Тамара Колмановская поинтересовалась, кто это. Евтушенко ответил: – Титов. Она: – Какой Титов? Он: – Ты что, не узнала? Космонавт!

И тут Галя Евтушенко горячо воскликнула: – Как! Этот шибздик – Герман Титов?

***

Рядом с площадью Восстания долгие годы была стоянка такси. Когда в ЦДЛ (на Герцена) и в Доме кино (на Воровского) часто одновременно заканчивались вечера, народу высыпало множество, очередь оказывалась длиннейшая. А водителей-леваков фактически не водилось.

И вот стоим однажды совершенно безнадежно. И тут проезжает громадный самосвал. Неожиданно Ян Френкель поднимает руку, тот останавливается и через две секунды Ян, задрав длинную ногу, с трудом забирается на высокую ступеньку и, помахав нам, уезжает.

На другое утро я звоню ему.

– Как доехал?

– Нормально. Заплатил как за такси.

– Он был доволен?

– Вполне. Сказал: “Спасибо, товарищ Ошанин”.

***

Когда-то записывали с Эдиком Колмановским нашу новую песенку в Доме звукозаписи на Качалова и, как обычно делали в таких случаях с ним, а также и с Яном, зашли рядом, в ЦДЛ, выпить в баре по рюмке. Но потом решили поужинать. Неожиданно задержались, засиделись, не могли наговориться. Почти уже попрощались, когда я сказал: – Жалко расставаться.

И мы еще остались.

Так вот, эту мою фразу Эдик поразительно остро запомнил и время от времени повторял впоследствии: – Как ты хорошо сказал тогда: “Жалко расставаться!”.

А мне пришли в голову эти слова, когда я прощался с ним уже навсегда. Хотел сказать вслух над гробом, но почувствовал, что не нужно, что это слишком наше, свое.

***

Из интервью певицы Ларисы Долиной журналисту Сергею Бирюкову (“Труд”, 4.03.2004).

Вопрос. – Но вам не кажется, что из современного слушателя целенаправленно делают идиота, навязывая ему группы вроде тех же “Мошенников” или “Дискотеки Авария”, у которых нарочито примитивны и корявы и тексты, и музыка?

Внимание! Ответ: – Вероятно, рынок этого требует. Значит, такой репертуар приносит сейчас деньги. А потом – надо спросить мнение и у самих слушателей: у каждого поколения своя музыка…

Ответ певицы, мягко говоря, слегка обескураживает откровенным бесцеремонным цинизмом и крайне низким уровнем.

Далее Долина прямым текстом сообщает, что в прежние времена существовали всевозможные худсоветы, “которые больше никого к написанию песен не подпускали. Сейчас же авторов стало раз в 20 больше”.

Какое неприкрытое ликование по поводу нынешнего всевластия махрового непрофессионализма!

***

Это вообще одна из наших главных бед. Что же касается данной сферы, то массированные попытки так называемой авторской (т.е. фактически самодеятельной) песни противопоставить себя тогдашней эстрадной песне привели к тому, что и эстрадная оказалась на уровне авторской.

Пора понять: “авторская” песня – это не Окуджава, не Высоцкий и не Галич, это наивные, неумелые, чаще всего беспомощные попытки, серый, слабо бренчащий, но захлестывающий все вокруг поток. Самодеятельность (так и называлось: художественная самодеятельность) была всегда и поощрялась, чтобы не пропустить, не прозевать истинный талант. Лемешев и Штоколов тоже оттуда. И отыскание этих крупиц всегда было всемерно оправданно.

Главная же опасность “авторской” заключается в том, что ее откровенный тусклый непрофессионализм, отсутствие какого-либо уровня заранее выдаются за узаконенный образец, эталон (в том числе и прежде всего телевидением).

Это же абсолютная ждановщина – один к одному. Бабаевского, Бубеннова, Грибачева, Софронова и прочую “авторскую” литературу категорически противопоставляли Пастернаку, Ахматовой, Зощенко, Булгакову, Платонову…

***

Однако хочу предупредить: великие песни создаются не только великими или просто замечательными поэтами. Сохранились в народном сознании не одни “Ревела буря, дождь шумел”, “Ой, полна, полна коробушка” или “Мой костер в тумане светит” (соответственно К. Рылеев, Н. Некрасов, Я. Полонский), но и “Среди долины ровныя” (А. Мерзляков), “Не шей ты мне, матушка” (Н. Цыганов), “Помню, я еще молодушкой была” (Е. Гребенка), “Славное море – священный Байкал” (Д. Давыдов), “То не ветер ветку клонит” (С. Стромилов), “Не брани меня, родная” (А. Разоренов), “Из-за острова на стрежень” (Д. Садовников) и другие, т.е. песни на стихи авторов куда более скромных. Однако эти шедевры сохранились в результате жесткого отбора, дополнительной бескомпромиссной работы времени, а не бездумных заявлений о том, что “авторов стало раз в 20 больше”.

***

Написать настоящую, широко поющуюся песню – результат, чрезвычайно привлекательный во всех смыслах. Надежда многих поэтов на песню, а если есть одна (то есть чаще всего случайная), то на последующие.

***

Сорокалетняя вальяжная парикмахерша, подстригая меня, между делом поинтересовалась, не знаю ли я, отчего у мужчин волосы на висках отрастают неравномерно: на левом чуть ли не вдвое быстрее. Она это уже давно на муже заметила.

Я ответил: – А это от вращения Земли.

Она помолчала и сказала задумчиво: – Как интересно! А я и не догадывалась…

Подобные объяснения дают некоторые критики литературным фактам и процессам.

***

А вот парикмахерская оценка любимой женщины:

Не за силу, не за качество

Золотых твоих волос…

(Н. Асеев)

***

“Они недостойны не только премий, но и прений…”

(в комиссии)

***

Окончательный уход каждого поколения – это как океанский отлив без последующего прилива. А очередной прилив – поколение уже новое, другое.

***

Зеленый изразец, печной. 21x17 см. Глина, цветная эмаль, глазурь. Первая половина XVIII в. Изображен часовой в шляпе, накидка, ружье со штыком. Надпись: “Со страхомъ краулю”.

***

“Третий участник преступной группы, оказавшийся женщиной, был убит” (последние известия).

***

“В состав водок входит подготовленная или даже исправленная вода”.

***

“Там были всевозможные птички и двое насекомых” (Франсуаза Жило. “Моя жизнь с Пикассо”, стр. 84, пер. Д. Вознякевича).

***

– Нахлынуло до мокрых слез, – сказала Маша Бедная по поводу передачи о Ю. Трифонове. По-моему, замечательно.

***

С. Капутикян, выступая на вечере Лены Николаевской:

– Очень хочу видеть тебя в Армению.

Сейчас обеих уже нет.

***

Персонаж извиняется перед хозяйкой за то, что пил не виски, а коньяк: “Как француз, я лозы предпочитаю злакам”. Вы правы: это изощреннейший Набоков (“Сестрицы Вейн”).

***

Недавно услышал по ТВ частушку брежневских времен:

Приезжай ко мне на БАМ,

Я тебе на рельсах дам.

Но ведь смысл ее, ускользнувший от цитирующего, не в самом этом акте, а в издевке над его безопасностью. На рельсах! Поезда-то не ходят.

***