Он перебрал в памяти все события последних дней и не нашел ничего такого, что заслуживало бы внимания комбрига. "Нет, тут что-то не то".

Было без четверти шестнадцать. Матвей, зная, что Уваров любит точность, решил войти к нему с боем часов, а пока причесался, одернул китель, протер рукавом пуговицы. Невольно подумал: "Как на свидание".

В приемную вошел минер с двадцать четвертой старший лейтенант Мальков.

- Тебя тоже вызвали? - спросил он, поздоровавшись.

- Да. Не знаешь зачем?

- Понятия нс имею.

В это время в приемную вошел матрос Ефанов, писарь секретной части. Мальков подмигнул Матвею.

- Сейчас узнаем. - И, обращаясь к матросу, спросил: - Не знаете, зачем нас комбриг вызвал?

Но Ефанов только пожал плечами и незаметно, как это умеют делать только писаря, проскользнул в кабинет комбрига. Однако Матвей успел разглядеть, что под мышкой матрос держал несколько папок с личными делами.

- Кажется, нам предстоит серьезный разговор.

- Ты думаешь?

Но Матвей не успел ответить. Из кабинета Уварова вышел писарь и пригласил:

- Товарищ лейтенант Стрешнев!

Когда Матвей вошел в кабинет комбрига, Ефанов прикрыл за ним дверь и, не дожидаясь расспросов Малькова, выскользнул в коридор.

В кабинете Уварова кроме самого комбрига сидели начальник политотдела Елисеев и незнакомый Матвею капитан первого ранга. Матвей доложил о прибытии.

- Садитесь, - пригласил Уваров и взглядом указал на стул.

Матвей сел. Он понял, что разговор будет важный, и насторожился.

- Как настроение? - спросил Елисеев.

- Ничего, - уклончиво ответил Матвей, пытаясь сообразить, с чего это вдруг начальство заинтересовалось его настроением.

- Скажите, вы довольны своей службой на лодке? - поинтересовался Уваров.

- В общем - да.

- А в частности?

- В частности? - на миг задумался Матвей. - Пожалуй, тоже все нормально.

- Значит, своей службой вы удовлетворены.

Матвей опять задумался. Он еще не понял, к чему клонится разговор. Потом решительно сказал:

- Если говорить откровенно - не совсем.

- А что именно вас не удовлетворяет?

- Как сказать? Наверное, сам себя не удовлетворяю. Как-то не успеваю охватывать все сразу. За одно возьмешься, другое не успеваешь делать. Вроде бы стараешься ничего не упустить, а потом смотришь - что-то забыл. То ли времени нс хватает, то ли еще в чем дело.

Матвей умолк. Уваров с Елисеевым переглянулись, и оба засмеялись.

- Ну что ж, достаточно самокритично и откровенно, - сказал молчавший до этого капитан первого ранга.

Матвей вспомнил свой первый разговор с Уваровым и догадался: речь идет о новом назначении.

- Как здоровье?

- Не жалуюсь.

- Хорошо. Служба на лодках нравится? Уходить на надводные корабли или на берег не собираетесь?

- Нет.

- Видите ли, Матвей Николаевич, мы хотим предложить вам новую, интересную и очень перспективную службу. Речь идет об атомных лодках. Я не буду распространяться о том, что для молодого офицера это заманчивое предложение. Вы, очевидно, сами имеете об этом достаточное представление и свои собственные суждения. Как вы на это смотрите? Не торопитесь с ответом, обдумайте и взвесьте все. Ответите завтра. Очевидно, вы понимаете, что это большое доверие. Подумайте и твердо решите, сможете ли вы его оправдать. Офицер вы еще не очень опытный, и, если можно так выразиться, плаваете пока на перископной глубине. Но у вас есть ряд достоинств: настойчивость, решительность, вдумчивость. И молодость. Кстати, вы думаете жениться?

- Да, скоро.

- Тем более подумайте. Вам придется жить в глухих гарнизонах, надолго уходить в море, на недели и месяцы Жена подводника должна быть верной и мужественной. И еще одно: квартиру вам сразу не обещаем. Я бы вам посоветовал пока воздержаться от женитьбы. Настоящая любовь в разлуке только крепнет. Впрочем, это лишь совет Поступайте по своему усмотрению. А с ответом придете завтра.

- Хорошо, я подумаю. Разрешите идти?

- Пожалуйста. Попросите старшего лейтенанта Малькова.

Андрея уже не было. Вадим и Семен торопливо одевались. Палубные часы на стене показывали половину шестого. Матвей встал, быстро заправил койку и тоже начал одеваться.

- Ты что, в море собираешься идти? - спросил Вадим.

- Нет, я только провожу вас.

- Значит, решил?

- Да.

- Ну и правильно. Откровенно говоря, я тебе завидую. Даже обидно немного: почему мне не предложили? Я ведь больше тебя служу.

- Видимо, нужны пока лишь штурманы.

- А жаль! Наша старушка тоже еще на многое способна, однако с атомной ее не сравнить. Но учти, что и. служба там потяжелее. Как в автономку уйдешь, так почувствуешь все прелести подводной жизни. Наши походы тебе прогулками покажутся.

- Так уж и прогулками! Приходилось и тут довольно круто.

- Вообще-то служба везде есть служба, - согласился Вадим. - Напиши потом, как пойдут дела.

- Ладно.

Наскоро позавтракав в кают-компании, они пошли на пирс. Команда уже вся была на лодке, заканчивались последние приготовления к выходу. За столиком в выгородке центрального поста сидел флагманский штурман.

- Ко мне вопросов нет? - спросил у него Матвей.

- Нет, все в полном порядочке. А как у вас?

- Уезжаю.

- Ни пуха ни пера.

- Идите к черту!

Флагштурман неожиданно обнял Матвея:

- В общем-то, ругал я вас довольно часто, но вы мне нравились. Если что было не так, не обижайтесь.

- Что вы! Спасибо вам за все, - Матвей был искренне растроган. Он глубоко уважал "флажка", многому у него научился, но никак не ожидал от него такого проявления чувств.

Еще более растрогал его подарок, преподнесенный от имени команды старшим матросом Бодровым. Это был чернильный прибор, сделанный руками корабельных умельцев. На черной пластмассовой платформе стоял маяк. Возле него в пластмассу был искусно врезан никелированный силуэт подводной лодки. На латунных кнехтах лежала авторучка в форме торпеды. Бодров налгал кнопку, и на маяке засветился огонек.

- Здорово! - похвалил Матвей. - Спасибо, ребята. Я и не знаю, чем я заслужил такой подарок.

- Зато мы знаем, - сказал Проценко и, бережно вынув из кармана сложенный вчетверо листок, протянул его Матвею: - Вот, товарищ лейтенант, моя рекомендация.

Еще неделю назад у него с Проценко был разговор о вступлении и партию, и старшина пообещал дать рекомендацию. Больше они к этому не возвращались: Матвей как-то стеснялся напоминать о нем старшине. А тот, оказывается, и без напоминания не забыл.

- Спасибо, Федор Романович. Я оправдаю ваше доверие.

В это время в центральный пост спустился Крымов.

- Не хочется уходить от нас, Матвей Николаевич? - спросил он.

- Не хочется, товарищ командир. А надо.

- Надо, - подтвердил Крымов и, посмотрев на часы, сказал: - У нас еще есть десять минут. Пройдемте по отсекам, попрощаетесь со всеми.

Они шли из одного отсека в другой. Люди, оторвавшись от своих дел, напутствовали Матвея кто добрым словом, кто улыбкой, кто шуткой. И Матвей только сейчас по-настоящему почувствовал, насколько сроднился с ними. И ему стало грустно.

Сигнальщик доложил, что получено "добро" на выход. Едва Матвей сошел на пирс, как с мостика донеслась команда:

- Сходню убрать! Отдать кормовой!

Лодка медленно отошла от пирса, развернулась и пошла к выходу из гавани. Вскоре она растворилась в густом предутреннем тумане.

- Когда ты должен уезжать? - спросила Люся.

- Завтра.

Она вздохнула.

- Ты мне так ничего и не ответила.

- Разве ты сам не знаешь?

- Знаю, но все-таки...

- Нужно официальное подтверждение? - улыбнулась Люся. - Смешной ты, Матвей.

- Ничего смешного не вижу!

- Ну вот и обиделся.

- Я должен быть абсолютно уверен, что ты приедешь, как только я получу комнату.

- Ладно. Ты иди до вечера погуляй, а мне с мамой поговорить надо.