Вот так же своей быстрой семенящей походкой подошел он ко мне, когда мы случайно увиделись в горисполкоме.
- Ну как, нашли злоумышленников? - спросил он.
- Каких? - не понял я.
- Да тех, кто слил в Берестень солярку...
- Идет следствие, - неопределенно ответил я.
- А успехи есть? - продолжал любопытствовать Ким Афанасьевич. - Нас донимают телефонными звонками и письмами. Хотелось бы подкинуть читателю свеженькую информацию... Так сказать, гласность... Я пришлю к вам нашего корреспондента?
- Преждевременно, - ответил я.
- Понимаю, понимаю, - поспешно произнес Назаров. - Следственная тайна. Ну что же, подождем, подождем... А общественность бурлит, возмущается.
Назаров с сожалением вздохнул и покатился дальше.
На следующий день, развернув "Знамя Зорянска", я увидел на четвертой полосе аншлаг, набранный большими буквами: "Еще раз о Берестене". Под ним шла подборка писем читателей, которые продолжали клеймить загрязнителей, и пространное интервью со знатным бригадиром шоферов Германом Воронцовым, он обличал тех, кто поднял руку на чудо природы - Берестень-озеро.
"Однако же выкрутился, - подумал я про Назарова. - Нашел-таки выход".
Когда я показал газету Фадееву, он усмехнулся:
- Не пожалел для родственничка места...
- Какого родственничка? - не понял я.
- Воронцов - зять редактора, - ответил Владимир Гордеевич.
Это было для меня новостью.
- Лишняя реклама никогда не помешает, - продолжал Фадеев, как мне показалось, неодобрительно.
- Передовик... По-моему, ничего предосудительного, - заметил я.
Хотя мне и не очень понравилось, что в предисловии к интервью заслуги и достоинства бригадира перечислялись слишком пышно. Ким Афанасьевич мог "преподнести" зятя несколько поскромнее.
- Можно было бы и без эпитетов, - сказал следователь, словно отгадав мои мысли. - Вот я и думаю: не специально ли?
- Что вы имеете в виду? - поинтересовался я.
- Понимаете, Захар Петрович, мне кажется, что кое-кому не нравится мое внимание к особе Воронцова. И вообще в данное время...
Фадеев замолчал.
- У вас появились новые факты?
- Да, - кивнул следователь. - Правда, документы будут готовы через день-другой... Специалисты из области, которых я вызвал для проведения экспертизы, подтверждают, что почва котлована под универсам - суглинок. Именно суглинок, а не песок, как твердят строители... Наши геологи не ошиблись... Выходит, "превращать" твердую землю в сыпучую надо было для того, чтобы иметь липовые тонны и тонно-километры, то есть из ничего получать деньги... Алхимия да и только!
- Насчет суглинка точно?
- Точнее не бывает, - кивнул следователь. - Я говорил с экспертами. Анализы. Наука! Сидят, пишут заключение... Теперь сами понимаете: Воронцов - передовик, маяк, а чем занимается...
- Ну и ну, - покачал я головой.
- Но это еще не все. - Фадеев помолчал, подумал. - Ладно, Захар Петрович, пока делиться не буду. Может, ошибочка. Но есть одно соображение. Надо проверить. Хочу съездить сегодня с Орловым... Тут неподалеку от Зорянска...
Я не стал допытываться. Придет время, расскажет.
Утром следующего дня, придя на работу, я увидел у себя в приемной человек семь ребят с учителем Бабаевым во главе. Среди мальчишек и девчонок я сразу узнал тех самых дозорных Голубого патруля, которые первыми подняли тревогу, - Руслана, Роксану и Костю.
Все были крайне возбуждены. Лишь один Костя сидел на стуле тихий-тихий.
При моем появлении поднялся невообразимый шум. Говорили все разом, и я, естественно, ничего не мог понять.
Приглашенные в кабинет ребята присмирели. Я попросил рассказать о случившемся спокойно и по порядку.
- Помните, Захар Петрович, - начал учитель, - я вам говорил, что наш патруль решил обследовать город и окрестности, нет ли еще где слива горючего?
- Как же, помню, - кивнул я.
- Так вот, - продолжал Бабаев, - они нашли еще одно такое пятно.
- У Желудева, где старая церквушка! - не выдержав, выпалила Роксана.
Я прикинул: от Берестянкина оврага, а вернее, от того места, где был обнаружен злосчастный слив горючего, было километров пять.
- Это второе пятно, - сказал Бабаев, - по рассказам дозорных, очень большое.
- Ага, большущее! - опять встрял кто-то.
На него зашикали.
- Ребята решили устроить засаду, - рассказывал дальше учитель, когда в кабинете стало тихо. - Вчера вечером они попытались задержать сливальщика и вот результат...
Олег Орестович показал на Костю. Тот повернулся ко мне лицом, и я сразу обратил внимание на синяк.
- Ох и врезал он мне! - сказал мальчишка, не скрывая гордости от того, что был героем события.
Я еле сдержал улыбку, хотя ситуация была скорее драматическая.
Затем учитель передал слово Руслану. Ученик рассказывал с удовольствием. Как они обнаружили пятно горючего, как мерзли три часа в кустах, как "застукали" шофера в тот момент, когда он шлангом пустил из бака на землю струю топлива.
В это время дозорные и выскочили из своего укрытия.
- Мы показали удостоверения Голубого патруля и попросили шофера предъявить документы, - в полной тишине вел свой рассказ Руслан. - Шофер обругал нас. Нецензурно. Залез в машину и хотел ехать. Тогда мы встали перед машиной. Он вылез, оттолкнул Роксану и меня. Мы упали. Тогда Костя назвал его бандитом...
- А что? - воскликнул Костя. - Поднять руку на девочку! Теперь я уже не сдержал улыбку. Улыбнулся и Олег Орестович.
- Продолжай, Руслан, - сказал учитель.
- Водитель ударил Костю и уехал. К сожалению, товарищ прокурор, задержать его мы не смогли, но номер машины, конечно, запомнили.
Эти слова мальчик произнес так, словно докладывал командиру где-нибудь на погранзаставе.
- Ну а теперь я задам несколько вопросов... Значит, вы обнаружили горючее на земле вчера днем. Почему не дали знать кому-нибудь из старших? Ну, хотя бы Олегу Орестовичу?
- Мы думали... Мы хотели... - начал было Руслан и умолк, растерянно оглядываясь на ребят, словно ища у них поддержки. - В общем...
- В общем, играли в сыщиков, - мягко, но в то же время с укором перебил его учитель. - Я, Захар Петрович, уже сделал им внушение. По-моему, они поняли. Это дело серьезное. Опасное дело. Для этого есть милиция. Хорошо, кончилось синяком... И еще. Я сам узнал обо всем только сегодня утром, в школе. И сразу к вам. Директор нас отпустил...