— Чего ты хочешь достичь, будучи здесь на семинаре? Куда ты хочешь успеть?

— Я уже успела.

— Куда ты успела? Мы еще и не поехали.

— Тогда я не поняла вопроса.

— Мы собрались на семинар, чтобы доехать до пункта, который называется «просветление», «целостность», «безусловная любовь» или еще как-то. Ты куда хочешь доехать?

— Я хочу разобраться в себе и выйти на себя ту, которую я знаю и не знаю.

— То есть ты хочешь выйти за рамки себя. И где ты в этом движении находишься? Цель есть, движение идет, но при этом ты опаздываешь?

— Я так не смотрела на это.

— Ведь это касается не только автобуса. Это касается всей жизни. Это глобальная двойственность, она касается вообще всего.

— Мне кажется, что если я сейчас опоздаю на автобус, то, как паровозик из Ромашкова, опоздаю на всю весну.

— Я тебя и спрашиваю: «На нашем паровозике куда ты хочешь доехать? И как ты оцениваешь скорость своего движения, направление и так далее?»

— Я не знаю. Неожиданно сложный вопрос для меня оказался. Меня переклинило.

— Есть часть, которая спешит к цели, и есть часть, которая мешает достичь этой цели. И я спрашиваю ту часть, которая спешит к цели, что у нее за цель; что она делает?

— Она сломя голову бежит и, очевидно, ничего не видит из-за этого.

— Но ведь добежать до места, где мы сегодня собрались, — это же еще не все. Если бы вся задача сводилась только к тому, чтобы прийти сюда вовремя и уйти во время, было бы очень просто. Но между прийти сюда и уйти отсюда есть еще промежуток времени, который называется семинаром. Так что же происходит на семинаре?

— Мне кажется, я сейчас буду неадекватно отвечать.

— Ну и замечательно.

— Я пытаюсь в каждом увидеть себя и найти в себе те двойственности, о которых говорят.

— Ну и как ты в этом преуспела? Ты же спешишь.

— Иногда нет.

— Значит тормозишь. Ты либо ускоряешься, либо тормозишь. Так ты ускоряешься или тормозишь? Сейчас что ты делаешь?

— Сейчас я торможу.

— А когда ускоряешься?

— Когда сюда неслась, ускорялась.

— А здесь?

— Полный ступор. Я не могу ответить на этот вопрос. Очевидно, это какие-то мои старые грабли.

— Смотрите, как ум пытается понимать все буквально. Что касается автобуса, то тут все ясно и понятно. Но я перевел эту ситуацию на то, что происходит непосредственно на семинаре. А здесь происходит то же самое. Если эта двойственность находится внутри тебя, то ты с ней подходишь ко всему, с чем встречаешься, но видишь ли ты это — вот вопрос. Выясняется, что не видишь.

— В свое время я увольнялась с работы. Меня не отпускали. Заявление оставила, но они попросили поработать еще и январь: «Два дня поработай, подержи нам единицу». В феврале опять пишу заявление. Начальник просит поработать еще и февраль. Я говорю, что работать не буду, а чувствую, что сама себя торможу. Сбежала и просто не работаю. Мне нужно было посмотреть свои страхи, которые тут же полезли в связи с этим. Во-первых, до пенсии осталось немного, во-вторых, финансовая зависимость, в-третьих, потерять общение. Меня работа совершенно не тяготила. Я приходила туда просто играть и общаться с людьми. Еще и почитать время оставалось.

— Я ничего не понимаю.

— Та, которая сбежала с работы, поступила неординарно, не по букве закона. Просто сбежала и породила ситуацию, в которой меня уволили по закону. Мне позвонили и сказали, чтобы я пришла увольняться, и сегодня я уволилась по закону.

— Зачем ты это рассказываешь?

— Суть в том, что вести себя в рамках. Свободна и несвободна.

— Тебе кажется, что ты несвободна от работы, и тогда ты бежишь с работы. Тебе кажется, что ты не свободна от данного человека, и ты бежишь от него.

— Я когда уходила, хотела просто посмотреть, что полезет.

— Я говорю о том, что является основой этих поступков. Ты чувствуешь зависимость. Ты пришла на работу, устроилась, работаешь. И вдруг у тебя озарение: «Ба, да я же зависима от этой работы! Да пошла она к черту!» И бежать от нее. Вышла замуж. «Батюшки, да я же зависима от мужа: пошел он к черту!» и скорей бежать от него. Так или не так?

— Так.

— Так в какой двойственности ты находишься?

— «Зависимость — независимость».

— Ты входишь с кем-то или с чем-то в контакт, потом объявляешь это зависимостью и бежишь со всех ног.

— Я так не смотрела.

— Я понимаю, что ты так не смотрела, поэтому и вношу ясность. А то мы сейчас два часа слушали бы о твоем увольнении. Обусловленный ум не осознает той двойственности, в которой он находится, вот в чем основная сложность.

— Я с точки зрения зависимости не смотрела.

— Оказывается, очень непросто это выяснять. Для этого нужно осознавать то, что происходит в обусловленном уме. Иначе никак не выберешься из его дуальной обусловленности. Я говорю об этом, потому что нужно это увидеть. Ведь обычно возникает мысль, к которой обусловленный ум очень склонен: «О, я все понял! Все замечательно, и больше мне ничего не надо». Это то, к чему все время ведет нас наш обусловленный ум. А я хочу показать вам, что на самом деле это не так, что способность обусловленного ума увидеть двойственность, в которой он разыгрывает свои сценарии, является экстраординарной. Ум, который имеет эти экстраординарные способности, мыслит двойственностями и во всем ищет парадокс.

— В «зависимость — независимость» можно внести смысл, — скажем, добиться своей цели. Тебе надо было добиться цели — нужно было уволиться, и та часть, которая умеет добиваться цели, была все время подавлена. Ты сделала все и дала проявиться именно этой части. Ты ушла, не стала ходить на работу и добилась своей цели. То есть ты уволилась, и эта часть, которая хотела добиться цели, удовлетворена.

— Можно и так посмотреть, но, зная Ольгу, я вижу, в чем она находится, потому что то, что она сейчас говорит, ей в кайф, а то, что я говорю, ей не в кайф.

— Я говорю, чтобы она видела и то, и другое.

— Я действительно смотрела с точки зрения цели, а с точки зрения зависимости не смотрела.

— То, что Лена сказала, тебе близко и приятно. Ты думаешь: «Я могу добиваться цели. И замечательно, что я уволилась, — я тем самым подкрепляю свое умение добиваться цели». А по отношению к тому, что я тебе показал, у тебя возникло отторжение.

— Точно, непонятно.

— Но на этой дуальности строится твоя судьба, потому что как только ты с чем-то сталкиваешься, ты кричишь: «Это моя зависимость!» — и убегаешь от этого. С чем бы ты в этой жизни ни сталкивалась, ты объявишь это через какое-то время зависимостью, начинаешь это ненавидеть и хочешь от этого сбежать. То есть сначала зависимость в кайф. Это касается и семинара, и меня, например. Ты бежишь за этим: «Вот он кайф, кайф!», а потом вдруг появляется мысль, что это зависимость, и надо бежать от этого как можно быстрее.

— Уже было такое, очень много раз.

— А этого и не может не быть, пока ты получаешь кайф от зависимости. Но в какой-то момент это перейдет в состояние крика: «Я не хочу зависимости!». Ситуация объявляется зависимостью и тогда используется привычный способ побега от зависимости — бежать сломя голову. Ты объявила своего мужа зависимостью и борешься с ним как с зависимостью, хотя какое-то время это было очень для тебя привлекательно. Именно зависимость и была привлекательна. Но она не была названа зависимостью, — она называлась любовью.

— У меня было представление, что муж — это глава семьи, кормилец, он все делает.

— Прекрасно. Это фаза очарования. Он кормилец, все замечательно. А потом я вдруг объявляю эту ситуацию зависимостью. «Ты не кормилец, ты меня в зависимости держишь!», и тогда надо бежать или бороться с ним. Если сбежать не удается, надо бороться до конца. И в этой борьбе твой лозунг — «Избавление от зависимости!». Это и есть ловушка двойственности «зависимость — независимость». Причем в нее попадает все, с чем ты встречаешься в своей жизни.