Гензель и я прикрывали тыл. Он внимательно смотрел вперед, пока я изучала его, думая о том, как лучше подойти к нему. Стефан бы разозлился, узнав, что я собираюсь поговорить с братом и подвергнуть опасности наше прикрытие, но я просто не могла дать возможности ускользнуть. Гензель был далеко от Росвиты и деревни из имбирного пряника.

Я молилась, чтобы сила контракта не была очень сильна здесь, и чтобы Гензель мог противостоять ей, пока не поймет, что он здесь против своей воли и не хочет выполнять грязную работу для Росвиты. Мне нужно было найти что-то, чтобы напомнило ему о его прошлом. Просто слова не помогут Гензелю, так как он был больше исполнителем, чем размышляющим. Но что я могла использовать, чтобы встряхнуть память Гензеля? Я схватилась за простое серебряное ожерелье с розовым кварцем в форме сердца под моей рубашкой. Возможно, этого будет не достаточно, но это поделка Сабины.

Она подарила мне и Гензелю розовый кварц на наше десятилетие. Я решила носить свой на шее, Гензель же свой положил на тумбочку. Надеюсь, мой напомнит ему о его и нашей жизни с Сабиной. До того, как я сообразила, как заставлю Гензеля прикоснуться к камню, мы добрались до кухни, и я проклинала себя за то, что не обратила никакого внимания на то, как мы сюда попали.

На кухне были каменные стены. Деревянный рабочий стол простирался почти что на всю комнату. Медные кастрюли и сковородки свисали со всех стен. Печь была почти размером с карету, и было множество плит.

— Ты будешь работать с поварами, — произнес Гензель. — Скажите ей, что делать.

— Вот. Нарежь это. — Один из поваров вручил мне кастрюлю с морковкой, доску и острый нож, и я начала нарезать морковь под зорким взглядом Гензеля, пока он стоял рядом. Он дышал мне в шею. Я положила нож и обернулась, глупо надеясь, что брат прошепчет, что до этого все было представлением, что, конечно, он помнит кто я, и что у него есть план, как нам обоим выбраться отсюда.

Но вместо этого он сказал:

— 13П, мне нужно проверить, как там другие. Убедись в том, что будешь регулярно давать сладости поварам. — Он сунул мне в руки пакет с леденцами, и я послушно кивнула, чувствуя, что сейчас не подходящее время для разговора с ним.

Когда он повернулся, чтобы выйти, я невинно спросила:

— Ты вернешься до начала бала, верно?

Гензель закатил глаза.

— Конечно. Я отлучусь всего на час. Максимум два.

Внутри я ликовала… я столько всего могла сделать за этот час. Внешне, я наклонила голову и похлопала по пакету яблочных конфет.

— До скорого.

Я нарезала овощи так быстро, как могла, пока не убедилась, что Гензель не вернется проверить мою работу, затем я раздала конфеты.

— Они очень вкусные. Вам стоит их попробовать.

Повара не возражали, засовывая заговоренные лакомства в рот. На их лицах растянулись глупые улыбки.

— Продолжайте с подготовкой, — произнесла я. — Мне нужно освежиться.

Я не хотела давать им слишком много информации о том, куда я собираюсь, но так же не хотела, чтобы они доложили Гензелю или миньонам, что я внезапно исчезла. Мое оправдание было не самым лучшим, потому что только дворянам требовался целый час, чтобы привести себя в порядок, но меня мало беспокоило то, что меня считали пустой или глупой.

Как можно тише я выскользнула из кухни и осмотрела коридор. Не увидев никого, я на цыпочках пошла по коридору. В идеале, мне бы стоило узнать, где находились почтовые совы, но так как я не должна была бродить по дворцу, я не осмеливалась никого спрашивать. Я пряталась за бесчисленными колонами всякий раз, когда охрана, усердно патрулирующая дворец днем, появлялась у меня на пути.

Когда я решила, что никогда не найду птиц, раздалось чириканье, и в груди появилось волнение. Я шла по следу милого звука, пока не пришла в солярий с окнами на всю стену, которые выходили на фонтан и цветущий парк. Мгновение я упивалась красотой тюльпанов и роз в саду и думала о том, что будет, если я покину замок и уеду? Я бы могла убежать от Росвиты. Все что нужно — выйти из замка и исчезнуть. Но нет, я не могла сделать этого. Мне придется остаться здесь и спасти брата, а так же невинных людей, которым пытались навредить. Кроме того, я не могла предать Стефана. Он рассчитывал на меня, и мне не хотелось разочаровывать его.

Я оторвала взгляд от окна и осмотрела солярий, который был заполнен птицами разных видов и цветов в клетках различных размеров. За певчими птицами находился угол, спрятанный в темноте, где отдыхали совы, а рядом с ними стоял стол с перьями и бумагой. Я окунула перо в чернильницу и поспешно набросала как можно более разборчиво.

Уважаемая Королева Регина,

Прошу прощения, что не написала раньше. Боюсь, что ваша сова Тавни не смогла следовать за нами в ведьмину деревню.

— Гретель!

Я застыла с пером в руках, и медленно повернулась в сторону разъяренного голоса.

— Что ты здесь делаешь? Хочешь, чтобы нас всех убили?

Я вздернула подбородок в сторону Стефана.

— Что ты здесь делаешь? Хочешь, чтобы нас всех убили? — повторять за ним, как попугай, не было самым взрослым поступком, но как он посмел обвинять меня в том, что я пробралась сюда, когда сам поступил так же?

Он усмехнулся.

— Хорошо, давай поспешим и напишем наши письма.

— Кому ты отправишь свое?

Он поколебался секунду.

— Королеве.

— Не своим людям?

Стефан покачал головой.

— Они слишком далеко. Они не успеют. К тому же, это не наша территория. Внезапное появление немецких солдат на Австрийской земле может выглядеть, как атака.

Его возражение имело смысл, а осознание того, что никто не придет и не поможет нам, вызвало во мне нервную волну.

— Может, нам стоит написать королеве одно письмо от нас двоих? — Я подняла листок бумаги, на котором уже начала писать.

— Нет. — Слово вырвалось из его рта, как пушечное ядро. Он выглядел так, будто собирался сказать еще что-то, но потом просто взял перо и пошел на другую сторону комнаты, будто бы боясь, что я буду шпионить за ним. Почему он вел себя так странно? Что он скрывал от меня? Может, он боялся, что если Росвита когда-либо будет допрашивать меня, я выдам секреты короны? Или он был больше обеспокоен моей недавней реакцией? Что если он писал королеве, что произошедшее сыграет им на руку? Если бы регенты и дворяне соседних стран были убиты, их страны были бы без защиты, что позволило бы Германии посягнуть на них. Нет, такого не может быть. Стефан не был таким, а королева Регина тем более. Они не эксплуатируют нуждающиеся страны, а помогают им.

Тогда что Стефан скрывал от меня? Почему он не доверял мне? Как бы отчаянно я не желала узнать его секрет, я не стала спрашивать, боясь, что он солжет мне. Вместо этого, я сосредоточилась на своем письме.

Я рассказала королеве все, что знала о Росвите, добавив и то, как она использует моего брата. Было рискованно говорить королеве, каким важным человеком брат был для ведьмы, но я верила в ее доброту и надеялась, что она поможет мне спасти Гензеля даже, если убить его было намного легче.

Я так же упомянула о драконах, где мы были и что должны будем сделать, а так же, как миньоны обезоружили стражу и другой персонал во дворце.

Это все, что я могу рассказать вам на данный момент. Я обещаю, что приложу все усилия, чтобы сорвать планы Росвиты на сегодняшнюю ночь и не быть пойманной. Не уверена, что смогу получить от вас письмо, но прошу вас ответить и дать какой-либо совет.

Искренне ваша,

Гретель.

Закончив, я дожидалась Стефана, чей лоб сильно морщился, а челюсти крепко сжимались, когда перо поспешно рассекало бумагу. Чтобы он не писал королеве, это не было чем-то обыденным. Надеюсь, однажды он расскажет мне, что написал в письме, и почему это так огорчало его.

Он резко поднял голову и поймал мой взгляд. Мои щеки загорелись, но я решила не отводить взгляд.

— Все? — Он свернул письмо свитком, и я поступила так же, радуясь тому, что он не прокомментировал то, как я на него таращилась. Он прикрепил письма к лапам совы и открыл маленькое окошко.

— Отнеси это к королеве Германии, Регине, — сказал он, и сова взлетела высоко в небо.

Когда она улетела, Стефан схватил мою руку: его карамельные глаза были обрамлены золотым кольцом, которое интенсивно сверкало.

— Сегодня ночью нам нужно быть осторожными. Я мало что могу сделать в качестве охранника, чтобы не подставить нас, но ты…

— Знаю, — перебила я его. — Я сделаю все, чтобы убедиться, что гости не в коматозном состоянии от ведьминых конфет.

Он кивнул.

— Им легче схватить добычу, когда та под влиянием сладостей.

— Знаю, — повторила я. — Не позволю миньонам просто убрать их одного за другим.

Его рука коснулась пряди моих волос за ухом и задержалась на щеке. Его прикосновение было таким нежным, таким блаженным, что я ничего не могла сделать, кроме как прислониться к нему.

— Пожалуйста, будь осторожна, — прошептал он, и я тяжело сглотнула, услышав его завуалированную мысль. Все мое внимание сконцентрировалось на его губах. Первый раз в жизни мне хотелось, чтобы меня поцеловали. Мне хотелось узнать, какие его губы на вкус, и как они будут чувствоваться на моих губах.

За окном послышались шаги, и в поле зрения появилось множество патрулирующих охранников. Стефан опустил руку и закрыл окно.

— Иди. — Настойчивость в его голосе толкала меня идти по коридору, пока разум и сердце оставались со Стефаном.

15. Стефан

Мне удалось прогнать мысли о Гретель, когда я слушал Гензеля, который давал нам инструкции на сегодня.

— Мы здесь чтобы забрать двоих людей. Как только я найду их, дам вам знак. Те, кто будет охраной. — Гензель указал на пятерых миньонов, одетых, как и он, в униформу австрийских солдат, зеленые штаны и белые шерстяные мундиры с красным акцентом. — Будут держать мой путь свободным и помогут забрать наших двоих пленников.

Я напрягся. Кто был нужен Росвите? Это не могли быть принцесса Клара и ее муж. У них еще был медовый месяц. К тому же, у Росвиты были претензии к немецким королевским семьям, а не к австрийским. Я точно знал, что король и королева Германии не будут присутствовать, но как на счет их приемников? У меня сжалось в груди. Пожалуйста, пусть они не будут теми, кого мы ищем.