Девушки не растерялись. Я вспомнила (все из того же пресловутого украденного досье), что Галья служила в армии, а Шарон проходила спецподготовку. Они легко высвободились и замолотили по опешившим бандитам так, что любо-дорого было смотреть: статные, высокие красавицы, ростом под метр восемьдесят, лихо обрабатывали опереточных янычар в слепящем свете люминесцентных ламп.

А я, тем временем, разрезала путы на прочих.

Глинский, не теряя времени, схватил свой кодак и защелкал затвором. Девушки, освобожденные от веревок, побежали к своей одежде и неизвестно, от чего они больше спасались - от разбойников или от фотоаппарата Глинского.

- Хватит, отпустите, мы только пошутили!!!

И тут голос подал Шуман.

- Пошутили?! Да я вас в порошок сотру! Да я на вас полицию натравлю! Да я...

Он заглотнул много воздуха и закашлялся. Гарвиц подскочил и стал бить его по спине, при этом уговаривая:

- Успокойтесь, господин Шуман, все в порядке, все окончилось благополучно... Никто не пострадал...

- Я требую удовлетворения за нанесенный мне моральный и физический ущерб, - вдруг сказала Галья, тряхнув волосами.

- Мы просто обязаны рассказать о том, что здесь произошло! - вторила ей неразлучная подружка Ширли.

- Послушайте, - у "предводителя янычар" прорезался дар речи, - мы съемочная группа. Частная студия, снимаем приключенческий фильм, и просто не могли удержаться от соблазна немного подурачиться. Вообще-то, мы тоже из России, услышали русскую речь - и вот...

Я не могла дальше молчать.

- Ах, русская речь?! - закричала я. - Значит, если русские, так нас можно хватать, а потом продавать в гарем к султану?!

- Бог с вами, в Турции уже сто лет как нет султанов... - попробовал оправдаться очкастый янычар. Но я не дала ему себя перебить:

- А вот это ты в суде расскажешь! Будешь нам пожизненые страховки платить! Всем! - тут я услышала, как Рики тихонько спрашивает, о чем я, собственно говоря, кричу. Действительно, мы с янычаром общались на великом и могучем. Неужели и Рики он посчитал русской? Наследием университета "Жружбы народов", что ли? Впрочем, наша эфиопочка над этим особо не задумывалась.

- Позвольте мне... - вдруг вмешался Элиэзер Гарвиц со своей вечно приклеенной улыбкой на устах. - Я понимаю, с девушками поступили нехорошо, но не надо шума. Каждая из вас получит хороший подарок при возвращении домой. Наши замечательные фотокоры уже сделали прекрасные снимки...

- Кстати о снимках, - вмешался Шуман. - Немедленно засвети пленку, на которую ты снимал весь этот бардак!

- Но... - пытался протестовать Глинский. - На этой пленке рекламные снимки с мороженым...

- Ничего, Блюм тоже сфотографировал. Поэтому вас двоих и взяли. На всякий случай, так сказать...

- Я протестую! Это произвол! - заорал Глинский, но двое рабочих скрутили его и вытащили пленку из фотоаппарата.

- Я хочу свой купальник, - напомнила Рики.

- Хорошо, хорошо, - бросил Шуман. - Принесите назад вещи девушек.

Опять маленький янычар побежал выполнять приказание. Через минуту он принес ворох переливающегося тряпья и бросил его на траву. Девушки быстро разобрали свои вещи.

- У кого еще какие-либо претензии? - грозно спросил Шуман. - Нет? Тогда собирайтесь и едем назад. И чтоб никто даже слова не сказал! Иначе моя репутация будет подорвана, фирма разорена, а одна из вас останется без выгодного контракта! Хорошенькая история, нечего сказать! Я уже вижу гигантские заголовки в "Едиот ахронот" и "Маарив": "Глава фирмы по производству мороженного захвачен в плен русской мафией! Мафионеры были вооружены жестяными ятаганами!" Тьфу!

Мы разместились по машинам, и когда отъезжали, я оглянулась назад. На лице "предводителя янычар" блуждала довольная улыбка. А я всю дорогу гадала: накроет Шуман киношников на пару миллионов, или заставит их бесплатно снимать рекламу своего мороженного?

x x x

На корабль мы вернулись затемно. Мне было не по себе от пережитого, от благодарности девушек и от плача Глинского по засвеченной фотопленке.

Стянув с себя одежду, я рухнула в постель, и забылась тяжелым сном. Сквозь мутную дремоту чувствовалость, как корабль покачнулся и глухо зашумели двигатели...

Меня разбудила трель сотового телефона.

- Валерия, где ты? - голос Дениса звучал взволнованно.

- Корабль возвращается и я вместе с ним, - пробормотала я спросонья. Что-нибудь случилось? Как Даша?

Моя дочь наотрез отказалась переселяться к своей подруге, мотивируя поведение тем, что она уже большая девочка и вполне может сама за собой поухаживать. Но я вчинила Денису в обязанность каждый день звонить и проверять, чем она занимается.

- С Дарьей ничего не сделается, а вот ты находишься в сомнительной компании. Я жду-не дождусь, когда ты вернешься.

- Да не волнуйся ты за меня. Я одна, в своей каюте. Сплю давно. Что у тебя новенького?

- Долго рассказывать, но, кажется, мне придется менять работу.

- Переквалифицируешься в управдомы?

- Хуже... - хохотнул он. - Скорее в брокеры.

- Неужели? - удивилась я. Степенный Денис, бегающий по бирже и разбрасывающий бумаги, мог нарисоваться только в горячечном бреду. Да и зачем ему в брокеры? В своей программистской фирме он неплохо зарабатывает. Или зарабатывал? Что-то он там про сводки рассказывал... Акции высоких технологий падают, программисты без работы остаются. Действительно, не в управдомы же им идти...

- И где, позвольте спросить, ты собираешься быть брокером? - спросила я.

- На алмазной бирже в Рамат-Гане.

- Но ты же ничего не понимаешь в алмазах! - изумилась я.

- В работе брокера главное не понимать в алмазах, а тонко чувствовать коньюктуру рынка.

- А-а! - протянула я. - Тогда успехов тебе на твоем новом поприще. Приеду - поговорим, а сейчас буду спать. Не обижайся, милый.

Не успела я захлопнуть крышечку мобильника, как в дверь тихонько постучали и приглушенный голос произнес:

- К вам можно, Валерия?

- Кто это?

Дверь приоткрылась и в комнату вошла Линда. В руке она держала какой-то сверток.

- Ты зачем пришла? - спросила я настороженно, помня историю с босоножками. - Уходи немедленно. Я не хочу с тобой разговаривать.

- Простите меня, пожалуйста! Я была не в себе и хочу вам все объяснить, - жалобным тоном произнесла Линда.

Но я не верила ей. Пришла ночью, сверток в руке. А вдруг там пистолет? Или еще хуже, веревки... Вон какая она сильная и высокая. Такая скрутит, мало не покажется. Лучше уж от греха подальше.

- Нет, я не могу уйти, - заартачилась Линда. - Я должна вам все рассказать!

- Садись и рассказывай, - вздохнув, смирилась я со своей судьбой. Повяжет, прикончит - значит, так тому и быть. О Дашке Денис позаботится. Похороны обеспечит Шуман.

- Я так вам ответила в прошлый раз, потому что боялась. Я же видела Мири последней. Мы повздорили. И, в общем, я зацепилась босоножкой за кровать и порвала ее.

- Кровать? - машинально спросила я.

- Нет, ремешок, - серьезно ответила Линда. - Правда, я и не заметила, что пряжка отлетела. А потом я их утопила в море. И поэтому принесла вам деньги.

- Расскажи-ка подробней, из-за чего вы поссорились и когда ты была у нее? - я поудобнее устроилась в постели.

- Ну, во-первых, она с самого начала поставила себя выше остальных девочек. Вела себя так, будто она королева, а мы - так, мусор. А сама всего-навсего шумановская подстилка. Прости Господи, что я так о покойной...

- Вы были раньше знакомы?

- Конечно! Вместе начинали в модельном агентстве. Только она тогда не была платиновой блондинкой а-ля Мерилин Монро. У нее от природы каштановые волосы. А я - натуральная блондинка! Где хочешь смотри!

Кто должен смотреть "где хочешь" и где именно, Линда не уточнила, да и я особо расспрашивать не стала. В два часа ночи мне просто хотелось спать.

- Вы думаете, она работать туда пришла? - повысила голос Линда. - Да она богатого мужика искала! Ни перед чем не останавливалась! А когда Шуман с женой явились на показ коллекции, она только на него и смотрела, дефилировала так, что всем понятно было - охмуреж чистой воды!